Я сын батрака. Книга 1
Шрифт:
Когда Алексей убедился, что я уже окончательно освоился, то тогда он мне полностью доверил аппаратную. Здесь стоят два киноаппарата, ящики с кассетами, ну и другое оборудование, и я один со всем этим управлялся. Мне это, разумеется, льстило, расстраивало только одно, что я не могу стать дипломированным киномехаником. Для этого надо ехать учиться в город Ставрополь, но самое главное, надо иметь семь классов образования, а у меня их нет. Ладно, думаю, буду работать, пока работается, а там видно будет.
С этого дня я окончательно освоился в аппаратной, у нас её ещё называли кинобудкой. Кинобудка находилась как раз на входе в кинотеатр. От входа по коридору идёшь в кинозал, а кинобудка находится от входа, в левую сторону, по коридорчику, там четыре ступеньки, и небольшая дверь, оббитая железом. Вот за этой дверью я и показывал кино многочисленным зрителям. Алексея Лапику теперь называли не Алексеем, а Алексеем Николаевичем, так как он стал директором кинотеатра. Лично для меня, ничего не изменилось, как я тогда ему подчинялся, так и сейчас подчиняюсь. Да так же, наверное, и для остальных, как руководил всем театром Алексей Лапика, так и сейчас руководит и никаких изменений. Правда теперь Алексей Николаевич в кинобудку почти не заходит, иногда, в конце рабочего дня, заглянет ко мне, спросит, как дела, если всё нормально, а обычно так и бывало, то попрощается и уходит домой. И вообще, мы с Алексеем как-то сдружились, хотя он был, на девять лет старше меня, он был ещё довольно молодым человеком. Я у них бывал дома, знаю его жену Таню, как-то мы вместе, Алексей, Таня и я, ходили гулять по нашему «Арбату». Мне было очень интересно, мы шли по улице, Таня шла между нами и обоих держала под руки, а навстречу нам, в большей своей массе, девушки шли без парней, и они ей, наверное, завидовали
Алексей занимался фотографированием и неоднократно меня приглашал делать с ним фотографии. Особенно интересно было первый раз. Мы с ним закрылись в ванной, а дверь ещё завесили одеялом, чтобы было темно. Для меня всё было жутко интересно: тёмная комната, красный фонарь, какие-то ванночки, с какой-то жидкостью в них. Затем чистый лист бумаги Алексей кладет в одну из ванночек, и на этом чистом листе вдруг появляется изображение, мне это было очень интересно. Потом, Алексей мне дал самому поделать фотки, и у меня, под руководством мастера, всё получалось. После того как фотки закрепили, начали их развешивать сушить на верёвку, как сушат бельё. Алексей показывал Тане фотки и говорил: «А вот эту фотку, где сфотографирована Дуся, делал Сеня». Таня, начинала меня хвалить какой я молодец, мне было неудобно, она же знает, что это всё под руководством Алексея, но с другой стороны было приятно, что твою толику работы оценили. Скажу вам больше, когда я позже случайно начал заниматься фотографированием, то та практика, которую я получил по фотографированию у Лапикиной семьи, мне очень помогла. И вообще, Алексей Николаевич, на работе надо мной взял как бы шефство. Во всём мне помогал, в обиду не давал, хотя в театре и обижать-то некому было, только тетя Катя билетёрша иногда кричала, так она кричала на всех, как бы показать свою власть, а какая у неё власть, да ни какой, а всё равно показать хочется. А с братьями Лёвиными, после того случая с компрессией, так вообще подружились, хотя теперь я к ним не имел никакого отношения, но всё равно в свободное время к ним заходил, иногда вместе ходили на обед. Так что когда директором стал Алексей Николаевич, то мне стало даже лучше, чем при старом директоре. Тот директор, внешне был похож на начальника, среднего роста, толстомордый, летом ходил в костюме, всегда с галстуком, даже когда было жарко он его не снимал, наверное, потому что он директор, иначе его за директора могут не признать. А вообще, он был не воспитан. Зачем он смеялся, надо мной, мальчишкой, за то, что у меня на голове старая кубанка. Она действительно была старая, и местами мех повылез, ну так ей было уже лет двадцать, но у меня другой шапки не было, вот и ходил в ней. Дома мы трое жили на одну зарплату Андрея, откуда взять деньги, чтобы всем троим одеться, правда, чуть позже, уже к зиме, брат достал мне новую шапку, верх тканевый, а мех из чёрного каракуля. Где он её взял, я не знаю, но мне эта шапка нравилась, мех хороший, а главное она была новая. Я старого директора видел редко, но как только произойдёт с ним встреча, так от неё, остаётся неприятный осадок. Был один такой случай.
