Юность подарит первые шрамы
Шрифт:
Когда тарелка опустела, Никки улыбнулась, чмокнула подругу в лоб и сказала:
– Умничка. Теперь я каждый день буду тебя кормить.
Никки вернула тарелку на поднос, взяла его и пошагала к двери.
– Ладно, отдыхай. Надеюсь, ты меня поняла и мы больше не вернемся к этому разговору, – сказала Никки, гордясь своей победой.
– Прости, Никки. Ты права. Я действительно слишком помешана на своей фигуре. А это ведь такая ерунда, – устало улыбнулась Джелвира.
– Еще какая! – захохотала Дилэйн.
Когда Никки вышла, Джел резко сбросила одеяло, покинула постель, прижимая
Какое же облегчение Джел испытала, смыв все содержимое ее желудка в унитазе. Какое же блаженство ее посетило, когда она поняла, что теперь снова чиста, не осквернена едой, не подвластна этому страшному яду.
Глава 24
Калли заблокировала номер Руди, перестала «следить» за ним в социальных сетях, отправила в «корзину» все фотографии с ним. Все эти манипуляции дались ей довольно просто. Но вот «удалить» Руди из своей головы было куда сложнее. О чем бы она ни думала, Калли непременно возвращалась к мыслям о Фоксе. К тому же Руди постоянно тревожил ее сны. Она физически ощущала его прикосновения, поцелуи. Калли слышала его голос и смех. Пробуждалась она с довольной улыбкой на лице, словно Руди в самом деле провел с ней ночь. Рука ее уже тянулась к телефону, чтобы отыскать в «заблокированных контактах» его номер, позвонить ему, но тут из мимолетного забытья выходил рассудок, мгновенно отрезвляя ее и напоминая ей о том, что она допустит очередную серьезную ошибку, решив поддаться искушению.
Калли не из тех людей, кто будет кричать о своей боли. Она никогда ни с кем не делилась тем, что происходит в ее душе. Поэтому в очередной сложный период своей жизни Калли предпочла держаться в стороне от своих подруг, запереться в комнате, довольствуясь кратковременным одиночеством, пока Диана готовилась к соревнованиям. Единственными свидетелями страданий Калли были серые стены комнаты да одеяло, впитавшее в себя бесчисленное количество ее слез.
Отвлечься от этой душевной «мясорубки» ее заставил телефон, запрыгавший на тумбочке от вибрации.
Сообщение от Сафиры Фрай:
Калантия, жду тебя завтра в 18:00.
Обычное сообщение, но, прочтя его, Калли стало вдруг так страшно, словно в ее комнату ворвался злой дух.
Калли:
Сафира, я не смогу.
Я заболела.
Калли застыла в ледяном ужасе. Ей казалось, что Сафира вполне способна дотянуться до нее через ее телефон. Но вдруг Калли вспомнила про главное условие Фрай: она никогда не должна отказываться от работы. Если же такое случится, то Сафира с ней распрощается. Эта мысль позволила Калли расслабиться. Но ненадолго. Ведь за этим успокаивающим осознанием последовала тревожная мысль: если она потеряет эту работу, то, значит, ей все-таки придется распрощаться с «Греджерс».
Сафира:
Ничего
Калли не знала, радоваться ли ей или же вновь содрогнуться от ужаса. Фрай решила пренебречь своими принципами, сделать для нее исключение. И это означает, что Калли продолжит работать на нее. На человека, что забирает чужие жизни. На женщину, чьей ближайшей подругой является смерть. На само зло, что пытается вершить справедливость.
– Диана, молодец, но я знаю, что ты можешь лучше! – кричала Иоланда Барклай, ни на секунду не переставая следить за своими лучшими всадницами. – Индия, корпус совсем не работает! – воскликнула тренер, когда мимо нее промчалась Колетти. – Элеттра, стабильно хорошо. Старайся!
То была заключительная тренировка перед решающим заездом, на котором объявят имя победителя, что отправится на скачки в Амстердам, завоевывать победу для «Греджерс». Волнение нарастало с каждой секундой. Девушки вкладывали все силы, оттачивая свое мастерство. Их прекрасные жеребцы, заразившись азартом и волей к победе от своих всадниц, также не желали сдаваться и наверстывали круг за кругом, впечатляя невидимую публику высококлассными аллюрами.
– Перерыв! – крикнула Иоланда.
Элеттра и Индия тут же прискакали к старту, а Диана со своим конем продолжала вздымать пыль ипподрома.
– Диана!
– Миссис Барклай, я отдохну после победы!
– Ох, неугомонная девчонка. Крепись, Деймос!
– Не понимаю, ради чего мы тратим свое время? Диана уже смело может паковать свои вещички в Амстердам, – недовольно высказалась Колетти.
– Рано сдаешься, Индия, – ответила Элеттра.
– Да мы всего лишь массовка! Неужели ты не понимаешь?
Элеттра вмиг подхватила тяжелый настрой своей соперницы, взглянула на Диану, что обезумев от своего превосходства, скакала наперегонки с ветром. Глупо было сопротивляться той истине, которую приняли абсолютно все, кто был знаком с Дианой Брандт. Она была лучшей. Во всем, всегда. Ее тандем с Деймосом не что иное, как аллегория непобедимости.
Кинг вошла в конюшню, встретилась взглядом со своим конем. Казалось, Фобоса тоже мучила та клокочущая печаль, что царила в душе его хозяйки. Он стоял в стороне от остальных жеребцов, нервно отмахивался от вездесущих мух, погрузившись в какие-то свои мысли.
– Фобос, дружище, не подведи меня, – просила Элеттра, поглаживая его блестящую белоснежную шкуру. – Мы должны победить. Я не переживу, если в очередной раз проиграю Брандт.
Элеттра обернулась, услышав, как кто-то открыл дверь. Ее покой нарушила Никки.
– Ищешь подругу? – спросила Кинг.
– Нет. Мне нужна ты.
– …Никки, я знаю, о чем ты хочешь со мной поговорить. Вернее, о ком.
– Замечательно. Тем проще. Элеттра, скажи, пожалуйста, зачем ты продолжаешь общаться с Арджи? Он ведь уже бросил меня. Ты добилась своего.
Элеттру на мгновение парализовало то поразительное спокойствие, которое исходило от Никки. Спокойствие это обманчиво, да и в целом ее поведение было абсурдным, как если бы кобра замурлыкала перед нападением.