Ядовитая связь
Шрифт:
Что касается дверей, я обычно блокирую их, когда провожу совещания. Но в обычное время они открываются снаружи, если я работаю один.
Ллойд снова откашливается, выглядя, будто ему сейчас станет дурно, а глаза Эшли мечутся между мной и Адалией. Ее накачанные губы приоткрыты, будто она что-то пытается сказать, но не может. Ее взгляд полон не удивления, а откровенной зависти. Атмосфера в комнате накаляется от ее негатива настолько, что Адалия начинает переминаться у меня в руках. Если бы могла, то, наверное, попыталась бы выскользнуть из моих объятий. Но, во-первых, я держу ее слишком крепко. А
Мои губы растягиваются в самодовольной ухмылке. Меня это даже забавляет.
В другой ситуации мысль о том, что кто-то увидит ее обнаженной, свела бы меня с ума от ревности. Но Ллойд, будь он проклят, точно сразу отвел бы взгляд. А Эшли — женщина. И не просто женщина, а та, которая не раз пыталась доказать, что лучше Адалии.
Есть что-то дьявольски удовлетворяющее в том, что именно она застала нас здесь, с руками Адалии на том, что Эшли все это время так отчаянно хотела заполучить себе.
Наконец-то до нее доходит, что Адалия — лучшая. Она держит меня на гребаном крючке, заставляет быть зависимым от нее. Я бы даже не против, чтобы эта ебаная сучка посмотрела, как я долблю Адалию, ее тело полностью обнажено, во всей своей охрененной красоте. Ллойд, конечно, и глаз бы не поднял, уставился бы в пол, даже если бы звуки нашего траха нахрен заполнили помещение так же, как сейчас его заполняет запах. Нет шанса, что они этого не почувствовали.
И, блядь, мне это дико нравится. Мне нравится, как это подтверждает мое право на нее, на женщину, которая всего пару минут назад призналась мне в любви. Все еще кажется пиздец каким нереальным, будто это не на самом деле.
— Так в чем, нахрен, срочность? — спрашиваю я, все еще крепко обнимая Адалию. Это так охуенно — чувствовать ее в своих руках, зная, что именно там она и хочет быть.
— Мисс Уивер обнаружила кое-что, что, по ее мнению, вы должны увидеть, — пытается выдавить Ллойд.
У Эшли Уивер есть прямой доступ к моему шефу штаба, потому что эта сука пыталась пролезть ко мне через постель с ним. Конечно, он мне все выложил, потому что не хотел, чтобы я узнал об этом от кого-то другого, и потому что не идиот. Такая баба, которая спит с мужиком вдвое старше себя, всегда требует что-то взамен. Старые хрычи пользуются молоденькими девками, а молоденькие девки доят старых хрычей.
Так она получила его гребаный код, чтобы пробраться в мой пентхаус, где уже однажды столкнулась с Адалией. Это уже третий чертов раз, когда мое отношение к ее «сопернице» выставлено напоказ, и я надеюсь, что теперь ей окончательно станет ясно: мне на нее плевать, и я никогда ее не выберу.
— Я подумала, что не стоит отправлять это по почте или другим каналам, — наконец выдавливает Эшли. — Передача с устройства на устройство никогда не бывает полностью безопасной, вы сами нас этому учили.
— Вообще-то, это Адалия вас учила, — поправляю я. — Я вас ничему не учил, потому что я не ваш непосредственный начальник. — Перевожу взгляд на женщину, которая уничтожила меня для всех остальных. — Она ваш босс.
Эшли кривится так, будто этот факт застрял у нее в горле. Ее гримаса доставляет мне огромное удовольствие.
Очевидно, что это была ее последняя жалкая попытка влезть между мной и Адалией. Она снова пролетела.
Адди
—
— Ай! — возмущается она, пытаясь выдернуть руку. Я ослабляю хватку, но вместо того, чтобы отпустить, накрываю ее руку второй ладонью, чтобы она не сбежала. — Я сказала это первой, правда, — начинаю тараторить я. — Это просто вырвалось. Но он сказал в ответ! И это было так... — я закрываю глаза, глубоко вздыхаю и тупо улыбаюсь, вспоминая, как звучали эти слова, как бархатно они скользнули с его губ.
— Адди, я знаю, что это для тебя важно, да и, честно говоря, для меня тоже. Ты же знаешь, я всегда была главным фанатом ваших отношений с Джаксом. Я знала, что он в тебя влюблен, еще до того, как он сам это понял.
Я улыбаюсь, вспоминая наш обед, когда метрдотель чуть ли не пылинки сдувал с меня, а все вокруг таращились, потому что Джакс позаботился о том, чтобы весь элитный Манхэттен знал — он меня трахает. Теперь они знают, что он на мне женится. Миа сразу цепляется за это.
— Ты правда думаешь, что такой мужик женится на женщине только ради того, чтобы ее наказывать? Да ладно тебе. Он хотел прикрыть тебя, убедиться, что ни один другой мужик даже близко не сможет к тебе подойти, — она явно получает удовольствие от этих слов, и я наслаждаюсь ими еще больше. Но ее великолепное лицо тут же становится серьезным. — Но сегодня у нас есть и другие темы для обсуждения. Менее приятные.
Я выпрямляюсь. Мы сидим на барных стульях у кухонного острова в моем пентхаусе. Мне удается держать спину ровно, хотя сидеть сейчас — это настоящий челлендж после всех способов, которыми Джакс использовал мое тело. В любой другой день Миа бы надавила на меня, чтобы я рассказала ей все до мельчайших подробностей, с широкой ухмылкой на лице и блеском неприличной радости в ее голубых глазах. Но не сегодня. Сегодня она вся по делу.
Отсутствие моего телефона — вероятно, благо, потому что Джакс наверняка запихнул в него какую-нибудь программу для слежки, да и трекер наверняка там был. Он мог бы слушать наш разговор. Чтобы избежать любой системы наблюдения, которую он мог установить в пентхаусе, мы с Мией делаем вид, что все в порядке. Спокойно сползаем со стульев и направляемся к столику в углу алькова, словно случайно.
Моя подруга намеренно "забывает" свой телефон на кухонном острове. Она знает, что делает, и не только потому, что она первоклассный журналист. Годы, проведенные в бегах от такого человека, как лорд Деклан Сантори, выковали в ней навыки, которыми мало кто может похвастаться.
Мы обе знаем, что никакие технологии здесь не могут быть безопасными, поэтому она достает из рюкзака старую добрую папку с бумагами. Я даже не пытаюсь изобразить удивление.
— Дакота покопался, — говорит она, ее голубые глаза сверкают, как у охотящейся кошки. — Похоже, Картаджино выжил после боя со Спартанцем на днях, но едва-едва. Твой жених так его отделал, что никто не ожидал, что он дотянет до утра.