В нашем дворе кинотеатра, была волейбольная площадка, и на ней, время от времени, играли. Как-то там оказался и наш тогдашний директор. Играл он, на мой взгляд, средне, но не это главное, а главное, вот что. Идёт игра, на площадке люди увлеченно играют. Вдруг приходит мужчина лет тридцати, невысокого роста, такой толстомордый, подхватывает отскочивший мяч и давай его ногами бить об каменную стену забора. Бьёт по мячу, что есть силы, ногой, было видно, что он хочет порвать мяч, об острые углы камня, что уложен в стену забора. Как я потом узнал, это была «звезда» местного футбольного клуба, под названием «Колос». Я не играл, стоял в стороне, смотрел на эту ужасную картину, все остановились и тоже смотрели, и никто даже попытки не делает, чтобы остановить этого зарвавшегося хулигана. И наш директор, этот упитанный мужчина, стоит и смотрит, как будто его это не касается. Ведь он директор, начальник, мог бы остановить этого хулигана, но нет. Мне на всё это надоело смотреть, я подошёл ближе к этому горе-футболисту, и как только мяч отскочил в мою сторону, я схватил его в руки и прижал к груди. Этот, прости Господи, повернул ко мне свою раскрасневшуюся толстую морду и говорит: «Отдай мяч!» — «Нет, — говорю ему, — мяч ты не получишь, это наш мяч из кинотеатра и я тебе его не отдам». Повернулся и ушёл в кинотеатр. Главное, что за мной никто не погнался, чтобы отобрать мяч, и даже не кричали ничего в мой адрес, как будто, так и надо. Я мяч хотел спрятать к себе в кинобудку, но двери входа в кинозал были закрыты, и в кинобудку я не попал. Тогда я пошёл в приёмную и спрятал его в шкаф, а шкаф закрыл на ключ, а ключ положил в ящик стола секретаря под папки. Всё сделал, пошёл домой. Прошло много времени, ключ от шкафа понадобился секретарше, и она его никак не могла найти, так этот злосчастный ключ, искали всем театром. Я краем уха слышал новости о ключе, но не знал подробностей, а тот, который я в стол под папки положил, я о нём и забыл. Ведь прошло уже три месяца, на улице уже глубокая осень, как не забыть? Как-то захожу к Лапике, а вход в его кабинет был из приёмной, секретарь Тося спрашивает меня: «Сеня, может ты видел ключ от шкафа?» — «От какого шкафа?» — переспрашиваю у неё.
