Я сын батрака. Книга 1
Шрифт:
Так и сделали, я работал постоянно под прикрытием, а позднее меня вообще директор отправил на кинопередвижку, подальше от греха. Но это будет позже, а пока я кручу кино.
МОЙ ПЕРВЫЙ ПАСПОРТ
К концу шёл апрель месяц 1951 года, мне уже давно исполнилось шестнадцать лет, и надо получать паспорт, но я всё оттягивал, думаю успеется, а пока и без паспорта можно жить с работы не выгоняют, на улице его никто не спрашивает, так что можно жить и без паспорта. Прошла примерно неделька, с того времени как надо было получать паспорт. Я пришёл после сеанса поздно, Андрей и Дуся уже легли спать, я тихонько открыл дверь, на кухне поискал что поесть, сижу, ем. Вдруг слышу голос брата: «Сеня, а ты почему паспорт не получаешь?» Я начал оправдываться, что-то лепетать, он прервал меня и говорит приказным тоном: «Завтра же пойди и получи, а то мне о твоём паспорте уже из милиции звонили на работу, не оттягивай, завтра же с утра». На другой день, в десять часов утра, я уже был в милиции. Там в кабинете мне вручили паспорт, поздравили с совершеннолетием, и пожелали всего хорошего в дальнейшем. Я взял паспорт, и, не читая положил его в карман и отправился домой, так как на работу идти было ещё рано. Иду по улице Ленина в направлении дома, рука в кармане держит паспорт. Чувствую, что паспорт руку жжёт, и она уже вспотела, но я руку не вынимаю из кармана, думаю, что так будет надёжней, не потеряю. Дошёл до переулка, где находились склады брата, и вдруг у меня мелькнула мысль: «А что это я не посмотрю, что в моём паспорте написано?». Остановился на углу одного из складов, достаю паспорт
Уже работая в Польше, я в 1958 году, прибыл на побывку к родителям в хутор. Туда собралась вся семья. Сидя за столом, мама вдруг заговорила о моей фамилии: «Как так получилось, Сеня, что ты стал Чухлебов? Пишу письма сыну, а фамилию пишу чужую, нет Сеня, это надо исправить». Я объяснил, что паспорт с фамилией Чухлебов, мне выдали согласно, моего свидетельства о рождении, так что в паспортный стол обращаться нет смысла. По этому поводу членами семьи было высказано то, что, значит в Загсе, неправильно записали мою фамилию, они, просто ошиблись. В регистрационной книге написано Чухлеб, а в свидетельстве о рождении записали Чухлебов. Я что-то в своё оправдание говорил, но это не помогло. На следующий день, мы с братом Андреем, поехали в Ипатово менять мне фамилию. В контору, где регистрируют новорождённых, мы сообщили, зачем пришли. Работница этой конторы, женщина лет пятидесяти, говорит нам: «Сейчас посмотрим, ошиблись наши работники или нет». Достаёт со шкафа увесистую папку, а сама продолжает говорить: «Вообще, таких случаев, как вы говорите, у нас никогда не было, возможно и сейчас свидетельство о рождении вам выдали правильно, но мы сейчас уточним». Открывает папку и показывает нам, где чёрным по уже пожелтевшему листу, написано: Чухлебов Семён Кондратьевич. А чтобы изменить фамилию, сообщает она нам, надо написать заявление, дней через двадцать Районная комиссия рассмотрит и примет нужное решение, менять Вам фамилию или нет. На её предложение я с наигранным возмущением сказал: «Какие двадцать, мне через неделю надо уезжать». Женщина посмотрела на меня и тактично сказала: «Тогда я вам помочь ничем не могу». Если честно, я даже рад, что у нас ничего не получилось. Я уже привык к своей фамилии и менять её не хотел. Так я и остался на всю жизнь Чухлебовым, возможно смена фамилии и позволила мне в жизни добиться некоторых результатов, ведь не зря говорят, как корабль назовёшь, так он и поплывёт.
ОТКУДА ВЗЯЛАСЬ НАША ФАМИЛИЯ ЧУХЛИБ
Вообще если касаться нашей фамилии, то я изменил её не первый. Ведь в своё время поменяли же нашу фамилию Чухлиб на Чухлеб. Согласитесь, что новая фамилия Чухлеб, звучит совершенно иначе, чем прежняя. А если касаться фамилии моих предков по отцовской линии, начиная от моего прапрадеда, то у него фамилии вообще не было, и только ввиду обстоятельств появилась фамилия Чухлиб. Откуда взялись фамилии, Чухлеб и Чухлебов, мы с вами уже знаем, а вот откуда взялась фамилия Чухлиб? Это нам предстоит ещё выяснить. Есть устное повествование, которое передавалось из поколения в поколение, и вот что дошло до меня. Правда письменного подтверждения этому нет, он это не значит, что то, что я сейчас напишу, будет не правдой. Главное, корень моего повествования есть, я об этом уже упоминал, как наш прапрадед Тарас женился на богатой дивчине, по имени Настя, а я, вокруг этого корня развил ствол и крону.
