Йольские забавы
Шрифт:
Ковал он все, как и полагается, «на холодную». Знал о том, что небесное железо в принципе нельзя раскалять, как обычное, чтобы оно свои волшебные свойства не потеряло. Среди кузнецов — довольно известное общее знание, которое охранять Пактом бесполезно, по причине его повальной распространенности среди непактных колдунов. Словом, к концу работы Горан изрядно притомился не только магически, потому что артефакт много сил отнимает, но и физически, потому что работать с ножом холодной ковкой сложно. И пошел отдыхать и отмечать завершение трудов в местную корчму, где его, разумеется, разобрало похвастаться перед всеми собравшимися.
— А лесорубы там были?
— Не было, — Горан мотнул головой. — Середка недели стояла, а они только по выходным заявляются. Но, небось, и им потом растрепали местные парни.
— Твоя правда, — согласился Кайлен. — Предположить что-то уверенно из этого совершенно невозможно… А вот из твоего рассказа в корчме — все-таки да. Насколько я знаю народные байки, ни в одной из них не сказано про то, как именно у вилы можно крылья отобрать.
— Выходит, я их надоумил? — помрачнев, спросил Горан. — Когда сказал, что нож мой — оружие против нечисти?
— Ну, надоумил, что ж теперь?.. — развел руками Кайлен. — Ты им этот нож в руки не вкладывал. И воровать его у себя не заставлял. Если все время бояться, что сказанное и сделанное тобой во вред используют, лучше вообще заткнуться и сразу в гроб лечь. И не делать ничего.
Сказанное, в целом, выражало отношение Кайлена к Пакту и разом все претензии и вопросы, которые у него имелись.
— Так, а делать-то что теперь?..
— Брать твой небесный булыжник, — Кайлен махнул рукой на метеорит, лежащий в противоположном конце кузницы, на расстоянии, на котором он почти не ощущал воздействия, — и делать из него новые амулеты. Два у нас уже есть, у меня тоже один с собой привезен из города. Нужно еще три, — себя Кайлен тоже посчитал, для маскировки, хотя носить амулет, разумеется, не собирался. — Сделать их желательно до завтра, потому что мы каждый день рискуем по новому разодранному трупу находить до тех пор, пока с этим не разберемся. Посему, чем быстрее управимся — тем лучше.
Горан принялся сосредоточенно загибать пальцы.
— Вы и Марию тоже посчитали?..
— Посчитал, — подтвердил Кайлен. — Потому что она с нами увяжется наверняка, отговорить ее будет очень трудно, проще сразу ее обезопасить. К тому, на ком амулет из холодного железа висит, вила просто не подойдет, если сами не полезут. Так что я тебе сразу честно скажу: твоей главной ролью в нашем плане будет постараться сделать так, чтобы ни Мария, ни Ионел к ней не приближались. Потому что ты из вас троих — самый рассудительный.
— Ну спасибо за доверие, — усмехнулся Горан. — Невзирая на то, что из-за меня эта каша заварилась.
— Из-за Василя она заварилась и всякой дури, которую люди себе надумывают, вперемешку с правдой.
Полностью истинным в липовских байках о вилах было только одно: духи деревьев — всегда женские. Остальное являлось в большей или меньшей степени чушью, а истории про женитьбу на виле были чушью особенно зловредной.
— А все ж я мог бы…
— А мы с капитаном Фаркашем могли бы еще вчера, а не сегодня, всех, кто к лесорубам ходит, по головам пересчитать и строго-настрого запретить им из дому ночью выходить, если бы догадались заранее, что Сорин — не случайная жертва. И еще много чего могли бы… всегда есть что-то, чего ты вообще-то мог бы, но не сделал, потому что ты — человек,
— Вы и там задумали чего?
— Задумал. На всю деревню амулетов не напасешься, зато в таком обряде защиту посильнее поставить — как делать нечего. Очень он нам сейчас кстати придется. Ты колдун, так что будешь мне помогать, вместе с бабкой Андрой и Марией, чтобы вышло как можно лучше.
— Приду, — пообещал Горан, кивнув.
— Вот и отлично, а я пока съезжу обратно в лес, наконец-то поговорю с Василем по душам… Крылья нам тоже нужно до завтра найти. Если крылья ей не вернем, с чем угодно еще и затеваться смысла нет.
— Да не знаю я! Вот вам кре…
Договорить, а тем более перекреститься, Василь не успел, потому что Кайлен все-таки схватил его за грудки и приложил об стену. Василь глухо тюкнулся затылком о бревна сруба.
— Не знаю… — тихо, почти шепотом проговорил он, тряхнул головой и жалобно уставился на Кайлена расфокусированным взглядом.
— Отпустите вы его, Неманич, — хмуро попросил Фаркаш. — Он, похоже, правда не знает.
— А что, если я ему шею ровно за это и сверну? — прошипел Кайлен, приподняв Василя от земли и сильнее вдавив в стену. — За то, что врать взялся вовсе на пустом месте.
— Если вы ему шею свернете, мне вас придется арестовать, и это нам всем доставит серьезные неудобства, — невозмутимо сообщил Фаркаш.
Кайлен издал что-то очень похожее на недовольное рычание, будто это он тут волком был, а не Шандор. Потом еще раз приложил Василя об стену, напоследок, и отпустил прямо в сугроб, в котором они стояли. Тот равновесие не удержал и грохнулся вперед, на колени.
— Отвечать надо за свои слова, — бросил ему Кайлен через плечо, достал портсигар и резким нервным движением отщелкнул крышку. — А за их последствия — тем более. Трепал деревенским байки про «бабу с крыльями» ты, сдается мне, куда охотнее, чем нам потом про это рассказывал…
Кайлен закурил, так же резко щелкнув зажигалкой, а Василь сдавленно кашлянул и принялся нехотя вставать.
— Я ж не знал… — прокряхтел он.
— Я ему сейчас все-таки голову откручу, — пригрозил Кайлен и стремительно повернулся к Василю. — Чего ты не знал, что из-за твоих баек в деревне уже два трупа? Или ты не знал, что мы дольше разбираться будем, когда ты делаешь вид, будто тебя это вовсе не касается? И что трупов из-за этого еще больше станет? Ну, рассказывай, чего ты не знал?! — потребовал он, нависнув над поднимающимся на ноги Василем, отчего тот отшатнулся, снова потерял равновесие и упал уже назад, плюхнувшись в снег, из которого только что выбрался.
— Малодушие — это грех! — веско заявил Фаркаш тоном заправского церковника.
— Et ideo, sicut praesumptio est peccatum, ita et pusillanimitas,[1] —задумчиво процитировал Кайлен «Сумму теологии» Фомы Аквината. Ему всегда нравилась эта фраза.
— Я ничего не понял, — честно сознался Шандор.
— Да и не надо, — милостиво разрешил ему Кайлен. — Поехали обратно, у нас дел полно.
— Иногда я подзабываю подробности того, почему опасно врать в глаза жителю холмов, — усмехнувшись, сказал Шандор, когда они подошли к стоящей чуть поодаль самоходке. — Но вы, Неманич, или эйра Эйлин мне непременно рано или поздно напоминаете.