— «Да вот от этого», — и показывает на шкаф, и тут я вспомнил, что я туда спрятал мяч. Но я выдать себя не хочу и говорю Тосе: «Так может он у тебя в столе в ящике лежит?» — «Да нет, — отвечает она, — я там всё переискала и не нашла» — «А давай, я посмотрю» — «Да смотри, сколько хочешь». Я вытаскиваю нужный ящик, запускаю руку под папки и достаю из ящика ключ, подаю его Тосе и у неё спрашиваю: «Этот?» Тося, с радостью поблагодарила меня, взяла ключ, открыла шкаф и нашла там, что ей надо, а заодно, достала и мяч, держит его в руках и говорит: «А старый директор, Николай Иванович, спрашивал меня, где наш мяч, а он спокойно лежал в шкафу, ну что теперь говорить, теперь у нас новый директор». А я подумал, ну и хорошо, что старого директора больше нет. Одним словом, хорошо, что его от нас убрали, я слышал, что его перевели в какой-то вновь созданный район, где-то под Ставрополем. Не знаю, повышение это или понижение, но для меня хорошо, что его нет, у нас теперь новый хороший директор. Каждый вечер, кроме понедельника, я показывал кино, иногда Алексей Николаевич со мной был в аппаратной, но это было редко, и в мою работу он не вмешивался. Просто стоял у окошка в зал и смотрел кино. Иногда он это делал в зале и после просмотра приходил ко мне в кинобудку. Последний сеанс заканчивался поздно, в 23 часа, но мне надо было ещё перемотать плёнки, и, если надо, сканировать, то место, где произошёл порыв. Пленку склеивали обычным ацетоном, лишнее отрезалось, а затем приклеивалось, именно в начале кадра. Если пленка новая, то она практически не рвалась, ну а если старая, то было несколько порывов. В результате сканирования, пленка делалась короче. Так что когда вы смотрите, старый, хорошо знакомый вам фильм, и там чего-то не хватает, то это значит что, старую плёнку сканировали.
Домой обычно шёл в час ночи и один, иногда с Алексеем Николаевичем, мы с ним были соседи, вы это уже знаете. От кинотеатра до моего места ночного отдыха, было километра полтора. Идти было не страшно, так как у нас в Ипатово было спокойно, хотя местные бандиты были, и мне с одним из них пришлось встретиться.
НЕОЖИДАННОЕ ЗНАКОМСТВО С ИПАТОВСКИМ БАНДИТОМ
Как-то я, в очередной раз, «крутил» кино, дверь в будку была открытой, так как в ней было жарко, а вентиляции не было. До сеанса у меня вся аппаратура настроена, и я, сидя в будке на скамейке, ожидал, когда зрители заполнят зал, вот тогда я начну сеанс. От нечего делать я смотрел людей, которые приходили в кинотеатр, практически все знали, что я им буду показывать кино, и поэтому с интересом меня разглядывали. То и дело были слышны выражения, мальчишка и уже показывает нам кино. Или вот ещё: «Смотри, этот мальчишка будет нам показывать кино?» — «Да у него ничего не получится, он ещё молодой», — говорила другая девушка. Ну и разные другие замечания. Иногда приходили знакомые. Как-то смотрю, Иван Матвиенко прошёл билетёршу, взглянул на меня и воскликнул: «Сеня, это ты? Я и не знал, что ты работаешь киномехаником. Здорово». Поговорили о том, о сём, затем он меня спрашивает: «А ты почему не пришёл пересдавать экзамены?» Я ему ничего не ответил, только пожал плечами. «Зря ты не пришёл, там был не экзамен, а настоящая комедия. Училка для меня написала на доске задачу и тут же её решение. Так что я экзамен по алгебре сдал без труда». Иван ушёл, я показываю фильм, а сам думаю, зачем оставлять на осень ученика, чтобы потом за него самой решать задачку? Странная у нас была учительница. Гораздо
Вдруг слышу женский голос: «Слушай парень, тебя зовут Сеня?» Я повернулся к двери, смотрю, стоит белокурая девушка, для меня довольно взрослая, лет двадцати, двадцати двух. Я у неё спрашиваю: «А что ты хотела от меня?» — «Да уже поздно, надо идти домой, а я боюсь, так может, ты меня проводишь?» Я на неё посмотрел внимательно, и говорю: «А с какой стати я тебя должен провожать, мы с тобой не знакомы, и провожать я тебя не буду, и вообще отойди от аппаратной, посторонним здесь находится запрещено, что не видишь что на двери написано?» А на двери написано: «Посторонним вход запрещён». Рукой отодвинул её от двери и закрыл её. Она сделала обиженную «мину» и ушла. Перематываю киноплёнки, а сам думаю об этой девушке, вот что ещё придумала, провожать её, что ей взрослых парней мало, да и не нравится она мне, я люблю смуглых, девушек, а эта вся белая и волосы и лицо. Нет, такая девушка, мне точно не подходит. Ушла и хорошо.