Вот как примерно всё это было. Было это очень давно, как говорится, с тех пор много воды утекло. В то время на Украине в небольшом селе, под названием Каменка, жил хлопчик по имени Тарас. У родителей Тараса, была лошадёнка и тачка под упряжь. В один из воскресных дней, родители утром поехали на базар в соседнее село, что в пяти километрах от их села и почему-то вечером не вернулись, и на второй день, тоже нет, совсем пропали. Что делать, кому заявлять о пропаже живых людей? Ни милиции, ни полиции, ни жандармов нет, может они и были, но где их искать, а в селах такой службы не было. Ходили слухи по селу, что их турки угнали в плен. Нашлись даже очевидцы. Одна селянка утверждала что, она своими глазами видела, как турки их, угоняли в плен. Другие говорили, что их ограбили и убили разбойники. И в любую, из этих версий можно верить, так как турки действительно руссачей угоняли в полон, а разбойных банд по лесам было большое множество. Но в то время, если люди пропадали и никто не знал, куда они девались, то чтобы закрыть эту тему люди говорили так: «Сгинули бедолаги, и всэ тут, и нычого ны зробэш, будэм жить дальше». Вот такое заключение по этому поводу делали селяне. Когда родственники и соседи поняли что, они уже никогда не вернуться, то надо был решать, с кем будет дальше жить тринадцатилетний Тарас. Долго на эту тему не говорили, так как дядя Тараса, Макар, сказа: «Я его возьму к себе, я живу один, а вдвоём будет веселее». Хатёнку родителей Тараса продали, а он стал жить у своего дяди Макара.
Макар работал каменотёсом на карьере, что находится в трёх километрах от их села, и он туда ходил пешком, каждый день, а Тарас занимался дома по хозяйству. Шло время, Тарас рос, и вот он уже с дядей ходит на каменоломню и там, под руководством дяди обрабатывает камни. И так вместе они начали ходить на работу в карьер. Туда три километра и назад столько же. Далековато конечно, но что делать, если другой работы в селе нет. Через некоторое время, богатый гетман соседнего села, под названием Успенка, что в пяти километрах от села Каменка, решил в родовом селе, построить церковь и непременно белокаменную. Чтобы удобней было замаливать свои многочисленные грехи. Гетман дал команду, чтобы на его стройку пригласили обоих каменотёсов из соседнего села. Впоследствии, профессия каменотёс, переросла в фамилию Макара, а вот к Тарасу, такая фамилия, почему-то не прижилась, его так везде и записывали, просто, Тарас. Шло время, на стройке церкви уже работало много народа, каждый занимался своим делом, одни тесали камень, другие его укладывали в стены, а третьи готовили стропила для крыши. Работа кипела, а надсмотрщики подгоняли рабочих: «Давайте быстрее работайте, надо успеть к рождеству». Камня требовалось много, потому что из него строили, не только церковь, но и все дворовые постройки, его привозили на телегах из карьера, который находился в трёх километрах, за селом, Каменка, значит, от села Успенка в восьми километрах.
