Я выбираю счастье
Шрифт:
Тарас Петрович определил Антона в одну из лучших школ города, тоже с математическим уклоном. На собрания ходил строго с Белой Андреевной, вызывая переполох в педагогическом коллективе. В городе все считали Антона Уткина племянником Тараса Петровича.
Дети полюбили чету Авдеевых. Белу Андреевну они через полгода стали звать не бабушкой Белочкой, а мамочкой Белочкой. Это приехавшая к ним в гости со своими мальчиками Надежда, глядя, как женщина хлопочет вокруг девочки, заботится о чужом мальчике, в присутствии Олеськи назвала её не бабушкой, а настоящей мамочкой. Реплика-то была направлена против сестры: никак не хотела ей Надежда простить, что она много лет назад
Впоследствии чета Авдеевых удочерила Леночку. Антон, когда Бела Андреевна, смущаясь и краснея, попросила подумать, не хочет ли он стать им сыном, вежливо извинился и сказал, что останется Уткиным. Потом сдержанный мальчик неожиданно обнял женщину и сказал:
– Спасибо вам, мама Белочка. Я вас очень люблю. Но пусть у меня останется отцовская фамилия.
Очень переживала Бела Андреевна, что удочерению Леночки может помешать Олеська. И когда этот трудный разговор состоялся, актриса пряча глаза, сказала, что она не будет возражать, что так лучше будет для всех, а потом целый час рыдала у сестры. Надежда не пожалела ее, она ждала, когда кончатся слезы у сестры, после язвительно спросила:
– Папочка Фаустовский знает, что у тебя есть... нет, была дочь?
– Не знает, - промямлила Олеська.
– Бросит он тебя, если узнает, - безжалостно проговорила старшая сестра.
– Надь, но почему ты такая? Совсем никаких оправданий не принимаешь?- жалко проговорила Олеська.
– Неужели тебя меня ни чуточки не жалко?
– Не жалко, потому что речь о детях идет, - сердито ответила Надежда.
Ирина .
Подходил срок родов. Надежда немного побаивалась. Все женщины боятся неизведанного. Врачи называли бывшую актрису поздно родящей. Ей уже было тридцать два года, а роды первые. Сама Надежда и не чувствовала никакого опоздания, она радовалась, что скоро у её мальчиков будет сестренка. Она не сомневалась, что родит девочку.
Как-то вечером, когда спали мальчики, Станислав спросил жену про то, что его все-таки тревожило:
– Надюш, неужели ты нисколько не жалеешь о прошлом? О кино?
Бывшая актриса молчала какое-то время. Потом заговорила:
– О кино? Нисколько. По школе иногда скучаю, точнее
Надежда в какой-то мере удивилась этому вопросу, может, поэтому не сразу и ответила. Но причина была совсем другая. Женщина была озабочена одной мыслью, для чего-то внимательно посмотрела на часы.
– Но ведь у тебя была интересная жизнь. Ты была популярная, известная актриса, - не отступал муж.
Надежда оставила в покое часы и глянула на мужа. Женщина поправилась за беременность, лицо немного округлилось, и она опять стала походить на актрису Анастасию Деревенскую. Но это больше не пугало Надежду. Олеська заменила её на экране, их путали, да и подзабыли люди про когда-то любимую актрису, но и это не вызывало расстройства,
– Нет, Стасик, - стала объяснять Надежда, - у меня была, в первую очередь, каторжная работа, я вкалывала днем и ночью. Я сочиняла и врала. За меня сочиняли и врали, а люди верили. Поверь, мне это стало неинтересно. А вот они, - она протянула руку в сторону спящих детей.
– Это каждый день новая открытая книга, настоящая правдивая. Я читаю её с огромным интересом. Никакой киношный мир не стоит мира детства, куда меня пустили наши мальчики. Стась, это поистине огромный мир. Я счастлива, что он открылся передо мной. Это настоящее счастье. Я выбрала счастье. Ты ведь и сам каждый день спешишь к этому счастью. Ты и мои мальчики - вот настоящее счастье. А кино - лишь сон на моем пути, случайный сон.
– А наша дочка?
– Станислав осторожно погладил большой живот жены. - Ты о ней не забыла?
Надежда поморщилась, вслушиваясь в себя, потом опять поизучала стрелки на часах и мудро улыбнулась:
– Нет, не забыла. Уже нельзя забыть. Наша дочка только что постучала ножкой и сказала: "Папа, пора маму везти в больницу". Стась, у меня, кажется, начинаются схватки. Вот опять живот заболел. Да, это схватки. Боль наступает через равные промежутки времени.
Станислав побледнел, быстро пошел заводить машину. Он слышал, как Надя постучала в комнату к Агаше.
– Агашенька, - раздался её абсолютно спокойный и даже веселый голос, - присмотри за мальчиками. Мы со Стасиком поехали за нашей дочкой. Пора мне.
– Все-таки она талантливая актриса, ведь боится родов, переживает, - подумал Станислав.
– Но ни жестом, ни взглядом не выдает своих чувств.
Рожала Надежда долго, но без осложнений. Сказался возраст, первые роды. Так и должно быть. Станислав не уехал от стен роддома, сидел в машине. Раздался телефонный звонок. Это была мать.
– Стас, ты где?
– Мам, я Надю отвез в роддом, - отозвался взрослый сын.
– Знаю, она мне позвонила и приказала забрать тебя домой. Так и сказала, что ты наверняка сидишь в машине под окнами роддома. Если ты не приедешь ночевать ко мне, я приеду и сама заберу тебя. Мне Надя велела.
– Мам, - взмолился мужчина.
– Да дай мне поволноваться за жену. Я не уеду, пока мне не скажут, что с Надей все в порядке. Она же дочку мне рожает.
– А вдруг сына родит?
– поинтересовалась Эльга Сергеевна.
– Мам, я все равно останусь здесь, - твердо ответил мужчина.
– Тогда я приеду и буду с тобой сидеть всю ночь в машине. Я тоже хочу волноваться. Доберусь минут через пятнадцать-тридцать. Только вызову такси. Ночь все-таки на дворе.
– Мам!
– прервал её Станислав.
– А, может, лучше поедешь в деревню к внукам, поможешь Агаше. Сама знаешь, сердце у неё пошаливает. Миша, наверно, уже ищет маму. Надюше тебя неудобно об этом попросить...
– Почему это неудобно?
– обиделась Эльга Сергеевна.