Юг в огне
Шрифт:
– Что вы, не разберете?
– покручивая усы, усмехнулся прибывший. Войсковой старшина Икаев.
– А кто это - Икаев?
– А вы разве не знаете?
– пожал плечами поручик.
– Начальник контрразведки, он же и председатель ростовского военно-полевого суда.
– А-а, - протянул понимающе есаул. Хотя ему и не был известен этот Икаев, но, боясь, чтоб его не упрекнули в незнании начальства, сделал вид, что он Икаева прекрасно знает.
Постояв мгновение в раздумье, почесав затылок,
– А ну, Коротков, пойди разыщи старшего надзирателя.
Казак неторопливо натянул на себя шинель, надвинул на голову папаху и вышел из канцелярии.
– Присядьте пока, - уже дружелюбнее предложил есаул прибывшему офицеру.
– Спасибо, я не устал.
Есаул закурил и тотчас же захлебнулся в кашле.
– Вот... кхе-кхе... Черт побрал... кхе-кхе... про-остудился.
Вошли посланный казак и надзиратель.
– Чего изволили просить, ваше благородие?
– вытянулся перед есаулом высокий, рыжеусый надзиратель.
– Вот что, братец, вот ордер, подписанный самим председателем военно-полевого суда, войсковым старшиной Икаевым, - подал он ордер надзирателю.
– Понимаешь, самим Икаевым. Знаешь, кто Икаев?
– Как же не знать, ваше благородие, - щелкнул каблуками надзиратель.
– Очень даже знаю. Начальник контрразведки. Он у нас частенько бывает.
– Ну, так вот, - внушительно проговорил есаул.
– Немедленно собери по этому списку арестованных и под расписку сдай господину офицеру...
– Лебедеву, - подсказал прибывший.
– ...господину Лебедеву, - повторил есаул.
– С вещами али нет?
– спросил надзиратель.
– Зачем же вещи? Они ведь к вечеру вернутся.
– Слушаюсь, - козырнул надзиратель и вышел.
* * *
Через полчаса пятнадцать арестованных большевиков стояли у тюремных ворот, дожидаясь своей участи. Почти все они были убеждены в том, что их ведут на расстрел.
Среди арестованных, зябко запахнувшись шинелью, стоял Семаков. Он был мрачен.
– Иван Гаврилович, - спрашивал его удрученно какой-то паренек, неужто все, а?..
– Ничего не знаю, Коля, - угрюмо шептал Семаков.
– Возможно, поведут расстреливать... Впрочем, вряд ли они будут расстреливать днем. Видишь, совсем рассвело. Они больше ночью расстреливают...
– Может, на допрос нас?
– Возможно.
С крылечка тюремной канцелярии сошли два офицера и торопливо подошли к арестованным.
– Все?
– обвел взглядом по толпе арестованных молодой черноусый офицер.
– Так точно, господин офицер, - ответил рыжеусый надзиратель, прикладывая руку к папахе.
– Все полностью по списку. Желаете перекличку сделать?
– Некогда!
– махнул рукой черноусый офицер.
– Запаздываем. Выпускай из ворот
– Усаживайте в автомобиль.
Загремев засовами, распахнулись тяжелые чугунные ворота тюрьмы. Арестованных вывели из ворот. Они увидели военный автомобиль, в кузове которого стояли два солдата с винтовками и прапорщик.
– А ну быстро рассаживайся в машину!
– прикрикнул черноусый поручик на арестованных.
Сопровождаемые бранью и толчками, арестованные уселись в машину. Проследив за посадкой арестованных, молодой поручик вскочил в кабину.
– Гони, Ваня!
– сказал он офицеру.
Но мотор что-то закапризничал, и, пока с ним возился шофер, к тюрьме, на линейке, запряженной парой сытых гнедых подъехал толстый, пожилой офицер. Тяжело поднявшись, он сошел с линейки. Поручик из кабины автомобиля встревоженно следил за ним. Он видел, как к толстяку подбежал рябой есаул, который только что выдал ему арестованных, и что-то стал докладывать, то показывая ордер, то указывая на автомобиль.
– Давай, Ваня!
– снова беспокойно вскричал поручик.
– Гони скорее, родной!
– Сейчас, - отозвался тот.
– Что-то мотор барахлит.
– Что вы наделали?
– донесся до поручика визгливый голос толстого офицера.
– Стой!
– заорал он, выхватывая из кобуры револьвер и бросаясь к автомобилю.
– Стой! Стрелять буду!..
– Да гони ж ты, Иван!
– в отчаянии крикнул поручик, вынимая наган из кобуры.
Мотор, наконец, затарахтел. Шофер вскочил в кабину, сел за руль. Автомобиль качнулся и тронулся с места.
Толстый офицер, видимо начальник тюрьмы, есаул и надзиратели с перепуганными лицами, на ходу стреляя из револьверов, некоторое время бежали вслед за машиной, вопя:
– Стой!.. Стой!..
Поручик высунулся из кабины и озорно, по-мальчишески, помахал им рукой.
– Всего хорошего, господа! До скорого свидания на том свете!..
Когда от тюрьмы отъехали верст на двадцать, поручик велел шоферу остановить машину. Выскочив из кабины, он заявил:
– Ну, теперь, друзья, вылезайте из машины и быстрее расходитесь.
Семаков соскочил с машины и бросился в объятья офицера.
– Витя! Дьяволина ты этакий...
– и слезы хлынули у него из глаз.
– Иван Гаврилович!
– изумился Виктор.
– Да ты что же это?
– Прости за слабость, - вытирая рукавом глаза, сказал Семаков. Видно, стар стал, что ли... Давай, крестник, еще раз поцелую... Как это ты все устроил?
– О!
– сказал Виктор.
– Все это устроил подпольный комитет. Я только с товарищами выполнял его волю. Помог нам очень и вот этот мой товарищ по гимназии, - указал он на Колчанова.