Ядовитая связь
Шрифт:
Она замолкает, сверля меня взглядом, словно напоминая, с кем я связана.
Синяки на моей шее, конечно, не ускользнули от ее взгляда, так же как и мое неловкое ерзанье. Но она не делает на этом акцент, хотя могла бы.
Мама, я влюблена в преступника.
Он едва не убил человека на днях. Я не могу перестать представлять, как его руки со шрамами, сжатые в кулаки, наносят удары. Но когда Миа медленно подсовывает под мой нос пару фотографий, и я решаю рискнуть посмотреть на них, все становится ясно.
С дрожащими пальцами
На обеих фотографиях Спартанец словно сходит с ума, вбивая свои кулаки в лицо Картаджино без малейшего сожаления. Его лицо закрыто черной кожаной маской с металлическими заклепками, но даже сквозь нее видно, что он получает от этого удовольствие. От этой жестокости. Я не могу отрицать, что эта его сторона шокирует меня. Я всегда знала, что он жестокий человек, но это?
— Похоже, Картаджино что-то ему сказал, и он сорвался, — объясняет Миа, вероятно, пытаясь снять тяжесть с моей груди, которую я машинально потираю. — Спартанец не вел себя так на протяжении всего боя. Но к моменту, когда он нанес последний удар, медики едва могли узнать лицо Картаджино — оно было в крови.
Я не могу ничего сказать, мои глаза все еще прикованы к фотографиям. Тогда Миа наклоняется ближе.
— Он тоже рискует своей жизнью в этих боях, так что, чтобы выжить, он должен быть таким. Здесь либо он, либо его противник окажется в луже крови. Другого не дано.
Она наклоняется еще ближе, ее голос становится почти шепотом:
— Дакота говорит, что Джакс победил Картаджино, но с Синатрой все будет иначе. А с Бистли еще хуже.
Я медленно поднимаю на нее взгляд. На поверхности я спокойна, но внутри кричу.
— Мы можем что-то сделать? — спрашиваю я с видом, который выглядит спокойно, но это всего лишь оболочка. — Я готова на все, ты же знаешь.
— Знаю, — Миа берет мои руки в свои, кладет их на фотографии. — Мы с Дакотой работаем над этим. Нам нужно понять, что они замышляют. Дакота нашел выход на триаду Blood First. Но чтобы раскрыть их планы, понадобится время, а еще умение и способность ориентироваться в опасности.
— Зачем они вообще это делают? Я имею в виду, Дакота.
Миа качает головой.
— Достаточно о моем источнике. Мне вообще не стоило говорить о них с тобой, не говоря уже о том, чем они занимаются. Но так как на кону твое сердце, я решила рассказать правду. Хотя бы для того, чтобы... помочь тебе подготовиться к неизбежному.
Последние слова вырываются с тяжелым вздохом. Я хмурюсь, чувствуя, как мое лицо напрягается.
— Что ты имеешь в виду под "неизбежным"?
Она долго выдыхает, собираясь с мыслями, прежде чем продолжить:
— Мы имеем дело с очень влиятельными людьми. С самыми грязными игроками, каких только может предложить этот мир. Они не прощают тех, кто пытается разрушить их игру. А те, кто пытается...
— Я не собираюсь бросать Джакса на произвол судьбы, — перебиваю я, мой голос тверд, как сталь, а взгляд острый, как ножи. — Если он умрет, Миа, долго я за ним не задержусь.
Моя лучшая подруга смотрит на меня несколько секунд, ее лицо
— Я не думала, что твои чувства к нему зашли так далеко.
Я сжимаю губы, позволяя себе в последний раз взглянуть на эти чувства изнутри, прежде чем полностью их принять.
— Я тоже не думала.
Я вынимаю руки из ее хватки, только чтобы положить их сверху.
— Миа, ты должна устроить мне вход на его следующий бой.
ГЛАВА V - Буря
Джакс
Рев толпы просто оглушает. Кожа натягивается на моих кастетах, когда я сжимаю кулаки, а шипы, торчащие из них, блестят в свете прожекторов. На этот раз шипы длиннее, специально, чтобы дать отпор металлическим пальцам Синатры. Тем самым пальцам, что он заменил после того, как я отрезал их его его собственным шнурком-убийцей. Причем он заменил не только те, что потерял из-за меня, но и остальные, удалив и улучшив все сразу.
Это его способ сказать миру, что он полностью принимает свою разрушительность.
Теперь он больше похож на гибрид — наполовину человек, наполовину гребаный киборг. И его лицо не стало исключением.
Он смотрит на меня так, будто гордится своей изуродованной рожей. Остатки его носа напоминают змею, а уши он заострил, как у орка, покрыв их металлическими пластинами — чтобы никто не мог их откусить или отрезать.
Одно из моих преимуществ — это то, что мои противники не могут понять, куда я смотрю из-за маски. Но пока мы стоим напротив друг друга, ожидая начала боя, я непрерывно сканирую его, собирая информацию. Похоже, этот металл может даже сыграть мне на руку — он явно утяжеляет его движения.
Толпа затихает, когда ведущий обращается к зрителям, но я слышу легкий жужжащий звук. Это его металлические пальцы приводятся в движение, как будто специально, чтобы напугать.
Интересно, насколько ловкие эти железяки.
Я продолжаю взвешивать его сильные и слабые стороны, потому что никогда не недооцениваю противников. Я не настолько самоуверенный идиот, чтобы думать, будто такого бойца, как Синатра, легко положить на лопатки. Картагиньо был тупым, но с хитрым ублюдком вроде Синатры все иначе. Он видит себя каким-то «артистом» ринга, и я знаю, что он подготовил немало козырей в рукаве.
Но я готов к ним.
Мой взгляд прикован к нему, острый, как лазер.
Когда звучит гонг, я занимаю стойку. Синатра делает то же самое. Он не атакует импульсивно, как Картагиньо. Я сосредоточен на нем до предела, мои чувства обострены, и я вижу, как быстро двигаются его глаза, пока он думает. Он ждет, чтобы я сделал первый шаг, выискивает малейшие признаки моих намерений. Все потому, что раньше я всегда первым шел в атаку. Мои удары были молниеносными, как укусы, и противник должен был обладать сверхчеловеческой скоростью, чтобы успеть их отразить.