Время шло, но и стройка на месте не стояла, и гетман чтобы убедиться, как идут дела на стройке, время от времени приезжал сюда на дрожках. Чаще всего один, но иногда и вместе со своей семьёй, с женой и тремя взрослыми дочерями. Они ходили по стройке, останавливались и смотрели, как работают мастера, хозяин иногда, с кем-нибудь, из мастеров разговаривал. Дольше всего, они задержались у каменотёсов, им это показалось интересным, как из большого камня, при обработке, получается аккуратный, квадратный камень. Как-то, младшая из дочерей, засмотрелась на каменотёсов так, что не заметила, как её семья ушла дальше, а она всё стояла и смотрела, но уже не на то, как они работают, а на молодого, красивого парня, а именно на Тараса. А засмотреться, там было на кого. Двадцатилетний парень, был выше среднего роста, мускулист, кожа смуглая лицо красивое, а на голове копна кудрявых чёрных волос. Она стояла в пяти или шести шагах от него и не скрывала своего внимания к нему. Тарас это заметил, поднял голову, посмотрел на дивчину, и подмигнул
С этого момента Тарас потерял голову, эта улыбка такой прекрасной девушки его просто приворожила. Что бы он ни делал, чем бы, он ни занимался, постоянно видел лицо той девушки и её очаровательную улыбку. А Настя, стала приезжать на стройку всё чаще и чаще, то с отцом, то одна на таратайке и всегда подходила к Тарасу и с ним здоровалась кивком головы. После таких встреч Тарас терял контроль над собой. Нет, он ни нервничал, ни ругался, он становился задумчивым и молчаливым. Идут с дядей с работы, дядя с ним разговаривает, а он его и не слышит, он в это время, мысленно разговаривает с Настенькой. Макар, понял, что с племянником творится, что-то не ладное и надо с этим разобраться и наставить его на верный путь. Причину не адекватного поведения Тараса, Макар знал и решил с ним поговорить начистоту. Когда поужинали, Макар племяннику сказал: «Слушай Тарас, я знаю твою головную боль, но я, как твой дядя, тебе советую, выбрось ты её из головы, все равно вам не быть вместе. Её отец богатейший человек в нашей округе, а у нас с тобой что? Одна хатёнка на двоих, вот и всё. За всю свою жизнь, я не знаю случая, чтобы богатый человек выдал свою дочь за бедняка, так что мой тебе совет, возьми свою голову в руки и забудь о ней, женись на любой дивчине из нашего села. Я же вижу, как они на тебя смотрят, каждая из них хоть сейчас готова выйти за тебя замуж. Я тебе оставлю хату, а сам переберусь к Одарке в Успенку, что живёт возле будущей церкви, она давно меня кличет к себе. Да и мне хватит бобылём ходить, уже немолодой, пора к берегу прибиться». Тарас, молча все это выслушал, затем сказал: «То, что вы с Одаркой решили пожениться, это правильно, сколько тебе бобылём ходить, тебе уже скоро сорок, пора семьёй обзавестись. Да и Одарке одной не сладко, всё-таки у неё хозяйство, а мужских рук нет, так что, я думаю, вы всё делаете правильно. Ну а я, пока своих планов менять не буду, посмотрим, что будет дальше. И ещё одно тебе хочу сказать, за хату спасибо, но извини, сам знаешь с грошами у меня туго». Макар сидел и молча слушал, затем сказал: «Ну, что же, раз ты так решил пусть по твоему и будет, а о хате давай больше не говорить, я тебе её подарил вот и всё».
На следующий день, Макар перебрался в село Успенку, где строили церковь, к Одарке на постоянное место жительство. Макар женился официально, как и положено в то время, они с Одаркой обвенчались в церкви. Тарас, как и раньше, продолжал работать, но теперь домой ходил с другими селянами, без дяди. А тем временем, в семье гетмана, произошла беда, заболел хозяин дома, он был уже немолодой, в пошлом году ему стукнуло пятьдесят, а в то время, такой возраст считался преклонным. Старый гетман лежал в постели и думал, кому поручить контроль на стройке, все помощники и так там, на хозяйстве остались один конюх, да садовник. Затем, решил он, этим займётся моя любимая младшая дочь Настенька. Она часто бывала на стройке и что к чему знает хорошо. Да и характер её весь в меня, не то что её старшие сестры, куры-наседки, в голове только наряды да женихи, а всё никак замуж не могут выйти, за бедных они не хотят, а богатые женихи их не берут, вот и сидят в девках. Ну, ладно, думает хозяин, сегодня поговорю с Настенькой, и поручу ей стройку. Дочь Настенька у меня такая, если за какое дело возьмется, то обязательно доведёт его до ума. Вечером у отца с дочерью состоялся разговор, Насте такое поручение понравилось, и она взялась за работу, да с таким жаром, что управляющий и приказчики начали стонать от её требований, но жаловаться гетману не смели, ведь это его любимая дочь. Настя каждый день приезжала домой недовольная, и рассказывала отцу, что работа идёт медленно, управляющий и его помощники не поворотливы, камни возят с карьера такие громадные, словно глыбы, и у каменотёсов на их обработку уходит много времени, и, как результат, стройка задерживается. Такими темпами мы церковь не только к этому Рождеству не построим, но и к следующему не успеем. Выслушал гетман дочь и сказал: «Вот что, дочка, ты на стройке самая главная, как ты считаешь, так пусть и делают, съезди на карьер и распорядись, а тех, кто тебя не будет слушаться, отправляй ко мне, я им найду другую работу, или совсем выгоню».