Но она оказывается не ушла, а ждала меня возле кинотеатра. Выхожу из кинотеатра, смотрю, у киоска стоит какая — то фигура в белом, подхожу ближе, а это она. Я прибавил шагу и быстро пошёл домой. Она за мной, бежит и кричит мне: «Сеня, ну подожди меня, нам же по пути, дойдём до твоего переулка, ты свернёшь к себе, а я пойду дальше. Мой переулок рядом с твоим переулком» — «И в самом деле, — думаю, — что это я убегаю, как будто боюсь её». Подождал её, дальше пошли вместе. Она всю дорогу, что то щебетала, я молчал, только иногда отвечал на её вопросы.
Дошли до моего переулка, я поворачиваю, а она схватилась за меня двумя руками и не отпускает, уговаривает, чтобы я её проводил домой. Я согласился. Возле её дома она просила меня, чтобы я с ней постоял подольше. Начала мне рассказывать, какая ночь хорошая, луна светит, и прочее. Я слушал, слушал её, затем говорю: «Слушай, зачем нам луна, что мы с тобой волки, чтобы выть на неё, и вообще я хочу спать, мне завтра рано на работу». Повернулся и через огороды пошёл домой. На второй день, та же история, и на третий она повторяется. Честно говоря, мне это уже порядком надоело. Ладно, проводить, для меня это не сложно, но ведь она взрослая женщина, и у неё, соответственно, другие запросы, а я ещё пацан, и это самое, меня мало интересовало. Я рад, что у меня есть работа и больше мне ничего не надо. Лег спать, лежу на кровати и думаю, завтра, если она подойдёт, я ей так и скажу: «Всё, больше никаких проводок не будет, поищи себе другого провожатого, постарше меня». Но на другой день её не было, и на третий, и на четвёртый. Ну, думаю хорошо, что так закончилось, а то уж больно мне не хотелось с ней объясняться. Прошло ещё дня три. Вдруг после сеанса, к двери аппаратной подходит взрослый парень, лет двадцать семь, и спрашивает: «Тебя Сеней зовут?» Я без тени опаски говорю ему: «А что вы хотели?» — «Да мне надо потолковать с тобой» — «Ну, толкуй, ничего же не мешает» — «Да нет, давай зайдём в подвальчик, там попьём пивка и поговорим». Я не стал отказываться, идём с ним по нашему «Арбату», до погребка ещё далеко, и он не выдержал, видать любопытство его перебороло, и заговорил: «Слушай, Сеня, у тебя с моей Верой, что-нибудь было?» Я, сразу не понял, о ком идёт речь, и переспросил у своего попутчика: «С какой твоей Верой?» — «Ну, с той, которую ты после кино домой провожал» — «А с этой, — разочаровано протянул я. Затем продолжил, — А что у меня с ней может быть? Она взрослая женщина, а я ещё мальчишка, это я только ростом вымахал, а так мне только пятнадцать лет. И поэтому, то о чём Вы спрашиваете, у меня даже в мыслях не было. Да и вообще она мне не нравится, мне нравятся чёрненькие девчонки, со смуглой кожей и моего возраста, а она вся белая, как будто мукой обсыпана. После моих слов, парень сделался, каким-то серьёзным, я подумал, что возможно я своими словами его расстроил и, решив извиниться, сказал ему: «Вы меня извините, я не хотел, обидеть, ни Вас, ни Вашу подругу, просто я ещё не умею по-взрослому разговаривать, вот и сказал, не то, что надо». Он, как будто от чего-то очнулся, и говорит мне: «Нет, нет, всё нормально, я понял, что ты честный и хороший парень, и это главное». Затем, уже в подвальчике, он заказал пиво и себе и мне, но я тогда ничего спиртного не пил и сидел за столиком, откровенно скучая. К моему новому знакомому, хотя он и не представился, но все равно он мне как бы знакомый, подсел какой-то парень, наверное, его товарищ, примерно его возраста, они о чём-то заговорили и про меня забыли.
