Юг в огне

Петров-Бирюк Дмитрий Ильич

– Не беспокойтесь, Кузьма Демьянович, - отзывалась девушка.
– Не отойду далеко!..

Надя уже была опытной сестрой. Сейчас она уже человекам десяти перевязала раны, и их вынесли с поля боя. Поднявшись во весь рост, она внимательно огляделась: раненых, кажется, больше нет... Хотя вот кто-то стонет в бурьянах, в ложбине... Надя кинулась к раненому, и вдруг сердце замерло.

– Митя!.. Родной!..
– в ужасе вскрикнула она.

Но, подбежав к раненому, с облегчением произнесла:

– Нет, не Митя. Но как он похож! Такой же белокурый и ясноглазый.

Раненый,

видимо, был командиром взвода или эскадрона - на нем были командирские ремни, и около него лежал наган.

– Это... я на случай, если бы ко мне белые подошли, - страдальчески улыбнулся он, заметив взгляд Нади, устремленный на револьвер.
– Спасибо, сестричка! Спасибо, родная!.. Я уж думал, что меня на съедение белым оставили...

– Разве мыслимо!..
– воскликнула Надя.

– Все бывает на войне, - тихо проронил раненый.
– Бывает, что белые так напрут, что и раненых бросишь... Не до них тогда.

– Бывает, - согласилась девушка, - но редко. Тем более, что мы все время наступаем...

Девушка ловко перевязала рану, пощупала пульс и, привстав, оглянулась, чтоб позвать санитаров. Но те были далеко. Вслед за ними уходил и фельдшер, то и дело оборачиваясь и оглядывая поле: не остался ли кто?..

– Кузьма Демьянович!
– встревоженно закричала Надя, махая рукой. Кузьма Демьянович!.. Вот еще раненый!.. Вернитесь!..

Но фельдшер не заметил Нади и скрылся за бугром.

– Что, ушли?
– волнуясь, упавшим голосом спросил раненый.

– Да нет, сейчас придут, - сказала она спокойно и серьезно.
– Ты не волнуйся... Я ведь тебя не брошу...

Бледное лицо раненого потеплело, он благодарными глазами взглянул на девушку.

– Спасибо, сестричка... Скорей бы в госпиталь... Ведь я бы там быстро поправился, а?..

– Ну конечно, у тебя ж рана пустяковая, - сказала Надя, хотя знала, что рана тяжелая и он много потерял крови.

Раненый повеселел.

– Может, я попробую встать... Может, пошли б... с тобой, - сказал он, пытаясь приподняться. Но раненый тотчас же со стоном повалился на спину. Нет... Не могу!.. Все нутро выворачивается...

– Лежи, - спокойно и строго сказала ему Надя.
– Придут санитары, отнесем...

Печальными, потемневшими глазами смотрел раненый на нее.

– Что ж, значит, бросили тебя?
– едва внятно прохрипел он.
– Меня-то уж ладно, а тебя-то зачем же?.. Беги, сестричка... Беги, пока не поздно... А то как начнется опять бой, пропадешь...

Конечно, Надя могла бы уйти, все равно ведь он не жилец на белом свете. Минуты его жизни сочтены. Она видела это и по синеющему лицу, и по заострившемуся носу, и по тускнеющему взгляду, по пульсу. И все же она не могла его оставить здесь одного, такого слабого, беспомощного.

– Пить!..
– прошептал раненый.

Надя приложила к его губам флягу. Умирающий сделал несколько глотков и снова сказал:

– Иди, сестра... Иди!..

"Может быть, действительно, уйти?" - мелькнуло у нее. Нет! Она этого не сделает. Раненого надо обязательно вынести отсюда. Она встала

во весь рост и оглянулась. Может быть, хватились и ищут ее. Но нет, равнина была пустынна. Только черными тенями металась по полю воронья стая.

Вдруг гулко ударил орудийный залп. Вороны взмыли в серое небо. Протрещала ружейная стрельба. Застрочили пулеметы. Девушка услышала над головой знакомое ей противное нытье пуль.

– Ложись, сестра!
– крикнул раненый.
– Ложись, а то убьют!

Она бросилась на снег около раненого... Над равниной стояла тишина, лишь с неба слышались взбалмошные крики потревоженных ворон.

– Встань-ка, сестрица, - прохрипел раненый.
– Погляди... что-то затихло...

Надя приподнялась и оглянулась.

– О!
– закричала она в ужасе, закрывая лицо руками и приседая около раненого.

– Что, сестрица?.. Что?..

– И оттуда и отсюда конница, - сказала она, вздрагивая всем телом. Шашки сверкают...

– В атаку друг на друга пошли, - задыхаясь проговорил раненый.
– Как же мне тебя уберечь?.. Беги, сестрица, тут вот где-то овражек, кажись... А то ж тебя кони истопчат... Беги вон туда.

И верно, совсем близко был небольшой овражек. Если в нем укрыться, то, пожалуй, можно отсидеться, пока пройдет бой.

– Возьми наган, - сказал раненый.
– Пригодится.

Надя сунула револьвер в карман своего полушубка и сказала:

– Без тебя не пойду.

– Да как же...
– в отчаянии выкрикнул парень.

Девушка схватила его за полу шинели, упираясь ногами о кочки замерзшей земли, потащила к оврагу. Побелев от боли, скрипя зубами, раненый упирался руками, подтягивался, помогая ее усилиям... Потом он как-то сразу обессилел, голова поникла.

Надя испуганно взглянула на него.

– Ты что?

Раненый молчал, смотря на нее остекленелыми глазами.

– Умер!
– вскрикнула девушка.

Надя оставила труп и побежала к оврагу. В бешеном порыве налетели всадники друг на друга, и в глазах Нади все смешалось. Она упала... Звенели шашки, слышались яростные возгласы сражающихся и крики раненых. С диким ржанием метались ошалевшие от крови лошади. Они вздымались на дыбы, сбрасывая обезумевших от хмеля битвы седоков...

Возле Нади, озлобленно ругаясь, в смертельной схватке бились всадники. Инстинкт самосохранения заставил девушку подняться. И только она успела это сделать, как вдруг увидела, что около нее свалился с лошади всадник. Надя в мгновение ока подхватила коня и вскочила в седло. Он рванулся было, но девушка, туго натянув поводья, сразу же укротила его...

Первой мыслью Нади было немедленно ускакать из этого страшного места. И, пытаясь выполнить свое намерение, она стала искать выход. Крик ужаса вырвался из ее груди. Она увидела Митю. Он сражался с бородатым казаком. Бородач был опытный рубака. Он, как кот с мышью, играл с Шушлябиным. Кружась вокруг юноши на вороном, злобно скалившем зубы жеребце, он то и дело со свистом опускал шашку над головой Дмитрия, но не рубил... Он просто забавлялся с ним, что-то выжидал...