Яков. Воспоминания
Шрифт:
— Да как Вам такое в голову пришло? — возмущалась она моим вопросом, не она ли убила мужа.
— Время смерти Вашего мужа совпадает со временем Вашего ухода из больницы, — сообщил я ей.
— Я не запомнила, во сколько ушла, — сказала она.
— Зато мы запомнили, — ответил я. — Вы ушли в половину первого ночи, дежурная сестра запомнила. Примерно в это же время и умер Ваш муж.
— Примерно! — зацепилась она за мое слово. — Когда я уходила, он был жив. Он спал. Я побоялась его разбудить. Я не знала, что мне нужно…
— Вы задержаны, — перебил
Евграшин увел безутешную вдову. Кстати сказать, она уже не выглядела упрямой, скорее, сильно напуганной. Так что можно было ожидать, что пребывание в камере сделает ее разговорчивее.
Я же вернулся к парикам и бородам, перебирая одно дело за другим, в надежде найти сходство и понять, каким именно мастером был изготовлен тот клочок, который я нашел в ванной Элис. Эта кропотливая работа поглотила все мое внимание, и я не заметил ни того, как ушел домой Коробейников, ни того, что уже давно стемнело. Очнулся я внезапно, от острого ощущения того, что кто-то стоит у меня за спиной. Осторожно положив лупу и очередной парик, чтобы освободить руки, я резко повернулся. Анна Викторовна, стоявшая в полуметре от меня, отшатнулась от этого моего движения.
— Анна Викторовна, — удивленно произнес я, поднимаясь. — Я рад, что Вы зашли.
— В самом деле? — спросила она неуверенно, будто не ожидала услышать подобного.
А я действительно был рад ей. Будто колесо времени повернулось вспять, и она снова пришла ко мне в кабинет, по обыкновению без стука и незваной. И как всегда, у меня потеплело на душе, потому что я знал: то, что она проходит вот так, без церемоний, означает, что она доверяет мне.
— Рад Вас видеть, — сказал я, любуясь ею.
— Почему? — спросила Анна.
— Без причины, — ответил я ей, — я всегда рад Вас видеть.
— Вы что, выпили? — спросила Анна Викторовна встревожено.
— Нет, — усмехнулся я. — Но неплохая идея. К тому же, время позволяет.
Если я сейчас выпью немного, может быть, боль не вернется? И все будет как сейчас, тепло и мирно?
— Вы присаживайтесь, — пригласил я ее, доставая из сейфа коньяк и стопку. — Вам не предлагаю, все равно откажетесь.
Анна посмотрела на меня и улыбнулась несмело. Кажется, ей тоже нравилось, что все спокойно, все как раньше.
— Вы, наверное, по делу, — сказал я, устраиваясь в своем кресле с рюмкой в руке. — Я слушаю Вас.
— Да, — кивнула Анна Викторовна, будто с трудом вспоминая, зачем ко мне пришла. — Обыск в доме Воеводина. Он просто необходим. Потому что я точно знаю, что тело девушки там.
— Завтра я получу разрешение у прокурора, — согласился я.
И что я днем ей об этом не сказал? Просто так ведь не сказал, из упрямства. Чтобы не выходило так, будто я действую по ее указке. А на самом деле, смерть Воеводина дала мне формальное право запросить ордер на обыск.
Анна улыбнулась радостной улыбкой, хоть и видно было, что мое покладистое поведение вызывает ее недоумение и даже настороженность.
Но Анна Викторовна не ушла. Поднялась, оглянулась, будто ища повод задержаться. И нашла, разумеется. А когда барышня Миронова не находила то, что ищет?
— А что это у Вас? — спросила она с улыбкой, указывая на бороды и парики, сваленные грудой у меня на столе. — Маскировку себе для слежки подбираете?
— Очень кстати интересуетесь, — ответил я ей. — Это парики и усы, которые проходили у нас по разным делам, и, как выяснилось, все она сделаны одной и той же рукой.
Анна Викторовна отошла к столику, налила себе чай и вернулась ко мне, весьма заинтересованная моим рассказом. Мне вдруг вспомнилось, как она в пылу полемики отбирала у меня чашку чаю, не замечая того. И мысли, посещавшие меня в тот момент, вспомнились тоже. Но больно не было. Только очень грустно.
— Наш парикмахер, Пров Хватов парики делает, — заторопился я с рассказом, прогоняя ненужную память, — и не спрашивает у заказчиков, зачем им весь этот маскарад. А знаете, что самое интересное? — сказал я, показывая ей клочок волос на бумажном листе. — Этот фрагмент бороды я нашел в комнате Элис, и он сделан той же самой рукой. Я думаю, эту бороду носил водопроводчик, который приходил к ней ночью.
— Получается, что он ее похитил? — спросила Анна.
— Или просто помог бежать, — ответил я.
— А позволите Вы мне завтра присутствовать при обыске? — спросила Анна Викторовна.
— Конечно, — ответил я ей. — Я извещу Вас.
— Хорошо, — улыбнулась Анна смущенно. — Ну что ж, до завтра?
— Нет-нет, — возразил я решительно. — Я Вас провожу. К тому же, у меня есть дела.
Она не стала протестовать, видимо, тоже сберегая хрупкий наш мир. В молчании мы дошли до калитки ее сада, и я вежливо откланялся, не позволив себе даже коснуться ее руки.
Вот теперь все именно так, как и должно быть. И никакой боли, ну, почти. А всего-то и нужно было понять, что времени у нас почти не осталось. Я буду любить ее, наверное, всю свою жизнь. Но скоро она выйдет замуж, и я потеряю возможность даже таких вот кратких деловых встреч. Так стоит ли отталкивать то малое, что мне дано, если я не смог получить большего? Само ее присутствие счастье для меня. И я буду наслаждаться им, покуда это возможно.
Проводив Анну Викторовну, я направился к парикмахеру Хватову. Время, конечно, было уже позднее, но я был уверен, что Пров еще на месте, ожидает поздних клиентов. Впрочем, я едва успел. Когда я подошел к дому, он уже запирал дверь.
— Господин Хватов, — окликнул я его.
— Ваше Высокоблагородие! — обрадовался он мне. — Постричься, побриться, так это я всегда пожалуйста!
— Да я не за этим, — ответил я ему. — Разговор у меня к Вам.
— Слушаю Вас, — с готовностью ответил цирюльник.