Юми и укротитель кошмаров
Шрифт:
– У нас так устроено, – ответил Художник.
– И ты решил стать художником-кошмаристом? – спросила Юми. – Почему?
Не успел он ответить, как вернулась Аканэ, таща за собой четырех прислужниц, до головы нагруженных одеждой. Юми приняла первую стопку, выслушала инструкции Аканэ и лишь тогда сообразила, что Художник мог просто ответить ей. Никто бы его не услышал. Почему же он умолк, когда появились другие?
Юми заперлась в тесной кабинке. Выбор был огромный. Она начала с того, что стянула с себя многослойное одеяние и обнаружила, что вспотела. Она не замечала этого,
Первые предметы нижнего белья не вызвали затруднений, а вот лифчик оказался мудреным устройством. Она понимала, как его нужно носить, но оказалось крайне непросто справиться с бретельками, застежкой и прочим. Юми дивилась эластичности ткани. Как здешним мастерам удалось изготовить такое?
Наконец удалось надеть лифчик, хотя и пришлось сдвинуть его чашками на спину, чтобы застегнуть, а потом вернуть в нужное положение. Он показался чуть тесноватым и подчеркивал формы, вместо того чтобы сглаживать их. Юми предположила, что именно благодаря этому эффекту Аканэ и другие девушки выглядят такими… фигуристыми. Зачем они так выставляют все напоказ?
Сочтя лифчик совершенно бессмысленным атрибутом, она уже хотела снять его. Но тут повернулась и с любопытством замерла. Затем попробовала подпрыгнуть. И…
Ей понравилось. Не то чтобы в лифчике было по-настоящему удобно, но определенный дискомфорт он точно устранял.
– Юми? – окликнула снаружи Аканэ. – Все хорошо?
– Этот лифчик, – девушка снова подпрыгнула, – просто восхитительный.
– Раньше все не по размеру были? – спросила Аканэ. – Теперь почувствуешь разницу.
Сначала Юми хотела оставить красивое платье напоследок, но любопытство взяло верх. Она надела его и посмотрелась в зеркало. Платье было прекрасным, как облака над темно-голубым небом, как ветер, обретший плотность лишь для того, чтобы обнять ее.
Помимо внешней красоты, в нем была и какая-то особая притягательность. Платье будто превращало Юми в другого человека. В человека, у которого есть выбор. Впервые в жизни она сама принимала решения.
Аканэ вручила ей небольшую косметичку, где была расческа. Юми несколько раз расчесала волосы, устранив колтуны, выпрямилась и уставилась на сказочное существо в зеркале, силясь поверить, что это она.
– Ну как? – окликнула Аканэ. – Открой! Дай посмотреть!
Юми мгновенно залилась краской, прикрыв ладонями голые плечи. В ее предыдущем наряде было чересчур жарко, а вот в платье – холодновато.
– Я стесняюсь, – ответила она. – У меня плечи голые!
– А! – ответила Аканэ. – Тебе повезло, я об этом позаботилась. На первом крючке справа жакет в тон.
Юми посмотрела и увидела короткий жакет на пуговицах. Его можно было бы назвать кардиганом, не будь он чуть моднее – грубее (из плотной хлопчатобумажной ткани) и короче, не доставая даже до пупка. Жакет напомнил Юми верхнюю часть ее тобока, только с укороченными рукавами.
Она сняла его с вешалки и нерешительно надела. Жакет прекрасно сочетался с платьем. Облегающий крой подчеркивал женственную фигуру Юми, и пришлось побороть стеснение, прежде
Аканэ расплылась в улыбке. Это придало Юми уверенности, она расцвела, как взмывающий в небо цветок. Одна из прислужниц осталась с ними; она задумчиво кивала, очевидно тоже выражая одобрение.
Позади Художник смотрел с отвисшей челюстью. Наверняка подумал, что Юми выглядит глупо. Он-то знал, какую одежду ей положено носить.
– Красота! – воскликнула Аканэ. – Это точно берем. Попробуй другие! Там есть одно розовое…
Аканэ вошла в кабинку и принялась откапывать из горы платьев упомянутое. Юми взглянула на Художника. Тот по-прежнему таращился, но теперь Юми не переживала, что одета неподобающим образом. Слишком уж многого требовали от нее духи в последние дни.
Ей пришла в голову святотатственная мысль потребовать что-нибудь взамен. Впервые в жизни Юми хотелось чем-то обладать. Поэтому спустя час она вышла из магазина в голубом платье, держа в руках сверток с двумя платьями другого фасона. Ее платьями. Ее собственными. Пусть и не получится забрать их с собой назад, в прежнюю жизнь, когда закончится нынешнее приключение.
А пока Юми живет как в сказке. Она даже подумала, что вся эта кутерьма стоила того. Возвращаясь домой с Аканэ, она заметила кое-что еще. Прохожие больше на нее не таращились.
К своему удивлению, она осознала, что Художник прав. Никто здесь не знает, кто она. Никому нет до этого дела. Теперь, избавившись от чудаковатого наряда, она стала здесь своей… нормальной.
Покупка платья
Это было самым радостным событием в ее жизни.
– Ну ладно. – Аканэ остановилась у дома. – Мне скоро на работу. Пойду переоденусь, а то бригадир озвереет, если выйду рисовать в мини-юбке. Еда-то у тебя есть?
– Ну… – замялась Юми. – Формально это сойдет за еду…
– Ага. Тогда жду тебя в фойе через десять минут. Мы с друзьями перед сменой обедаем в ближайшей лапшичной.
– Не хочу быть для вас обузой, – с поклоном ответила Юми.
– Ты? Обузой? – Аканэ рассмеялась. – Юми, умоляю. Не лишай меня возможности продемонстрировать друзьям мою модную воспитанницу.
Рядом Художник отчаянно мотал головой. Это – а также заурчавший живот – стало решающим фактором.
– Разумеется, я схожу с вами, – сказала Юми. – Вот только вещи к брату занесу.
Глава 16
– А что такое лапшичная? – спросила Юми, раскладывая обновки на полу.
– Место, где тебе за деньги приносят еду, – объяснил Художник.
Он наблюдал за ней, стоя в дверях. Казалось невероятным, что простое переодевание сделало ее неотличимой от местных. Он вдруг подумал, что вполне может представить ее здесь, в своей жизни.
– Тебе приносят еду, – повторила Юми. – То есть не нужно самому готовить?
– Нет.
– И… тебя кормят?
Почему она произнесла это с надеждой?