И завертелось колесо жизни у Насти. С утра и до самого вечера она то на стройке, то в карьере, домой возвращалась только поздно вечером. А в связи с тем, что Настя практически жила на стройке, она чаще встречалась с Тарасом, иногда подвозила его домой в Каменку. Последнее время это стало случаться всё чаще и чаще, иногда она у Тараса задерживалась до ночи, и об этом знали селяне обоих сёл, и, естественно, дошло до семьи гетмана. Чтобы не расстраивать больного гетмана, сначала о случившемся сообщили хозяйке дома. Она тоже не хотела расстраивать своего мужа и решила сама поговорить с дочерью. Этим же вечером Настя вернулась, как всегда поздно, но мать не ложилась спать и её дождалась. И состоялся разговор матери с дочерью. Разговор был долгим и неприятным для обеих сторон. Мать всячески пыталась отговорить дочь от опрометчивого шага, грозила ей всякими карами, нищенством и прочим. Но, Настя стояла на своём: «Люблю Тараса и кроме него мне никто не нужен. Пусть мы с Тарасом будем бедные, пусть наши дети будут работать в найме, но без своего любимого, я жизни не представляю, — а в заключение сказала, — Пойми мама, мы очень любим друг друга, и если я потеряю своего любимого, то без него я и жить не хочу».
Сердцем мать дочь понимала, и её молодой девушкой выдали за нелюбимого, но богатого, но на кону стоит честь семьи, ведь если дочь выйдет замуж за бедняка, то в нашем гетманском кругу их засмеют. Мать поняла, что ей одной с дочерью не справится, придётся сказать мужу. Как-то в один из дней Настя, как всегда вернулась домой поздно, обычно в это время отец спит, но не в этот раз, он сидел за столом в зале и её ждал. Возле него сидела и мать, принимать такой удар вместе легче. Настя, как всегда, тихонько открыла входную дверь, зашла в прихожую и увидела, что в зале горят свечи, а что же это они свечи не потушили, и пошла в зал, чтобы потушить свечи. Но когда она туда зашла, то увидела, что её родители сидят в торжественно грустной позе. «Ну всё, сейчас начнётся», — подумала Настя. Так и случилось. Отец пригласил дочь сесть к столу, а затем задал вопрос: «А ну-ка, дочь, расскажи мне о своих личных делах, где ты вечерами бываешь, с кем проводишь время, мне, твоему родному отцу, это знать обязательно надо?» Настя поняла, что отступать некуда, и решила с родителями поговорить начистоту, но разговор начала осторожно, сказала: «Да Вам тато, мама уже, наверное, всё рассказала, мне к этому и добавить нечего» и при этом посмотрела на мать, а та скромно опустила глаза. «Ну, хорошо, начал отец, хотя в том, что мне рассказала мать, ничего хорошего нет. Как ты могла, дочь гетмана, связаться с бедняком, ты представляешь, что ты наделала? Ведь это позор, не только на нашу семью, но и на уезд и даже на всю волость, такого позора я, гетман, не допущу. В общем, дочка так, ты видишь мне говорить тяжело, поэтому давай решим так. Ты прекращаешь всякие встречи со своим, а мы с матерью об этом забудем, как будто ничего и не было». Пока отец говорил, Настя сидела, опустив голову, как послушная дочь, но как только отец произнёс слово: «ПРЕКРАЩАЕШЬ», она подняла голову и почти выкрикнула: «Нет, а затем уже тихо добавила, это невозможно» — «Это почему невозможно?» — уже почти шёпотом спросил у Насти отец. Ему становилось всё хуже и хуже, он так долго за столом сидеть ещё не мог, но держался из последних сил и сидел, хотел знать, почему невозможно? Но, не дождавшись ответа от дочери, он начал валиться со стула, тогда мать и дочка помогли ему перейти на кровать, уложили его в постель. Настя, решила сказать отцу правду, стала у его изголовья на коленки и говорит: «Тато, я не могу расстаться с Тарасом, так как у нас будет ребёнок». Сказала и стояла, ждала, что ответит отец. Но он ей ничего не сказал, лежал с закрытыми глазами, и только махнул рукой, чтобы дочь ушла. Затем подозвал взмахом руки мать, и шёпотом сказал: «Пусть она уходит, нет у меня больше дочери по имени Настя». Гетман лежал с закрытыми глазами, а с его глаз текли слёзы. Было, видно, как тяжело далось ему такое решение, но что сделано, то сделано, а отменять свои указания гетман не привык.