Я вам любви не обещаю
Шрифт:
— Послушайте, Парфён Игнатьевич, не стоит так драматизировать. Ничего ещё не потеряно. К тому же его сиятельство рано или поздно оставит её, и она падёт мне в руки аки созревший плод. Только я смогу спасти её от позора и вернуть ей доброе имя. Лучше бы, конечно, рано, чем поздно, — добавил он. — Но я, думаю, что при благоприятном стечении обстоятельств это можно будет и ускорить. Во всяком случае, это я возьму на себя.
— Вы как хотите, а я умываю руки! — едва не взвизгнул Парфён Игнатьевич. — Завтра поутру я поеду к Уварову и все ему расскажу.
— Только посмейте, — угрожающе навис над Тоцким
Тоцкий побледнел и отступил на шаг от своего vis-`a-vis, вынуждая того выпустить из рук свой сюртук.
— Не горячитесь, mon amie, — пробормотал он. — Это я не подумавши сказал.
— То-то же, — улыбнулся уголками губ его собеседник.
Парфён Игнатьевич поёжился под холодным взглядом серо-голубых глаз, поправил лацканы сюртука и шагнул к двери.
— Не желаете отобедать со мною? Я угощаю.
— С удовольствием, — взяв со стола свой цилиндр, мужчина проследовал за Тоцким в открытую дверь.
Минуло две седмицы с того дня, когда Верочка переехала в Петербург, в апартаменты, снятые Бахметьевым. Штат прислуги за это время расширился за счёт кухарки и лакея, нанятых графом. С тех самых пор, как она довольно бесцеремонно выставила его за дверь, Георгий Алексеевич более не наносил ей визитов, хотя она регулярно получала от него записки и небольшие знаки внимания.
Иногда то бывали пирожные или конфеты из дорогой итальянской кондитерской, книжные новинки, дамский ридикюль, расшитый стеклярусом и подобные мелочи. Безусловно, получать подарки было приятно, но Вера довольно часто стала замечать за собой, что ей не хватает общества Бахметьева. Изо дня в день, пребывая в четырёх стенах своей квартиры, она изнывала от скуки и безделья, но написать ему и попросить о встрече, она не решалась, полагая, что он расценит её приглашение, как признак капитуляции.
Первым сдался Бахметьев. Он сознательно не навещал Веру, надеясь, что скука вынудит её искать с ним встречи, но недооценил упрямства девушки и твёрдости её характера. Георгий Алексеевич явился в дом на Фонтанке солнечным осенним днём. Рассчитывая угодить Верочке, Бахметьев предварительно посетил лавку, где приобрёл альбом для акварелей, краски и кисти.
Его визиту Верочка обрадовалась, а уж когда развернула принесённый им свёрток, её восторгу не было предела. Наблюдая за ней, Бахметьев мысленно поздравил себя с удачным выбором подарка. Принадлежности художника нисколько не оскорбляли достоинства девушки, но зато принесли дарителю щедрый дар в виде почти невесомого поцелуя в щеку, коим она наградила его в порыве благодарности.
— Вы спасли меня от тоски, Георгий Алексеевич, — перебирая подаренные сокровища, улыбнулась Вера.
— Вы тосковали без моего общества? — позволил себе ироничный вопрос Бахметьев.
— О, да, — нисколько не лукавя, отозвалась Вера, позабыв о необходимости скрывать от него свои истинные чувства.
Опомнившись, она залилась румянцем, но перехватив
— Право, вы сумели мне угодить, — провела она кончиком пальца по мягкому ворсу кисточки.
— Я рад, что вы довольны. Вера Николавна, — откашлялся он. — Уж, коли речь зашла о скуке, позвольте пригласить вас посетить Летний Сад.
— Летний Сад? — очнулась от своих дум Верочка. — Это было бы замечательно.
— Разумеется, ежели у вас есть желание отправиться на прогулку.
— Я только переоденусь, — тотчас согласилась девушка.
Несмотря на то, что был уже конец сентября, день выдался на редкость тёплым, а осенний парк ещё не успел растерять весь свой яркий багряно-золотой убор.
Каким же наслаждением было идти по широкой парковой аллее под руку с человеком, одно присутствие которого подле неё, наполняло Веру ощущением невероятной радости и всеобъемлющего счастья. Довольно было лгать себе самой. Отрицать то, что она влюблена в Бахметьева, более не имело никакого смысла. Одно только омрачало её радость. Увы, граф вовсе не испытывал к ней и сотой доли тех чувств, что владели ею по отношению к нему. «Будь, что будет, — мысленно говорила она самой себе. — Уж лучше полюбить безответно, испытать то чувство, что заставляет сладко сжиматься сердце только при взгляде на него, чем вовсе никогда не знать сих трепетных волнений». Она была в шаге от того, чтобы согласиться на его скандальное предложение. Удерживало её только понимание того, что обратной дороги не будет.
— Вера Николавна! — детский голосок заставил Верочку обернуться.
Княжна радостно помахала ей рукой, и, вырвав другую ладошку из руки своей grand-m`ere, устремилась навстречу бывшей гувернантке.
— Аннет, — не смогла сдержать радостной улыбки Вера.
— Я соскучилась по вас, — взяла её за руку девочка, смерив Бахметьева неприязненным взглядом.
— Я тоже скучала, — склонилась Верочка к своей бывшей воспитаннице.
Подошла старая княгиня и к немалому удивлению Верочки весьма любезно поприветствовала и её, и графа.
— Георгий Алексеевич, мне бы хотелось сказать несколько слов mademoiselle Воробьёвой наедине. Вы позволите? — обратилась княгиня к Бахметьеву.
— Bien, madame, — кивнул головой граф.
— Вы не могли бы присмотреть за Аннет? — улыбнулась ему Елизавета Петровна.
— С удовольствием, — отозвался Бахметьев, взяв княжну за руку. — Mademoiselle, позвольте сопровождать вас? — наклонился он к девочке.
Бросив настороженный взгляд на свою бабку, Аннет позволила Бахметьеву увести себя в сторону.
— Это из-за вас mademoiselle Вера нас оставила, — сердито надула губы княжна, едва они оказались вне досягаемости ушей её бабки.
— Вы правы, — вздохнул Бахметьев. — Виноват, mademoiselle. Как я могу загладить свою вину перед вами?
— Не обижайте её, — совершенно серьёзно произнесла Анна, и голубые глаза девочки наполнились слезами.
— Сделаю все, что в моих силах, — вытер слезинку белоснежным платком, тотчас извлечённым из кармана, с детской щеки Бахметьев.
Взгляд его обратился к Верочке и княгине. Ему показалось, что Уварова попыталась взять Веру за руку, но девушка спрятала ладонь в складках ротонды и отступила от пожилой дамы на шаг.