Юрий Милославский, или Русские в 1612 году
Шрифт:
сам господь ниспослал мне эту мысль: она оживила мою душу!..
В самом деле, давно уже лицо Милославского не выражало такой твердой решимости и спокойствия. Вся бодрость его возвратилась.
– Прощай, почтенный гражданин!
– сказал он Минину - Я спешу теперь в дом боярина Туренина и через несколько часов явлюсь вместе с ним пред лицом сановников нижегородских, в числе которых надеюсь увидеть и тебя. Повторяю еще раз. я исполню долг мой; но... прошу тебя - не осуждай меня прежде времени!
V
Часу в шестом пополудни Юрий и боярин Туренин отправились
– Насилу-то эти дурачье угомонились! Я, право, думал, что они до самой ночи протолкаются на площади. Kудa, подумаешь, народ-то глуп! Сгоряча рады сидать все; а там как самим перекусить нечего будет, так и заговорят другим голосом. Небойсь уймутся кричать:
"Пойдем к матушке Москве!"
– Но, кажется, боярин, - сказал Юрий, - и ты кричал вместе с другими?
– С волками надо выть по волчьи, Юрий Дмигрич; и у кого свои царь в голове, тел не cтaнeт плыть в бурю против воды. Да и сговоришь ли с целым народом! Вот теперь дело другое: можно будет и потолковать и посудить Смотри, Юрий Дмитрич, говори смело! Я знаю наперед, что пуще всех будет против меня князь Димитрий Мамстрюкович Черкасский да Григорий Образцов: первый потому, что сын князя Мамстрюка и такой же, как он, чеченец - ему бы все резаться; а второй оттого, что природный нижегородец и терпеть не может поляков. С другими-то сговорить еще можно; правда, они позвали Козьму Сухорукого, а этот нахал станет теперь горланить пуще прежнего.
– Позволь сказать, боярин, мне кажется, он человек скромный.
– Кто? он? Что ты? Иль забыл, что его наименовали выборным от всея земли человеком? Так ему, чай, теперь черт не брат! Чего доброго, заломаегся в первое место... Но вот и дом князя Димитрия Мамстрюко вича...
Пройдя широким двором, посреди которого возвышались обширные по тогдашнему времени каменные палаты князя Черкасского, они добрались по узкой и круглой лестнице до первой комнаты, где, оставив свои верхние платья, вошли в просторный покой, в котором за большим столом сидело человек около двадцати.
С первого взгляда можно было узнать хозяина дома, сына знаменитого Черкасского князя, по его выразительному смуглому лицу и большим черным глазам, в которых блистало все неукротимое мужество диких сынов неприступного Кавказа. По правую руку его сидели: татарский военачальник Барай Мурза Алеевич Кутумов, воевода Михаиле Самсонович Дмитриев, дворянин Григорий Образцов, несколько старшин казацких и дворян московских полков; по левую сторону сидели:
боярин Петр Иванович Мансуров-Плещеев, стольник Федор Левашев, дьяк Семен Самсонов, а несколько поодаль ото всех гражданин Козьма Минич Сухорукий.
Князь Черкасский встретил боярина Туренина и Милославского в дверях комнаты Сказав несколько холодных приветствий тому и другому, он попросил их садиться, и по данному знаку вошедший служитель поднес им и хозяину по кружке меду.
– Юрий Дмитрич, - сказал князь Черкасский, - поздравляем тебя с счастливым приездом в НижнийНовгород; хотя, сказать правду, для всех нас было бы радостнее выпить этот кубок
– Князь Димитрий Мамстрюкович, - сказал вполголоса боярин Мансуров, не забывай нашего уговора: посмотри-ка - его в жар бросило от твоих речей!
– Не вытерпел, боярин!
– отвечал Черкасский.
– Грустно, видит бог, грустно! Ведь я был задушевный друг его батюшке... Юрий Дмшрич, продолжал Черкасский, оборотясь к Милославскому, - боярин ИстомаТуренин известил нас, что ты приехал с предложениями от ляха Гонсевского, засевшего с войском в Москве, которую взял обманом и лестию богоотступник Лотер и злодей гетман Жолкевский.
– Да, да, злодей гетман Жолкевский!
– повторил Барай-Мурза.
– Гетман Жолкевский не злодей, - сказал Юрий.
– Если б все советники короля Сигизмунда были столь же благородны и честны, как он, то давно бы прекратились бедствия отечества нашего.
– То есть Владислав был бы московским воеводою!..
– перервал князь Черкасский.
– А мы все рабами короля польского!..
– примолвил насмешливо дворянин Образцов.
– Нет, - отвечал Юрий, - не воеводою, а самодержавным и законным царем русским. Жолкевский клялся в этом и сдержит свою клятву: он не фалыпер, не злодей, а храбрый и честный воин.
– Неправда, это ложь!
– вскричал Черкасский.
– Да, да, это ложь!
– повторил Барай-Мурза.
– Ложь противна господу, бояре!
– сказал спокопно Юрий, - и вот почему должно говорить правду даже и тогда, когда дело идет о врагах наших.
– Защищай, Юрий Дмитрич, защищай этих кровопийц!
– перервал хозяин. Да и чему дивиться: свой своему поневоле брат!
– Князь Димитрий, - шепнул боярин Мансуров, - не обижай своего гостя!
– Раб Владислава и угодник ляха Гонсевского никогда не будет моим гостем!
– вскричал с возрастающим жаром князь Черкасский.
– Нет! он не гость мой!.. Я дозволяю ему объявить, чего желает от нас достойный сподвижник грабителя Сапеги; пусть исполнит он данное ему от Гонсевского поручение и забудет навсегда, что князь Черкасский был другом отца его.
– Да, да, пусть он говорит, а мы послушаем, - сказал Барай-Мурза, поглаживая свою густую бороду.
– Не забывай, однако ж, Юрий Дмитрич, - прибавил дворянин Образцов, бросив грозный вид на Юрия, - что ты стоишь перед сановниками нижегородскими и что дерзкой речью оскорбишь в лице нашем весь Нижний-Новгород.
– Я буду говорить истину, - сказал хладнокровно Юрий, вставая с своего места.
– Бояре и сановники нижегородские! Я прислан к вам от пана Гонсевского с мирным предложением. Вам уже известно, что вся Москва целовала крест королевичу Владиславу; гетман Жолкевский присягнул за него, что он испросит соизволение своего державного родителя креститься в веру православную, что не потерпит в земле русской ни латинских костелов, пи других иноверных храмов и что станет, но древнему обычаю благоверных царей русских, править землею нашею, как наследственной своей державою.