Юг в огне

Петров-Бирюк Дмитрий Ильич

И они втроем - Константин, Свиридов и Чернышев - направились на курган, на котором еще так недавно был ранен Константин. Когда они взобрались на него, издалека защелкали редкие выстрелы. Вокруг них запели пули.

– Тут, пожалуй, укусит какая-нибудь шальная пуля, - растерянно стал озираться Чернышев.
– Место открытое...

– Почему же - шальная?
– усмехнулся Константин.
– Эти пули специально для нас предназначены.
– И, рисуясь, он взобрался на самую макушку, стал оттуда оглядывать

станицу и расположение своих сотен, в которых сейчас чувствовалось какое-то оживление. Видимо, там уже получили приказ Константина и готовились к атаке.

– Зачем же напрасно подвергать себя опасности?
– пробормотал Чернышев, заходя в такую часть кургана, где не было слышно посвиста пуль.

– Свиридов, - позвал Константин, - иди сюда!

При каждом свисте пули нагибаясь, заметно побледневший Максим нерешительно подошел к нему. Константин окинул его презрительным взглядом.

– Тоже мне офицер, - фыркнул он.

– Константин Васильевич, - виновато проговорил Свиридов.
– Да ведь место-то тут в самом деле опасное... Вас ведь тут ранили.

Константин не ответил. Здоровой рукой он взял бинокль, висевший у него на груди, стал внимательно осматривать станицу, красные заставы, свои сотни.

Теперь уже и простым глазом было видно, как, обстреливая заставы большевиков, к станице перебежками пошли спешенные сотни белых.

– Почему не наступает с запада четвертая сотня?
– взбешенно гаркнул Константин, оглядываясь на Чернышева.
– Я же приказал наступать одновременно всем сотням, чтоб ни одной красной сволочи не выпустить из станицы.

– Сейчас выясню, господин полковник, - сбегая с кургана, крикнул Чернышев, очень довольный тем, что ему удалось, наконец, уйти с опасного места. Впрочем, на кургане теперь стало не опасно. Большевистская застава, обстреливавшая курган, все свое внимание сосредоточила на наступавшей казачьей сотне.

– Константин Васильевич, - вскричал ободрившийся Свиридов, - вон посмотрите, с западной стороны тоже стали наступать, - указал он на появившиеся из балки черные точечки, стремительно покатившиеся к станице.

– Ну и чудесно!
– воскликнул Константин и снова стал оглядывать в бинокль развертывающееся поле боя. Он видел, как его казаки с шумом, криками, обстреливая рощи и займища, в которых засели красногвардейцы, все ближе и ближе подходили к станице, сжимая вокруг нее клещи.

Константин снова отхлебнул из баклаги спирту, самодовольно сказал:

– Через десять минут все будет кончено.

Вынув портсигар, он неловко, одной рукой, стал его открывать. Свиридов услужливо крутнулся к нему.

– Разрешите, господин полковник, я открою.

Константин отдал ему портсигар. Свиридов открыл его. Константин взял папиросу и сказал:

– Закуривай

и ты.

Они закурили.

– Как твой конь, которого я тебе подарил?
– спросил Константин.

– Дюже хорошо, Константин Васильевич!
– заухмылялся Свиридов, довольный.
– Благодарность большая моя за него...

– Ну, ты, Максим, иди за конем своим, сейчас поедем в станицу...

Свиридов сбежал с кургана, а Константин, еще раз оглянув в бинокль свои сотни, продолжавшие наступление, крикнул:

– Воробьев!.. Коня!..

– Коня командиру полка!
– откуда-то отозвался голос адъютанта.

– Коня-а!..
– как эхо, прозвучало откуда-то издалека.

И тотчас же из синего, заплывшего маревом овражка ураганно выскочил всадник на вороной лошади, ведя в поводу великолепного серого жеребца.

Константин сбежал с холма и при помощи ординарцев взобрался на жеребца.

Подскакал на гнедом коне Свиридов, уже успевший надеть хорунжеские погоны.

– Вот, - посмотрев на него, одобрительно кивнул головой Константин. Правильно... офицер... Поедем!

– Теперь ехать некуда, - нервно засмеялся Свиридов.
– Глядите, господин полковник, - указал он в сторону станицы.

Константин глянул и обомлел. Только что наступавшие на станицу казачьи цепи, теперь преследуемые красными конниками, стремительно бежали назад.

– Ах, сволочи!
– выругался Константин. Он всадил шпоры в бока жеребцу и с места в карьер помчался навстречу бежавшим казакам. Адъютант, Свиридов и ординарцы едва поспевали за ним.

Наскочив на переднюю группу бежавших в панике казаков, Константин завопил:

– Назад, сволочи!.. Пострр-еляю!
– задохнулся он от ярости.

Казаки попятились от него, растерянно переглянулись.

– Рассыпайся в цепь!.. Живо!
– орал Константин.
– Ложись!.. Ах, так вот он, провокатор-то!
– взвизгнул вдруг он, поддавая шпоры жеребцу и на скаку выхватывая из кобуры наган. Жеребец, застонав от боли, подпрыгнул и сбил своей мускулистой грудью бежавшего носатого, черного, как жук, сотника, командира сотни. Посерев от испуга, он поднялся на ноги и ошалело глянул на Константина. Тот, повернув жеребца, в упор выстрелил в него.

– Умри, собака!
– выкрикнул злобно Константин.

Сотник, обливаясь кровью, упал на землю.

Казаки с ужасом смотрели на Константина.

– Это он поднял панику, - закричал Константин, указывая на труп ни в чем не повинного командира сотни.
– Он. Теперь назад, казаки, назад!.. Вот теперь ваш командир сотни!
– указал он на бледного, вздрагивающего от ужаса Свиридова.
– Максим, командуй!..

Свиридов со страхом глянул на Константина и срывающимся голосом закричал: