Юг в огне
Шрифт:
– Это верно, - согласился Буденный.
– Пополнение нам обязательно нужно. Всего три тысячи с половиной сабель в корпусе... Это же очень мало. И вот с этим количеством людей приходится отражать целые полчища белых... Но зато какие у нас отборные молодцы! Настоящие суворовские чудо-богатыри...
Буденный, развернув карту, подробно изложил задачу операций корпуса, дал задания в отдельности Тимошенко и Городовикову.
– Вот и все!
– сказал он, кладя карандаш на стол.
– Задача понятна?
– Понятна, - ответили начдивы.
–
– Да, - вспомнил он, взглянув на Прохора, - слушай, товарищ военкомдив, вчера ко мне приводили какого-то странного казака. Все время плачет навзрыд, как ребенок. Спрашиваю: "О чем, мол, так сильно плачешь, казак?" Отвечает, что очень уж ему народ жалко, который на войне. Чудной какой-то. Мой ординарец Фома Котов говорит, что он как-будто станичник твой, и даже, кажется, доводится тебе родней. Ты б с ним поговорил.
Прохор вскочил с табурета.
– Так это ведь, должно быть, брат Захар! Он, действительно, все время плачет. Психически больной. В плену у немцев довели его... Где он?..
– Котов!
– крикнул Буденный на кухню, где ординарцы играли в карты. Ты пришел или нет?..
– Я вас слушаю, товарищ комкор!
– вскочив в горницу, вытянулся у двери Фома.
– Слушай, Котов, где тот чудной казак?
– спросил у него Буденный.
– Да тут я его в одной хате устроил. Слезами горючими обливается.
– Отведи к нему военкомдива, - указал Буденный на Прохора.
– Говорит, что это брат его.
– А, товарищ Ермаков, здравствуйте!
– узнал Фома Прохора.
– Да, это ваш брат, действительно. Пойдемте к нему, вот обрадуется. Я ему говорил про вас... Так вот он теперь дожидается вас, хочет повидаться.
Прохор пошел с Фомой.
Войдя в хату, он увидел брата Захара, сидевшего за столом. Опершись о стол локтями, он закрыл лицо широкими ладонями и тихо всхлипывал. Около него на лавке, как бы утешая, сидел огромный серый кот и, мурлыча, терся головой о его бок.
При входе Фомы и Прохора, Захар поднял голову, обросшую широкой с проседью бородой.
– Братушка!
– вскрикнул он обрадованно, узнав Прохора, и живо вскочил с лавки.
Прохор обнял брата, расцеловал и пристально вгляделся в него. Захар был похож на старика.
– О чем ты, Захар, плачешь?..
– Да как же, братушка, - утирая рукавом гимнастерки глаза, проговорил тот.
– Больно уж мне жалко вас всех... Народу гибнет уйма... Уйма...
– Как ты попал сюда, брат?
– спросил Прохор.
– Белые Мобилизовали, - уныло сказал Захар.
– А какой из меня вояка, сам знаешь... Отвоевал я свое на германской... Как толечко пальну из ружья, так зараз же заливаюсь слезами... Думаю, а может, моя пулечка-то и убила какого безвинного человека. Казаки надо мною смеются, тронутый, мол, умом... Не знаю, может, я и тронутый, ежели не хочу убивать людей. Видно, все те, кто убивает, умом здоровые, а я тронутый.
– И снова Захар, этот на вид мужественный, широкоплечий казак, закрыв лицо руками, зарыдал, как дитя.
Прохор обнял его.
– Успокойся, брат, - сказал он.
– Ты спрашиваешь, наступит ли такое время, когда люди будут жить в любви и согласии?.. Конечно, наступит. Обязательно наступит!.. Ведь за это-то мы и боремся... Придет такое время, Захар, когда люди не будут убивать друг друга, а будут трудиться на благо всего человечества.
– Войны никогда не будет?
– удивленно посмотрел на брата Захар.
– Не будет. Зачем она нужна народу?.. Ведь это ее затевают капиталисты да генералы из своих интересов. Капиталисты из-за того, чтобы на войне нажить огромные прибыли, а генералы, - чтобы выслужиться, добиться себе видного положения...
Захар повеселел несколько, успокоился.
– А зачем же большевики воюют, коль они супротив войны?
– спросил он.
– Чудак ты, Захар, - усмехнулся Прохор.
– Большевики не сами начали войну. Генералы, помещики да фабриканты хотели задушить революцию, чтобы отнять те права, которые революция дала рабочим и крестьянам... Вот большевики и вступились за народ, защищают революцию.
Захар сел на лавку. Кот снова подошел к нему и, грациозно выгибаясь, начал ласкаться. Захар погладил кота.
– Вот разгромим генералов и помещиков, - продолжал Прохор, установится в нашей стране советская власть, наступит мир и тишина. Некому тогда будет воевать между собою... Буржуев и капиталистов у нас не станет, а рабочему и крестьянину ссориться между собой не из-за чего. Замечательное время наступит, Захар.
– Эх, Проша, твоими бы устами да мед пить, - вздохнул Захар.
– Разве ж мы доживем до такой жизни?.. Ведь это не жизнь, а настоящий рай будет... Ей-богу, правда!..
– Доживем, Захар! Только б скорее покончить с белогвардейцами.
– Дал бы бог!
– широко перекрестился Захар.
– Так куда же мне Теперь, Проша, деваться? Домой, что ли, подаваться али как?
– Дома тебе, Захар, не удастся жить, - сказал Прохор.
– Снова мобилизуют белые...
– Да его и арестовать могут за дезертирство из полка, - вступил в разговор Фома Котов.
– Верно, - подтвердил Прохор.
– Могут и арестовать.
– Так куда ж мне теперь?
– беспомощно развел руками Захар.
– Поедем ко мне в дивизию, - предложил Прохор.