За час до рассвета

Корнеева Наталия

Молодой император получил трон шесть лет назад, и в первые же годы изменил порядки, которым насчитывались сотни лет. Он разогнал фаворитов отца, приблизил к себе тех, кто был ранее никем, а еще объявил, что в империи теперь новый курс — курс в будущее, связанное с наукой, а не умирающей магией.

Его Высочество Ижен Легард был не согласен с подобными переменами.

— Подожди, Его Высочество? У императора нет братьев, — прервала Айри Кеймрона.

— Ижен Легард — принц крови и дядя императора, — ответил он.

Айри вздохнула. В

титулах двора и обращениях она совершенно не разбиралась. Дядя императора — это она понимала, а вот все остальное ей было чуждо.

Кеймрон тем временем продолжил. Ижен Легард собрал вокруг себя всех, кого отверг новый император, всех, кто был склонен следовать вековым традициям, — то были не последние по значимости люди империи. Образовался союз, с которым императору пришлось считаться и с которым он вынужден был договариваться.

— Однако Его Величество в своем стремлении к переменам остался непреклонен. Он уже не раз использовал волю императора — право продвинуть любой закон, который был ему угоден, без согласия остальных. И именно это привело к обострению обстановки. Ижен Легард получил новых сторонников из числа тех, кому не понравилось, что император решает все самостоятельно. Знать не прощает пренебрежения, — кивнул Кеймрон сам себе.

— Подожди, к чему это все? — спросила Айри, которая ждала совсем другого разговора.

— К революции, — и Кеймрон подошел к ней.

Поскольку Айри сидела, он показался ей еще выше, чем был. Он выглядел таким серьезным, что его хотелось потрепать за щеку, чтобы сделал лицо попроще. Айри прищурилась и взмахнула рукой:

— Я не вижу логики! Революционеры призывают к безвластию, к свободному миру, где превыше всего будет свобода каждого человека! Они ведь хотят не сменить одного императора на другого, а избавиться от них вообще!

— Да, такова их идеология, — согласился Кеймрон. — Подобные идеи зародились еще во времена молодости моего отца, появлялись отдельные их последователи, но именно организованное движение с ясными призывами возникло пять лет назад. Пять лет назад во всех крупных городах появились революционные кружки, и с тех пор их число только растет. Интересное совпадение, не так ли? Напоминаю, его Величество стал императором шесть лет назад.

Айри повела головой и нахмурилась:

— И что? Я не вижу никакой связи между принцем и революцией.

— Всем известно, что Ижен Легард хочет сесть на трон вопреки воле покойного императора. Он хочет устроить переворот. Мой отец предположил, что цель принца — массовые беспорядки, бунты, в подавлении которых император не преуспеет. Тогда Ижен Легард возьмет все в свои руки и задушит революцию. Тому, кто знает предводителей, это ничего не будет стоить. После этого народ потребует заменить слабого императора на сильного.

Айри оказалась втянута в странный разговор. Ей оставалось только следить за мыслями Кеймрона и задавать вопросы.

— Так почему дядю императора не арестовали? Если все известно?

Кеймрон скрестил руки на

груди, отошел в сторону.

— Это предположения. Доказательств нет. Он все же принц крови, и просто так на него нельзя бросить даже тень подозрений, Айри. За одно неверное слово в его сторону можно лишиться жизни.

— И ты считаешь, что наш убийца связан с революционерами? И действует заодно с ними? — предположила она.

В этом ворохе чуждой ей информации хотелось уцепиться за что-то понятное и знакомое.

— Да. Я не думаю, что наш убийца — сумасшедший, который просто хочет крови. Убийство на площади Прейн вызвало волнения в народе и страх. О том случае до сих пор не забыли. Убийство в «Либери» выглядит как предупреждение, что следующей жертвой станет глава Охранного ведомства, то есть герцог Орданен, — Кеймрон прочитал вопрос в глазах Айри. — Убитый лорд — сын герцога Орданена.

Айри повела головой, чтобы услышанное как-то улеглось в ней. А Кеймрон продолжил:

— Я думаю, что будут еще убийства. И цель их — запугать людей, вызвать недовольства. А недовольный народ охотнее меняет беспомощную власть на любую другую.

Айри сжала виски. Такого она точно не ожидала! Преследовать убийцу — это одно, а предотвращать революцию — это совершено другое! Если они с Кеймроном не справятся, то что вообще с ними будет?..

— Но подожди. Можем ли мы с такой уверенностью говорить о связи нашего убийцы с революцией? Мы не знаем, почему он убил леди и лорда. И мы не знаем, точно он ли тогда привел к нам девушку с запиской.

— Девушка шла под магическим принуждением. Она двигалась как кукла, и глаза у нее были неживые, безвольные. Это точно была работа феи, — Кеймрон покачал головой и заправил за ухо волосы нервным жестом. — Ты хочешь сказать, что в Лендейле появилась вторая столь сильная фея, с такими же способностями, как у нашего знакомого убийцы? Это маловероятно.

Айри замолчала. Именно тут ей стало душно, и она открыла окно. Ей нужна была пауза, нужно было обдумать услышанное.

— Записка, Айри, — напомнил Кеймрон. — Крайне мала вероятность того, что ее нам отправил какой-то незнакомый преступник. Нам бросили вызов. Он уверен в своих силах, уверен, что мы не поймаем его, и решил подразнить.

— Мы не можем спешить с выводами, пока не будет достаточно доказательств, — развернувшись и опершись на подоконник, сказала она.

— Если мы не будем спешить, то опоздаем, — возразил Кеймрон.

Так было всегда. Обычно существовало два мнения — его и неправильное. Переубедить его бывало трудно, а порой — невозможно. Неужели за прошедшие годы все стало только хуже? Айри закусила губу, развернулась лицом к окну и прикрыла глаза.

— А если наши действия приведут к ошибке? Ты спешишь с выводами! Так ты и того монстра запишешь в помощники революции! — выпалила она, имея в виду убийство патрульного.

— Кстати, с этим тоже надо разобраться, — раздался из-за спины спокойный ответ. — Возможно, ты права.