Японский солдат
Шрифт:
Есимура больше не верил, что Япония выиграет войну. Он давно уже убедился, что военные сводки главной ставки далеки от действительного положения вещей. Уже отданы Филиппины, остров Сайпан, острова Волкано - американская армия неуклонно продвигается вперед. Все говорит о неизбежном поражении Японии. А если они проиграли войну и сто миллионов японцев погибнут смертью героев, что будет со страной по имени Япония?
Однако, сколько бы Есимура ни думал об этом, ничего изменить он не мог. Да и не его ума это дело. Кто он, в конце концов, - всего лишь унтер-офицер! К тому же Япония, семья, родная деревня казались сейчас такими далекими, ушли куда-то на задний план.
Когда начались бои у реки Преак, ефрейтор Кубо предложил Есимуре перейти на сторону противника, но Есимура, конечно, отказался. Он и теперь не собирался сдаваться в плен (возможно, потому, что еще меньше, чем в случае побега на остров С., верил в благополучный исход). Но он долго не мог забыть страшную картину, как ефрейтор Кубо, волоча изъеденную трофической язвой ногу, один уходит в джунгли. Кубо сказал, что все равно сдастся в плен. Есимура подумал, что сам бы он на такое не отважился.
Вот и ефрейтор Мадзима, как видно, все уже решил для себя. Медлит лишь потому, что не хочет бежать один. Вот и старается заполучить в спутники старшего по возрасту и более опытного, чем он сам, унтер-офицера. Если Есимура окончательно откажется, Мадзима непременно предложит свой план кому-нибудь другому, скорее всего, ефрейтору Камисэко. А может быть, уже предложил.
Младший унтер-офицер Тадзаки и фельдфебель Такано были очень разными людьми, правда, их объединяла одна общая черта: ни тот, ни другой никогда не испытывали никаких сомнений и колебаний. Младший унтер-офицер Тадзаки всегда думал только о том, как прожить сегодняшний день, и не проявлял никакого интереса к проблемам, волновавшим солдат: как закончится война, что будет с Японией и т. д. Когда солдаты потихоньку заводили разговор о том, что Япония, пожалуй, проиграет войну, он раздраженно рявкал: «Лучше бы винтовки почистили, чем болтать невесть что!» Фельдфебель Такано в отличие от Тадзаки был человеком рассудительным. Даже теперь, когда сложилась тяжелая обстановка, он не терял присутствия духа. Мужество и воинская отвага сделали его обладателем медали «За особые заслуги» - в Центральном Китае он захватил вражеский опорный пункт, как говорится, с ходу, «не слезая с коня». Такано был сыном извозчика с окраины города К. Окончив начальную школу, он сразу же отправился в Кавасаки и поступил рабочим на маленький литейный завод, владельцем которого был его дядя. Однако эта работа пришлась ему не по душе - день-деньской в масле и саже. Такано мечтал стать военным и в восемнадцать лет добровольно пошел в армию. Он сделал это еще и потому, что его старший брат, бывший к тому времени уже офицером, посоветовал идти добровольцем - в армии можно стать офицером и без образования. Два его младших брата тоже пошли добровольно, один во флот, другой в авиационную школу. Их дом получил от городских властей почетное наименование: «Уважаемый дом фронтовиков». Вот почему Такано скорее умер бы, чем подумал о дезертирстве. Несмотря на отчаянную ситуацию, он ни разу не пожаловался и мужественно терпел все лишения.
– Решайтесь поскорее!
– торопил Есимуру Мадзима.
– Вы что, все еще думаете, что бегство - позор?
– Нет, я этого не думаю, но… - промямлил Есимура.
– Ну тогда чего же тянуть?
Есимура не ответил. Он немного постоял и молча пошел обратно к навесу.
– Надо еще подумать, - бросил
– Сколько ни думай, ничего другого не придумаешь, - заметил Мадзима, шагая следом.
* * *
Фельдфебель Такано, ходивший для связи в штаб батальона, вернулся только на следующее утро. Под навесом дремало несколько человек. Все, кто еще мог двигаться, ушли в джунгли.
– Вот и я!
– объявил Такано и тут же направился к командиру роты.
Хижина командира роты тоже больше походила на навес - стен не было, одна крыша над головой. Для трех человек вполне просторное жилище.
Поручик Харадзима спал, накрывшись с головой. Одеяло у него было отличное - клетчатое, из настоящей шерсти, не то, что солдатские грязно-серые тряпки. Почувствовав, что кто-то вошел, он проворно вскочил с постели, будто и не был болен.
– А… вернулся наконец. Отчего так долго? Я волновался, - сказал он с трудом дыша, однако по всему было заметно, что у него отлегло от сердца.
– Извините, задержался, - сказал Такано.
– Штаб переехал.
– Как переехал?
– Прихожу, а его и след простыл, - Такано снял с плеча планшет.
– Остались одни воронки от снарядов. Видно, совсем недавно обстреляли. Хижины как ветром сдуло, заглянул в убежище - никого. Только трупы повсюду валяются. Думаю, дня три, как обстреляли.
– Ну и что же дальше?
– Вот я и решил: не могли же они все погибнуть. Наверно, перебрались куда-нибудь в другое место. Но куда? Ну, думаю, придется поискать какого-нибудь солдата, разузнать, что да как. А тут как раз и появился связной из штаба. Оказывается, каждый день, как только противник уходит на отдых, он приносит клочок бумаги, где написано, куда переехал штаб, приклеивает его, а на следующее утро срывает. Таким способом им удалось уже с тремя ротами установить связь, осталось еще две.
Такано снял с пояса ремень с пистолетом и присел на одеяло. Мутные, потускневшие глаза на желтом отекшем лице пристально глядели на Такано.
– А вы слушайте лежа, господин поручик, - сказал Такано.
– Связной проводил меня до штаба. Ну и местечко они выбрали! Примерно в километре от прежнего. До главной дороги оттуда километра два. Помощник начальника штаба смущенно так сказал: «Ничего, сойдет и тут».
– М-да…
– Командир батальона совсем голову потерял от страха. Говорят, убито восемь штабных офицеров.
– Ишь куда забрались! Как же они намерены теперь поддерживать связь?
Такано не ответил.
– Я вчера еще собирался вернуться, но командир батальона приказал мне остаться.
– Ничего. Вернулся и ладно. Вчера я очень волновался. Не мог заснуть. Думал: что делать, если ты не вернешься.
– Извините.
– А еды никакой не принес?
– Принес. Для вас выдали сухой концентрат. Такано достал из вещмешка три брикета концентрата и разложил их перед Харадзимой.
– Вот спасибо.
Концентрат состоял из ячменя, мисо{4}, сахара, мясного фарша, молодых побегов бамбука и маринованной сливы. Каждый брикет был величиной с кулак. Его заливали кипятком, ячмень разбухал, варева получалось много, и довольно вкусного. Словом, это была отличная штука, гораздо лучше галет. Когда началось сражение на реке Преак, такой концентрат раз в два-три дня выдавался и солдатам. Но потом они его перестали получать.
– Господин поручик и сейчас, наверно, каждый день понемножку ест концентрат?