Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем "Список благодеяний "
Шрифт:
/Леля./Но ведь это ж театр!
/Ибрагимов./И в театре можно подстенку.
/Леля./О чем здесь идет разговор… я не понимаю.
/Ибрагимов./Вы разговариваете с вашим зрителем.
/Леля./Это ж неверно, дорогой товарищ. Я играю принца, но это же не значит, что я сама… О чем мы говорим?
/Ибрагимов./Зачем нас пугать?
/Леля./Кто
Леля. Я не совсем понимаю.
Ибрагим/ов/. Вы отлично понимаете.
Леля.Какая ерунда. Это маниак какой-то.
<…>.
Ибр/агимов/. Теперь скажите ему о гадком утенке. Вообще скажите ему что-нибудь на своем языке… вот вы только что говорили…
Леля.Разве вам непонятно, что вот Гамлет хотел убить своего отчима… Понимаете? Я не должна равняться на кретинов… Это кретин!
Семенов.Я прошу прекратить.
Леля.Ну что ж, все ясно. И я вполне согласна. Это уже в последний раз мы играли трагедию о раздвоенном человеке. Дальше читаем. (Разрывает записку.)
«Как вы смотрите на политику в дальнейшем? Победит коммунизм — вы верите?»
— Я верю. Победит коммунизм.
Семенов.Тут целый ряд записок не имеет отношения к пьесе. Я думаю, что нужно отвечать только на те…
Леля.«Говорят, что вы ведете дневник, куда записываете все свои мысли о политике и людях. Будьте осторожны. Об этом дневнике известно».
[Если мне надо быть осторожней, то как-то глупо посылать такие записки. Да, я веду дневник].
«Рабочий класс неграмотен. Он не понимает сущности вашей. Она контрреволюционна. Какие бы ни были ваши убеждения, ваш паспорт, — все равно, — в основе всего ложь: аристократизм. Ваше поведение [губит] пролетария».
Осталось всего две записки. Одна из них коротка, другая целое письмо.
[Я знаю, что тянет вас на запад, в Европу.
Группа молодежи учредила специальную комиссию по защите психики нового человека.
Само существование ваше контрреволюционно…
Вы не нужны нам совершенно, ни вы со своей гениальностью, ни ваш Шекспир, ни…
Чрезвычайная комиссия по защите психики человека от воздействий…
Умственное превосходство…
Мы не верим вам ни на..
Никакого примирения. Нам совершенно ясно, кто вы и что вы.
Тоску обезьяны…
Власть таланта наиболее деспотическая власть].
Ваше искусство — один из тончайших способов вредительства.
/Леля./«Не уезжайте за границу. <…> [Вам кажется, что вы замучены здесь критикой, цензурой, вульгарн… Ведь это ясно — вам хочется бежать.] Европа манит артиста идеей о свободе творческой личности. Но вы жестоко ошибетесь. Вам кажется, что вы замучены здесь, в нашей стране. И вы думаете, что Европа со слезами примет вас на свое лоно…» И так дальше… Я устала. Это большое письмо. Я прочту потом и отвечу по почте, адрес есть: Сретенка, Алексеевский переулок. Общежитие. Студент МГУ Федор Львов, член партии. Ну, вот.
Леля.Третья записка. Сериозная, написана автоматическим пером. Интеллигентный почерк. Прочтем. [ «Что общего между Гамлетом и пятилеткой? В эпоху великого строительства <…> артист обязан агитировать.] Не притворяйтесь. Великим артистам сейчас нечего делать. Пусть молчат музы, когда гремят трактора. Что общего между вашим Гамлетом и планом колхозного строительства?»
На эту записку я не могу ответить.
«Зачем вы едете за границу?»
— Вопрос сложный. Я еду за границу, во-первых, затем, чтобы увидеть мировых артистов. Кроме того, я хочу отдохнуть. Мне надоели рабкоры, которые, ничего не понимая в искусстве, собираются искусство перестраивать, мне надоели беспартийные критики, которые хотят быть коммунистами более, чем сами коммунисты, — меня утомила суетливость, называемая темпом, та суетливость, когда…
«Гончарова! Великая артистка! Бегите отсюда. Как можете вы, утонченная, рафинированно-интеллигентная женщина, жить в стране дураков и нищих. Бегите на Запад, в Америку. Там ждут вас лучшие цветы славы».
— Ну вот, эта записка перекликается с предыдущей. Теперь я могу более обобщающе ответить на вопрос, зачем я еду за границу.
В каждом из нас, артистов, советских артистов, — живет идея Европы… в артистическом смысле… Две идеи противоположные живут в нас: нового мира и Европы, нового мира и родины. Потому что Европа — родина для артиста. […] Европа нашей души — это мечта о деспотизме таланта <…>.
Я, кажется, выражаюсь непонятно. Ладно, я думаю, что это и неинтересно. Вот еще записка. Ну, все равно. (Разрывает записку.)
<…>.
Семенов(читает). Какая ваша роль не на сцене, а в жизни?
Леля.Не понимаю.
— Убирайтесь вон!
<…>.
Леля.«Что общего между колхозами и Гамлетом?» Так написано? А ну, еще раз прочтем.
«Я сегодня впервые услышал слово „Гамлет“». Нет, это не та записка. Куда же та делась? Она у вас.