Юрий Милославский, или Русские в 1612 году

Загоскин Михаил Николаевич

– Что ты, дедушка, больно расхвастался!
– перервал Кирша.
– Неужели-то на святой Руси все молодцы повывелись?

– Нет, господин проезжий, - отвечал старик, махнув рукою, - не видать мне таких удальцов, какие бывали в старину! Да во г хоть для вашей бы милости в мое время тотчас выискался бы охотник перейти на ту сторону и прислать с перевозу большую лодку; а теперь небойсь - дожидайтесь! Увидите, если не придется вам ночевать на этом берегу. Кто пойдет за лодкою?

– Я!
– сказал один широкоплечий крестьянин.

– Аи да молодец!
–

вскричал Кирша.
– Постой-ка!

да ты никак крестьянин боярина Шалонского, Федька Хомяк?

– А ты тот прохожий, что расспрашивал меня о боярине?

– Ну да! Как ты сюда попал?

– Да так, горе взяло! Житья не было от приказчика; взъелся на меня за то, что я не снял шапки перед его писарем, и ну придираться! за все про все отвечай Хомяк - мочушки не стало! До нас дошел слух, будто бы здесь набирают вольнину и хотят крепко стоять за веру православную; вот я помолился святым угодникам, да и тягу из села; а сирот господь бог не покинет.

– Послушай, молодец!
– сказал Юрий, - я не хочу, чтоб ты шел для меня на верную смерть. Как можно теперь переходить Волгу!

– А почему нет, боярин? Смелым бог владеет! Авось перейду!

– А если ты утонешь?

– Что на роду написано, того не миновать. Дайте ка мне багор.

– На, молодец!
– сказал седой рыбак.
– Да полно, за свое ли дело берешься?

– Авось! Бог милостив!

– Нет, я не допущу тебя!..
– вскричал Юрий.

– Ой ли! Так лови ж меня, боярин!
– сказал Хомяк, перепрыгнув через закраину.

– Держись правей!
– закричал седой рыбак.
– Вот так!.. Эй, смотри не становись на эту льдину, не сдержит!.. Аи да парень!.. Хорошо, хорошо!., отталкивайся живей!., багром-то, брат, багром!.. Не туда, не туда! постой!.. Ну, сбился!.. Не быть пути!..

– Ахти!
– вскричал Алексей, - сорвался... упал в воду!.. Ах, батюшки!., тонет, сердечный!..

– Ну, ребята!
– сказал старик, - не правду ли я говорил?.. Что нынче за народ: ни силы, ни проворст-.

ва... Смотрите! как ключ ко дну пошел.

– Вынырнул!
– закричал Кирша.
– Не робей, товарищ, не робей!

– Что толку, что вынырнул!
– возразил седой рыбак.
– Его как раз затрет льдинами. Как нет сноровки, так смелостью не возьмешь...

– Кондратьич! Кондратьич!
– закричал один из молодых рыбаков, глядь-ка... справился!

– И впрямь справился... Смотри пожалуй!

– Эва, как пошет!..
– продолжал молодой парень, - со льдины на льдину!.. Ну, хват детина!.. А что ты думаешь... дойдет, точно дойдет!

– Бог весть!
– сказал старик, покачивая головою.
– Вишь, какой торопыга! словно по полю бежит! Смотри, вплавь пошел!.. Дело!., дело!.. Лихо, молодец!.. Знатно!..

Вот это по-нашенски!

Крестьянин был уже на середине реки. Ободряемый криками и похвалами, которые долетали до него с противоположного берега, он удвоил усилия, перепрыгивал с одной льдины на другую, переправлялся вплавь там, где лед шел реже, и, наконец, борясь ежеминутно с смертию, достиг пристани, где был встречен радостными

восклицаниями необъятной толпы народа. Взойдя на берег, он отряхнулся, помолился на соборные храмы, потом, оборогясь назад, отвесил низкий поклон рыбакам и Юрию, которые, махая шапками, приветствовали его громким криком. Через несколько минут большой дощаник отчалил от берега и, пристав к тому месту, где дожидались проезжие, перевез их с немалым трудом и опасностию на городскую сторону Волги. Юрий, желая наградить бесстрашного крестьянина, иска т его несколько времени в толпе народа; но его уже не было на пристани. Заплатя щедрою рукою за перевоз, Милославский расспросил, где живет боярин Истома-Туренин, и отправился к нему в дом в провожании Кирши и Алексея.

Чтоб подняться на гору, Милославский должен был проехать мимо Благовещенского монастыря, при подошве которого соединяется Ока с Волгою. Приостановясь на минуту, чтоб полюбоваться прелестным местоположением этой древней обители, он заметил полуодетого нищего, который на песчаной косе, против самых монастырских ворот, играл с детьми и, казалось, забавлялся не менее их. Увидев проезжих, нищий сделал несколько прыжков, от которых все ребятишки померли со смеху, и, подбежав к Юрию, закричал:

– Здравствуй, Дмитрич!

– А! Митя, ты здесь! Когда ты успел?!.

– Эко диво... Шел, шел, да и пришел. Завтра, брат, здесь пир весь мир, так я торопился.

– Какой пир?

– А вот сам увидишь. Жаль мне тебя, сердечный!

Для всех будет праздник, а для тебя будни.

– Как так, Митя?.. Разве я не православный?

– Вот то-то то и горе, Дмитрич: ты, чай, справляешь праздники по московским святцам?

– Я тебя не понимаю.

– Мало ли чего ты понимаешь! Сам виноват: не спешить было молодцу, не пришлось бы каяться!.. А у кого ты пристанешь, Дмитрич?..

– У боярина Истомы-Турспина.

– Аи да хват!.. Смотри пожалуй! Из огня да в полымя!.. Ну, Дмитрич! держи ухо востро!.. Ты, чай, знаешь, где сказано: "Будьте мудри яко змии и цели яко голубие"? Смотри не поддавайся! Андрюшка Гуренин умен... поднесет тебе сладенького, гы разлакомишься, выпьешь чарку, другую .. а как зашумит в головушке, так и горькое покажется сладким; да каково-то с похмелья будет!.. Станешь каяться, да поздно!

– Спасибо, Митя! Я не забуду твоих советов. Но мне пора...

– С богом, голубчик! Ступай!.. Да слушай, молодец:

как будешь у Сергия, так помолись и за меня. Смотри не забудь!

Сказав эти слова, юродивый принятся опять играть с ребятишками; а Милославский, поднявшись в гору, въехал Ивановскими воротами в город. Первый проходящий показал ему недалеко от городской площади дом боярина Истомы. Наружность его ничем не отличалась от других домов, которые вообще были низки и некрасиво построены. В небольшой передней комнате встретился Юрию опрятно одетый слуга, и когда Милославский сказал ему свое имя, то, попросив его пообождать, он пошел тотчас с докладом к боярину. Двери через минуту отворились, и хозяин с распростертыми объятиями выбежал навстречу к своему гостю.