От духоты в подвале, от запаха спиртного, от усталости, меня потянуло в сон. Я сидел за столом, «клевал» носом в кружку с пивом. Тот парень, который сел к моему знакомому это заметил и тихонько говорит, как бы моему сопернику, но мне это слышно: «Слушай, отпусти парня домой, а то он уже засыпает» — «Сеня, — спрашивает меня друг Веры, — ты, наверное, устал, и спать хочешь?» Я, ничего не сказал, только кивнул головой. «Ну, ладно иди домой отдыхай, и знай что всё нормально, и эту нашу встречу, не бери себе в голову». Я шёл домой и думал, хорошо, что всё так обошлось, а то мог и по шее накостылять. Хороший парень, правильный и справедливый, сразу разобрался, в чём дело, и меня успокоил, мол, не бери в голову. Я думал, что на этом всё и закончится, но нет. На другой день, я как всегда пришёл на работу к шестнадцати часам. Сеанс начинается в 18.00, у меня всё к сеансу готово, можно и с друзьями-товарищами поговорить. Сразу пошёл в мастерскую к братьям Лёвиным. Поздоровался, Иван мне говорит: «Тебя искал директор, сказал, как ты появишься, так чтобы сразу шёл к нему». Иду в контору, а сам думаю: «Что же случилось? Директор просто так не вызывает. Интересно, вчера сеанс прошёл нормально, без происшествий, а сегодня я ещё ничего не успел натворить. Да ладно, что голову попусту забивать, вот приду и скажет, зачем вызывал». Захожу в кабинет директора, поздоровался, назвал его по имени отчеству. Алексей Николаевич, тоже поздоровался и говорит: «Садись, поговорить надо». «Ну, — думаю, — что же это за напасть на меня такая навалилась? Вчера со мной хотели потолковать, а сегодня хотят поговорить». Я сел на стул, и выжидательно смотрю на директора, он что-то писал. Затем он отложил ручку, посмотрел на меня, и спрашивает: «Ты вчера был в погребке?» — «Да был», — отвечаю без тени робости. — «А с кем ты там пиво пил?» — «Алексей Николаевич, Вы же знаете, что я спиртного не употребляю, просто тот парень, который меня пригласил для разговора, поставил мне кружку пива, и она так и стояла, пока я не ушёл». Затем, я рассказал Алексею Николаевичу, всё как было. И причину встречи, и смысл разговора, и прочее. Выслушав меня, он спросил: «А он тебя ещё на встречу приглашал?» — «Нет, не приглашал, когда я уходил, он мне сказал: «Всё нормально, нашу встречу в голову не бери». Ну, я и не беру. А что её брать, встретились, выяснили отношения и всё». Затем Алексей Николаевич меня спросил: «А ты хоть знаешь, с кем ты встречался?»— «Нет, не знаю, он даже своего имени не назвал»— «Ему своё имя и называть не надо, его знает всё Ипатово, а как ты знаешь, наше село большое, населения, порядка пятнадцати тысяч человек. Так вот, он в нашем селе знаменитость, главный бандит нашего села, а зовут его Сергей Лапота, он в свои двадцать семь лет, одиннадцать просидел в тюрьме, выйдет какое-то время погуляет на свободе и снова туда. Вот и сейчас он недавно вышел из тюрьма, и по-видимому Сергей Лапота, от своих дружков узнал, что его краля гуляет с тобой и решил с тобой разобраться. Ещё хорошо, что так обошлось, в дальнейшем смотри осторожней с выбором подруг». Я сидел и молча слушал, и ничем не мог возразить, да и кому я буду возражать, человеку который беспокоится о моей судьбе, нет, я буду его во всём слушаться, он, Алексей Николаевич Лапика, очень хороший человек. Директор немного подумал и сказал: «Я вот что думаю, как бы эта встреча в дальнейшем не имела пагубных последствий. Поэтому мы сделаем так. Ты как работал, так и будешь работать в аппаратной, но домой будешь идти, с кем-нибудь из взрослых, со мной или с кем-нибудь из братьев Лёвиных, благо, что мы все живём рядом».