Якоб Бёме

Грицанов Александр Алексеевич

У Бёме на этом этапе творчества были величайшие прозрения о человеке как положительном откровении, перед ним стояла уже антропологическая проблема.

БЁМЕ О ПРИРОДЕ ЧЕЛОВЕКА [41; 57; 58; 59]

Книга, в которой заключены все тайны, есть сам человек; он сам есть книга всех сущностей, так как он есть подобие Божества, великая тайна заключена в нем.

Я. Бёме

Грехопадение произошло

от дурного воображения.

Я. Бёме

Бог жив, пока я жив, в себе Его храня. Я без Него ничто, но что Он без меня?

Ангелус Сшезиус

Как учил Бёме, «человек это прообраз соединения всех трех принципов, не только в пределах природы звезд и четырех элементов внешнего мира, но и в пределах внутреннего духовного мира. В конечном счете, человеческое тело — это комплекс существ всякой сущности».

Человека он рассматривал как часть природы, как микрокосм в макрокосме, полагая при этом, что человеку не следует искать свою родину где-то в стороне от великой матери природы («Ключ» [12] ). Ведь, существуя в Боге, человек и рай, и ад обретает в себе самом. Эта антицерковная мысль выражена в следующих словах Бёме: «Святой имеет свою Церковь в самом себе, изнутри она гласит и поучает; Вавилон же владеет грудой камней, куда входят, чтобы лицемерить и притворяться, покрасоваться в нарядных одеждах, представиться набожными и благочестивыми; каменные храмы — их божество, на них они уповают. В отличие от них святой в любом месте имеет храмы при себе и в себе; ибо и стоит он, и идет, и лежит, и сидит в своих храмах, в истинной Христианской церкви, в храме Христовом: Дух Святой проповедует ему из всех творений, и на что бы он ни взглянул, все это проповедники Господа» («О возрождении»).

12

Данный текст выступал у Бёме указателем-глоссарием к его произведениям.

Поскольку под «святостью» Бёме разумел не внешнюю обрядность, но жизнь «по правде», постольку он не придавал большого значения конфессиональным ограничениям. Он даже утверждал, что многие «иудеи, турки и язычники», хорошо «оправившие светильники свои», раньше нерадивых христиан «войдут в Царство Небесное»: «Заметьте здесь, евреи, турки и язычники, ибо это касается вас: здесь растворяются для вас врата Божий; не ожесточайте себя сами, ибо ныне время благоприятное; вы вовсе не забыты Богом, но если обратитесь, то свет и сердце Божие взойдет в вас как светлое солнце» [4, с. 352].

В основе антропологических воззрений Бёме расположено представление о первочеловеке как микрокосме: «Небо, земля, звезды и элементы — все в человеке, даже Троица Божественности, и нельзя назвать ничего, что не было бы в человеке» («О трех принципах»). Человек — образ соединения внутрибожественных принципов и в этом смысле есть образ Божий. Именно в человеке, во взаимном познании Богом человека как своего отображения и человеком Бога как своего прообраза, и происходит

откровение («О троякой жизни человека»).

Также своеобычно у Бёме истолкование грехопадения прародителей. Адам, подобно Люциферу, актом «воображения» пробудил в себе латентную мощь «терпкого» и «горького» качеств, направил свою волю во внешний мир и тем самым подчинил себя ему. Бёме полагал, что падение Адама произошло еще до сотворения Евы, усматривая указание на это в том, что Адам погружается в сон (первосотворенный человек не знал усталости и не нуждался во сне). Сон Адама означает, согласно Бёме, неполноту и порчу, порожденную неправильным направлением воли.

Сотворение Господом Евы, долженствующее внешне восполнить эту неполноту, а также вся последующая история грехопадения есть уже, по Бёме, только следствия падения первочеловека.

Необходимо отметить, что в этом разделе собственного учения Бёме отступает от наработок каббалы, оказавшей на него самое серьезное влияние. В ее рамках данная схема происхождения человека подчеркнуто многоаспектна [59, с. 45–46].

Так, в ней и в предшествующих сакральных версиях архаичной иудаики выделяются Адам Кадмон («Человек Первоначальный», «Адам Первоначальный») — Первочеловек как абсолютное явление сущности человека и одновременно как первообраз духовного и материального мира.

Адам Кадмон интерпретируется как универсальное существо, объединяющее мужское и женское начало. Предполагается, что Бог сотворил Адама по образу Адама Кадмона — духовного существа, которое пророк Иезекииль увидел на Престоле Славы Божьей (Иез 1). Филон Александрийский полагал, что Адам Кадмон — «небесный человек»; идеальная парадигма «земного человека». В каббалистической же книге Зогар утверждается, что он заключает в себе «все миры горные и дольние», т. е. является символом макрокосма и соотносится с гексаграммой, символизирующей взаимопроникновение «небесного человека» и «земного человека».

Кроме этого, в каббале описан Адам Ришон. («Адам Первый», «первый человек») — первый гармоничный человек, объединивший мужское и женское начало, но, тем не менее, противопоставляемый Адаму Кадмону как его духовному прототипу, как высшему первичному творению Бога. В отличие от Адама Кадмона Адам Ришон — существо духовно-телесное, «физический Адам».

Также в текстах каббалы фигурирует Адам Блиал («злой человек») — злое создание (продукт деятельности Сатаны), занявшее после грехопадения Адама место Адама Кадмона и обретшее власть над человеком.

Первочеловек Адам, согласно Бёме, имел, подобно ангелам, совершенное «силовое тело», пребывающее в органическом единстве с природой и потому лишенное органов (у Адама не было ни желудка, ни детородных органов, ни легких). Адам имел тело, способное проходить сквозь камни и деревья, восприятие, никогда не ослабевающее в своей остроте, он был способен пользоваться окружающим миром, не нуждаясь в нем. Поэтому, живя во времени, Адам не знал страданий, болезней, был бессмертен. Адам мог продолжать свой род, не нуждаясь в другом существе, т. к., будучи внешне бесполым, он внутренне содержал в себе обе необходимые для зачатия и рождения «тинктуры».