Я сын батрака. Книга 1
Шрифт:
В нашей армии была такая «фишка», чтобы курсантов или молодых солдат подтянуть в физической готовности, перед входом в столовую ставили гимнастические снаряды, сначала «Козла» а позже, когда физика подтянется, ставили «Коня». Что это такое я надеюсь, вы знаете, а кто не знает, объясню. Так называются гимнастические снаряды они с ногами, один длиннее, а другой короче. На обед пришла наша рота, сначала прыгали первый и второй взводы, потом дошла очередь до нашего взвода. Начали прыгать, кто перепрыгнул, шёл обедать, а кто нет, становился в очередь на второй заход, а может и на третий. Всё курсанты моего отделения прыгнули хорошо, один Сизяков никак не мог перепрыгнуть козла. По всему видно было, что он дурачится, зная, что все равно его накормят. Естественно отстающих курсантов тоже кормили, но позже всех, и времени на еду у них оставалось меньше, так что приходилось спешить. А Сизяков как не прыгал, так и не прыгает. На меня с укором смотрит помощник командира взвода, старший сержант Гусев, он остался служить сверхсрочно. Разумеется, если курсант твоего отделения не выполняет команду, то в первую очередь виноват командир отделения, а затем
Построил отделение курсантов в две шеренги, а это двенадцать человек, и объяснил им цель построения, говорю: «Раз для курсанта Сизякова моего авторитета не хватает, и он мои указания не выполняет, а в армии такого быть не должно, значить, будем его воспитывать коллективом через физический труд, то есть побежим кросс, и вы все должны знать, что виноват в этом Сизяков. А после занятий вы с ним поговорите, может он вас поймёт. А для того чтобы бег был не бессмысленным, ставлю задачу. Противник занял высотку и начал там окапываться, наша задача выбить его оттуда и не дать противнику на ней закрепиться». Скомандовал отделению: «Шагом марш», и мы пошли. По городку шли шагом, а как только вышли на его окраину, дал команду: «Бегом марш!»
Я бежал вместе с ними, для меня это было лёгкой прогулкой, да и погода была прекрасная, солнце клонилось к закату, и было прохладно. До высотки добежали быстро, а это три километра, я разрешил курсантам расстегнуть воротнички, и приготовиться брать высотку. Я эту высотку курсантом брал и не один раз, так что я знаю, что к чему. Если смотреть на эту высотку, то она вроде не высокая, метров шестьдесят, но у неё скаты крутые и поэтому так просто на неё взбежать не получится, придётся ногам помогать руками. Приказал курсантам лицом стать к высотке, и широким фронтом с криками: «Ура!», мы бросились на «неприятеля». Сначала, какое-то время бежали, потом стали карабкаться вверх, цепляясь руками за траву или кустарники, которые в большом количестве росли на склонах горки. Я бежал вместе со всеми, держась как бы посредине атакующих курсантов, а отстающим подбадривающе кричал: «Курсанты, не отставайте, ведь мы без вас противника не одолеем». Это им придавало сил, и они с тройной энергией карабкались к вершине высотки. Сизяков карабкается в первых рядах атакующих, видать, физических данных ему не занимать. Наконец, мы все наверху, я дал команду «Привал», курсанты расположились кто где: курят, шутят, балагурят, на лицах веселье и улыбки. Да, думаю, не добился я того чего хотел, я думал курсанты обозлятся на Сизякова и будут его укорять, а они наоборот, балагурят с ним, хлопают его товарищески по плечу, одним словом получили удовольствие. И я понимал их настроение, в коем-то случае выбрались на природу, так надоели им стены казармы и учебных классов, что тоска брала ребят, даже штурм высотки их радость не погасил. Кубарем скатились вниз, построились и, с чувством выполненного долга, весело пошли в расположение казармы. А в это время, нашему командиру роты вздумалось построить роту, раньше такого не было, после занятий офицеры уходили и приходили в казарму только на другой день. А тут на тебе, ни раньше, ни позже, а именно в то время когда я со своим отделением отсутствовал в расположении части, командир роты, решил её построить для проверки и наверное что-то хотел сказать, но как увидел, что почти половины третьего взвода нет, решил ничего не говорить, а выяснить, куда подевалось третье отделение третьего взвода. Но ни старший сержант Гусев, ни другие командиры отделений не знали, куда исчезло целое отделение с его командиром. Командир роты сначала вёл себя спокойно, мол, сейчас разберёмся, а когда разборка не получилась, он приказал вызвать из дома командира взвода, старшего лейтенанта Брусникина. Тот прибежал и, естественно, тоже ничего не знает, так как его в то время, в расположении части не было. Что делать? По расчётному времени, отделения курсантов нет уже больше часа, по хорошему надо доложить дежурному по батальону. Но это же скандал, и за такое командир батальона по головке ротного не погладит, а как минимум выговор с занесением в учётную карточку. А это пятно и возможно надолго. Командир роты знает всё это и решает подождать до ужина. До ужина осталось сорок минут, а к тому времени может, что-нибудь да проясниться. Командир роты отпустил курсантов, а сам стоит на площадке у казармы, нервно ходит туда-сюда, а возле него все командиры третьего взвода и старшина роты. Напряжение нарастает, до ужина осталось десять минут, а отделения Чухлебова нет. И в это время издали послышалась строевая песня: «Студенточка, заря восточная. Под липою сидели мы вдвоём. Счастливы были мы, наслаждаясь голубым Днепром.
