Юг в огне
Шрифт:
Сам Журычев, подвергаясь риску быть пойманным и расстрелянным, дважды переходил линию фронта для налаживания связи с Зарубежным Донским бюро РКП(б), которое руководило всей подпольной работой на территории Донской области, занятой белыми.
В Донбюро Журычев получал партийные директивы, политическую литературу, воззвания к населению. Во второй его приход ему дали даже десяток опытных подпольных работников из числа донских казаков для работы в казачьих станицах и частях.
Напряженно работала подпольная типография, в которой печатали прокламации, листовки, воззвания. Весь
Вся эта работа подпольщиков давала заметные результаты. Под влиянием устной и печатной агитации и пропаганды большевиков рабочие и многие казаки отказывались идти в белую армию, тысячами дезертировали, создавали партизанские "зеленые" отряды и дрались против белогвардейцев...
...Однажды Семаков пришел к Виктору поздно вечером. Был он страшно бледен, чем-то сильно взволнован. Не поздоровавшись с ним, тяжело опустился на диван.
– В чем дело, Иван Гаврилович?
– встревоженно спросил юноша, чувствуя, что с его другом что-то произошло.
– Беда, Виктор!
– хрипло прошептал Семаков.
– Большая беда... Полный провал... полиция открыла нашу типографию. Много товарищей арестовано... Арестован и Журычев...
– Что ты говоришь!
– всплеснул руками Виктор.
– Журычев арестован?.. Что же делать теперь?.. Надо попытаться освободить его.
– Едва ли это теперь возможно, - сказал Семаков.
– Контрразведчики, после нашего побега, стали более бдительными. Сейчас идет по городу повальная облава. Беляки рыщут по всем квартирам наших подпольщиков, арестовывают всех, кого застают дома... Я тоже чуть не попался в их лапы. Чудом уцелел... Подхожу к квартире, смотрю - в окнах свет. "Что за диковина, думаю, кто это в моей квартире?" Иду к подъезду, смотрю у двери стоит полицейский, я - круть, да назад. Он за мной, стрелять стал... Едва убежал... Пришел вот к тебе, думаю, что о твоей квартире никто не знает. Переночевать можно у тебя?
– Что за вопрос, Иван Гаврилович!
– воскликнул Виктор.
– Конечно, можно. Только я боюсь, как бы не нагрянули и сюда.
– Нет, - успокаивающе сказал Семаков.
– Ты же совсем недавно здесь стал жить. Никто еще не знает из наших о твоей квартире.
– Да, это верно, - согласился Виктор.
– Иван Гаврилович, как белые могли узнать адреса типографии, Журычева и других наших товарищей?
– Может быть, провокатор у нас завелся, - угрюмо буркнул Семаков. Он и выдал всех.
– Неужели среди нас есть такие люди?..
– Наивный ты, Витя, - горько сказал Семаков.
– Мы ведем с классовым врагом борьбу не на жизнь, а на смерть... Враг ухищряется всевозможными методами вредить нам, мешать нашей борьбе. Они протаскивают в наши ряды своих агентов. Эти-то подлецы и предают нас...
XIX
Арест руководителя подпольного комитета Журычева и многих других подпольщиков, а также провал типографии не сломил воли подпольной партийной организации. Коммунисты не опустили рук, не растерялись.
На партийной конференции единодушно был избран комитет из пяти человек. В число их вошла волевая большевичка Клара Боркова, носившая кличку "Елена". По поручению подпольного комитета она занялась подготовкой к освобождению Журычева из тюрьмы. Об этом знали только самые проверенные, преданные товарищи, в том числе и Иван Гаврилович Семаков.
Как-то Виктор спросил у Семакова:
– Иван Гаврилович, неужели наша руководительница, товарищ Елена, именно та женщина, с которой ты меня познакомил весной?.. Помнишь? На подпольном собрании в Нахичевани?
– Совершенно верно, она. Сейчас я к ней иду...
– Я пойду с тобой, Иван Гаврилович.
– Нельзя, - нерешительно промолвил Семаков.
– Не предупредил ее... А впрочем, пойдем, она к тебе относится очень хорошо...
Клара жила в Нахичевани, в низеньком стареньком домике. Встретила она Семакова и Виктора приветливо.
– Молодец, - улыбчиво оглядывая юношу, проговорила Клара.
– Я знаю, как вы с товарищами освободили Семакова и других. Я даже и не предполагала, что вы такой молоденький. Сколько вам лет?
– Девятнадцать.
– Совсем мальчик, - вздохнула Клара.
– В таком возрасте самое бы учиться.
– А я и буду учиться, - с жаром воскликнул Виктор.
– Вот окончится война... в университет пойду.
– Вы правильно говорите, - заметила Клара.
– Когда окончится гражданская война и всюду установится советская власть, какие огромные перспективы для образования будут у нашей молодежи.
– А вы думаете, я не буду учиться?
– весело сказал Семаков. Обязательно буду... Всю жизнь тяготение к учению имею...
– Иван Гаврилович, я вас позвала поговорить по одному важному делу...
Виктор поднялся.
– До свиданья, - сказал он.
– Я пойду.
– Сидите, пожалуйста, - произнесла Клара.
– Вы не мешаете. Послушайте, что я скажу Ивану Гавриловичу. Может быть, вы ему поможете... Иван Гаврилович, - обратилась она к Семакову, - во что бы то ни стало надо вот это письмо передать в тюрьму Журычеву. С ним надо наладить связь, предупредить его о том, что мы предпринимаем попытки спасти его... В этом письме я пишу ему об этом, а также информирую обо всей нашей работе. Посылаю ему первый номер нашей подпольной газеты "Донская беднота" и несколько прокламаций. Пусть прочитает и убедится, что мы без него не прекращаем нашей деятельности и организовали новую подпольную типографию.
– Хорошо, товарищ Елена, - просто сказал Семаков.
– Постараюсь выполнить это задание.
– Как думаешь, Иван Гаврилович, удастся ли?
Семаков пожал плечами.
– Пока затрудняюсь сказать.
– Надо завести хорошие отношения с каким-нибудь надзирателем тюрьмы, - подсказала Клара.
– Подкупить его и через него передать письмо и получить ответ от Журычева. Вот тебе деньги на это, - подала она Семакову пакет.
– Хорошо, - беря деньги, сказал Семаков.
– Все сделаю, что возможно в моих силах. Крестник мне будет помогать.