Я. Философия и психология свободы

Юрченко Сергей Борисович

Тогда что же отличает нас от живой собаки, которая одинакова по восприятию со своим фарфоровым двойником и разнится с ним лишь наличием реакции? В принципе – ничто не отличает нас от живой собаки. В качественном смысле – наша более сложная реакция. Наш мозг отличается от мозга собаки способностью к обучению посредством языка. Но это ничто иное как лингвистическая процедура. Если экзистенциалистская сущность есть величина переменная, то она же как личность есть величина лингвистически внушаемая. Это внушение ей дает активный субъект, который воспринимает мир как язык, считывая лингвистическую информацию с внешнего мира.

Именно поэтому, кстати сказать, совершенно бессмысленными оказываются панпсихические

в своем основании заклинания мистиков и шаманов на материальный мир, который подчиняется лишь физическим законам восприятия. Но порча как нейролингвистическое внушение в отношении человека может иметь эффект, благодаря, в конце концов, все тем же физическим законам, обеспечивающим доставку и деструктивное воздействие на психику языковых сообщений – слов, звуков, знаков, эмоциональных посылов. Выслушать проклятия и угрозы в свой адрес всегда болезненно для самосознания, вырабатывающего в своем мозгу ферменты удовольствия, ибо жить в гармонии с собою – это естественное и здоровое состояние психики. Именно поэтому никакой крестный ход жреца или пляски шамана не вызовут дождь. Это лишь спекуляция на всемогущем Творце, к тому же – совершенно непочтительная в своей сути, ибо предполагает, что человеку лучше, чем всезнающему богу, известно, что ему, ничтожному и малоумному существу, необходимо. Обращение к богу есть теологическая ересь. Она в этом смысле и бесполезна. Но вот молитва как самовнушение, как медитативное состояние может иметь успех в воздействии человека на собственный организм. Можно ли излечиться молитвой? Пожалуй – да. Это осуществимо в той же мере, в какой психика способна обеспечить телу ожоги в прохладном мире.

Механизм самовнушения, который практикует, например, йога, строится именно на том, что самосознание всегда находится в самоотчуждении (благодаря чему узнает себя в зеркале), и поэтому естественное состояние личности есть лингвистическое раздвоение личности. Возможно, наличие в мозгу двух полушарий и доминантная асимметрия мозга связаны именно с этим раздвоением. Зачем «природе» дублировать орган? Быть может, затем, чтобы создать полноценное дуалистическое самосознание. Возможно, в коммуникации этих полушарий (активного и пассивного) хранится наше субъективное ощущение времени, которое мы явственно осознаем, но не может схватить.

В самой сути самосознания заложены основы его социализации и нравственности. «Способности понимать самих себя и других людей тесно взаимосвязаны. Для полноценного существования человеку необходимо обладать обоими качествами», – говорит психолог Т .Хизертон. Это несомненно. Общество начинается внутри человека. Первый посторонний, которого младенец узнает в своей жизни, есть он сам. И это происходит в первой же паре дхарм его потока самосознания, в котором существование всегда опережает сущность:

ПС = D + D +…

В первой дхарме своего бытия самосознание являет себя миру, но эта дхарма есть лишь элемент невменяемости сущности, которая узнает себя и становится собственно самосознанием уже во второй дхарме. «Большую часть времени мы проводим, витая в своих мыслях, – мы думаем о том, что происходило с нами, или о своем отношении к другим людям. Все это включает в себя наш собственный образ», – говорит Хизертон. Но разве не очевидно, что размышлять о своих отношениях с другими, иметь о себе образ, значит уже воспринимать себя так же отчужденно, как и остальных? Существо, не способное на самоотчуждение, не может иметь нравственность в принципе. Такое существо вообще не способно думать о себе – ни плохо, ни хорошо. Возможно, именно это и отличает нас от собаки.

Как же тогда человек не путает себя с другими

людьми, переплетаясь с ними не только социально, но оказываясь таким же отчужденным от себя, как и все остальные, в собственном самосознании? Действительно! Я могу указать пальцем на любого человека, но точно так же я могу указать пальцем и на себя. Я сам себе посторонний! И тогда зачем мне нянчиться с этим существом: кормить его, поить, оберегать, брать на себя столько хлопот. Да пусть делает что хочет. Пусть умрет, в конце концов! Но вместе с ним умру и я! Кто я? Ведь это – Оно, постороннее существо, которое я вижу в зеркале. Я – не я! Так кто же я?

Именно для этого в мозге человека существует сложный механизм, который постоянно напоминает ему об собственной личности, отмечая мысли о себе самыми значимыми маркерами и делая таким образом самоидентификацию привилегированной гормональной структурой. Можно забыть, как зовут соседа, но очень трудно забыть свое имя. Ведь собственное имя доставляет мозгу нейрофизиологическое удовольствие. А полное самозабвение мы называем слабоумием. Возможно, именно этот механизм является эволюционным инстинктом выживания. И если мы, критически рассматривая свое лицо в зеркале, находим свою внешность скорее привлекательной, чем отталкивающей, и почти всегда кажемся себе красивыми, то только потому, что чувствовать себя как Квазимодо не естественно для нашей гормональной системы. Самодовольство – вот естественное состояние для любого живого существа, вплоть до амебы (если можно говорить, что амеба имеет чувства).

Этот нейрогормональный нарциссизм лежит в основе инстинкта выживания. Пребывая в полном пренебрежении к себе, живой организм не долго бы просуществовал. Чистое Сознание (Я) в первой же дхарме новорожденного становится самосознанием (Оно), но только благодаря такому самоотчуждению это взятое в кавычки Сознание оказывается способно позаботиться о себе. Даже в абсолютной младенческой беспомощности оно проявляет нарциссическую заботу о себе криком и плачем. Конечно, если рядом не окажется никого, такая инициатива не спасет детеныша. Но именно поэтому природа (Сознание) позаботилась о том, чтобы вложить в живых существ еще и инстинкт к размножению и сложный механизм сострадания, нейробиологической основой которого являются «зеркальные нейроны» в мозге.

Простое умозаключение подсказывает нам, что чистое Сознание должно быть абсолютно беспомощным и беззащитным в мире, который им же самим создан. Так беспомощен и беззащитен камень. Это настоящее Я просто не может находиться в чистом виде среди нас. Именно поэтому Сознание является себе как самосознание в каждом из нас. Сознание придумало эгоизм, чтобы жить в самосознании. Называть эгоизм злом – значит вставать на ту позицию, которую выражали ортодоксальные течения гностицизма, утверждавшие, что злом является сам мир, порожденный дьяволом. Тут можно лишь констатировать, что отцом этого зла является Сознание, а бог и дьявол – лишь две стороны нашего Оно. И даже расстояние между ними может быть равно одному мгновению в 20 мс.

Смысловой анализ самых распространенных психопатических маний и фобий говорит нам, что в основе их лежит солипсический Синдром брамы, который свойственен всем людям от рождения. Социализация ребенка именно в том и заключается, что он должен преодолеть этот синдром. В предыдущей статье уже говорилось, что все невротические расстройства психики в зрелом возрасте так или иначе связаны с тем, что личность по каким-то причинам не смогла более или менее успешно пройти инфантильную фазу этого солипсического синдрома, крайним проявлением которого является аутизм. Можно сказать, что все неврозы – это болезнь затянувшегося детства. Онтология психозов так же касается этого синдрома и полнее всего проявляется именно в маниях: преследования, величия и т.д. Но вот механизм психозов заключается уже не столько в природе самосознания, сколько в организации его потока ПС.