Вот как это было. Ротный: «Младший сержант Чухлебов, по какой причине третье отделение третьего взвода отсутствовало в распоряжении роты?» Я: «По причине тактических учений». Ротный: «Доложите конкретно». Я: «Взятие штурмом высотки, накануне занятой противником». Ротный: «И какой результат?» Я: «Высота взята, теперь она наша». Всё это я говорю на полном серьёзе без тени улыбки. Рядом с командиром роты стояли, мой командир взвода Брусникин, старшина и командиры других отделений. На мои ответы каждый из них реагировал по-разному, кто слушал серьёзно, например как наш старшина, а некоторые с нескрываемой улыбкой. Ротный, язвительно: «Ну вот и хорошо, а то мы без этой высоты совсем пропали бы». Сказал и посмотрел на окружающих, как они восприняли его шутку. Ротный: «А если серьёзно, то какая причина штурма высотки?». Я: «В целях воспитания, товарищ капитан».
И я вкратце рассказал командиру роты о художествах курсанта Сизякова.
Ротный: Ну что, такая форма воспитания в уставе указана, только когда Вы в следующий раз пойдёте брать высотку, то обязательно предупредите дежурного по роте.
Я: Слушаюсь, товарищ капитан.
Ротный: Идите, отдохните, а то скоро на ужин.
И вот, снова рота идёт в столовую на ужин, и, как всегда, перед дверью стоит «козёл». Курсанты прыгают, опираясь руками о спину «козла» и идут в столовую, а кто не перепрыгнул, становится в хвост очереди. Доходит очередь до моего отделения, один из первых прыгает Сизяков, он разбегается и перемахнул «козла» не касаясь его руками. Старший сержант Гусев посмотрел на меня и спрашивает: «Что, высотка помогла?» Я спокойно ответил: «Пока помогла, а дальше посмотрим». Дальше должен сказать, что с тех пор Сизякова как будто подменили, конечно, у него были мелкие нарушения дисциплины, но чтобы «хочу — не хочу», такого больше не было.
«ОХОТА» НА ДИКОГО КАБАНА
У нас в батальоне был так называемый «Егерьевский пост», он находился километрах в четырёх от нашего городка. Там же находилось и подсобное хозяйство батальона, всякая живность: куры, свинки, бычки, лошадь для хозяйственных работ, ну и прочее. Всё это, я как-то охранял со своим отделением. Заступили в караул ещё по светлому времени и начали охранять объект. Смену караульных я делал сам, так как других разводящих у меня не было. До полночи никаких эксцессов не было, всё шло своим чередом. Время было за полночь, хотелось уже спать, я облокотился на диван, думаю, подремлю немного, до смены караула.
Только задремал, вдруг как грянет выстрел, в ночной тишине его было слышно сильно, да и пост метрах в пятидесяти. «Странное дело, — промелькнуло у меня в голове, — пост очень спокойный, тут никогда никто не стрелял, в моё дежурство такое произошло». Размышлять нет времени, я дал команду «Караул в ружьё» и первый побежал на тот пост, где прогремел выстрел, бегу, на ходу достаю пистолет из кобуры, за мной последовали караульные, поднятые по тревоге.
Как только я выскочил из помещения, последовал второй выстрел, раскат выстрела с силой прокатился по звёздному чистому небу. От неожиданности я даже присел, присели и караульные. Затем наступила тишина, и я по тропинке побежал дальше к посту. Меня встретил часовой окриком: «Стой, кто идёт?»
Я ответил по уставу, подошёл к нему и спрашиваю: «Что случилось, почему Вы стреляли?» Часовой: «Товарищ младший сержант, нарушитель окопался в куче пищевых отходов и оттуда не выходит, и ни отзывается на мои крики, только хрюкает. Ну, думаю, всё, это диверсант притворился свиньёй. Я сначала дал предупредительный выстрел, а потом в него и, кажется, убил его» — «Ладно, — говорю, — сейчас посмотрим, что там за диверсант».
До того места где предположительно должен быть диверсант, свет фонарей не доставал, но светила луна и было достаточно видно. Диверсантом оказался большой дикий кабан, весом этак килограмм шестьдесят-семьдесят. Я дал команду караульным бойцам, чтобы они вместе с работниками подсобного хозяйства, их было два человека, подтащили трофей к сосне, где было ярко освещено, и приступили к разделке туши. У работников хозяйства нашлись ножи и топоры, и они быстро принялись за дело, им помогали и курсанты моего отделения, кто в этом разбирался.
Ну, думаю, всё хорошо то, что хорошо кончается, сегодня у нас будет прекрасный, то ли завтрак, то ли ужин, да это и не важно, все равно мы не спим, осталось только доложить дежурному по батальону о происшествии. Но, сначала надо записать в караульный журнал о нарушителе и выстрелах, которых было два. Затем звоню дежурному по батальону, в трубке телефона слышу: «Дежурный по батальону, старший лейтенант Васин, Вас слушает».
Я: Товарищ старший лейтенант, докладывает начальник Егерьевского караула, младший сержант Чухлебов. Постовым курсантом Костиным убит нарушитель, он укрылся в пищевых отходах и был застрелен. Сейчас его обдирают, затем я жду вашего распоряжения, куда девать мясо нарушителя.
Дежурный, какое-то время молчал, я подумал, что он молчит потому что, соображал, куда девать мясо кабана. В крайнем случае, я так понял его заминку, оказалось, нет, причина его заминки была другая. Наконец, я слышу в трубке его голос: «Простите, я не понял, кто нарушитель и кого вы обдираете?»
Я: А разве я вам не сказал?
Дежурный: Нет, кто нарушитель Вы мне не сказали. И ещё. Почему Вы его решили ободрать?
Я: Так мы убили дикого кабана.