За гранью Разлома
Шрифт:
— Мирка… — Бессмертный подался вперёд, но Макс остановил его властным жестом.
Девушка говорила тихо, так, что даже Раде пришлось напрягать слух.
— Мы с Мишей были охотниками. — К счастью, Макс не перебил, не попросил говорить громче, лишь слегка повернул голову, как будто подставляя к ней ухо. — А потом я всех подвела и решила, что мы вдвоём справимся кое с кем, с кем мы не справились, и мне пришлось смотреть, как Миша умер. Наверное, я от этого сошла с ума, потому что Миша вернулся, а для меня до сих пор каждая его смерть — как первая. Я боюсь, — она подняла взгляд и как-то особенно посмотрела на Мишу, — я всё время боюсь, что
— Мирка… — Бессмертный встал и потянулся к ней, но Макс схватил друга за руку.
— Как он воскрес?
— Как? — Девушка уронила голову, скрыв волосами лицо. — Чудом. Я просто видела, как он умер, а потом всё как в тумане. Помню… женский голос и свет. Я больше ничего не знаю. Слушай, давай мы просто сойдёмся на том, что я полоумная, и ты больше не будешь меня трогать?
Она не дождалась ответа и, вскарабкавшись наверх, скрылась за занавеской, провожаемая полным вселенского недоумения взглядом Макса. Названый брат Рады повернулся к Бессмертному, и тот удивительно безразлично пожал плечами.
— Я вообще не против, чтобы вы спорили, просто давай без бесконтрольной агрессии.
Макс отрешённо покачал головой.
— Я с вами сам сойду с ума?
Улыбка Бессмертного лучилось доброжелательностью и пониманием.
— Посмотрим.
Чтец вновь покачал головой и, поставив локти на стол, упёрся лбом в ладони. Он больше не спрашивал, Миша молчал, Мира затихла у себя наверху, и Рада молча топталась на месте, изнывая от желания что-то сказать и совершенно не зная, что. Ситуацию спас Кот.
— То есть на тебе типа всё очень быстро заживает?
— Да.
— Быстрее, чем ты умираешь?
— Не уверен. Я получал раны явно не совместимые с жизнью, но оставался жив.
— А если голову отрезать?
— Не проверял. Но однажды потерял несколько пальцев, они выросли.
— Блин, интересно, а если отрезать тебе голову, новая отрастёт от тела или тело от головы? О, или они типа притянутся? А если их унести друг от друга?
Слава сиял энтузиазмом, Миша отвечал охотно, по-доброму, совсем не так, как Максу. Желание влезть усилилось, и Рада, на всякий случая стараясь держаться подальше от пытающегося расползтись по столу Макса, подошла к Коту и встала рядом.
— Вопрос хороший, — отвечал тем временем Бессмертный, — но ответа у меня нет. Честно говоря, я предпочёл бы не проверять.
— А чё так?
— Тебе больно? — догадалась Рада, и Миша поморщился. Его улыбка померкла, и старшая дочь Беляевых вжала голову в плечи, опасаясь, что вновь всё испортила.
— Нет, — Бессмертный отвечал медленно, словно бы выбирая слова, — боль я не чувствую. Вернее, чувствую, но как-то иначе. Она мне как будто не мешает.
— Как щекотка? — предположил Слава, но Миша отрицательно покачал головой.
— Не совсем. Скорее, как что-то тёплое. Это сложно объяснить.
— Обалдеть, — завистливо протянул Кот.
«Я тоже так хочу», — было написано у него на лбу. «Нет, не хочешь», — прочитала Рада в ответном взгляде Бессмертного.
Позже, когда тела убитых вампиров были сожжены, а автодом отогнали ниже по течению Камы, Слава вновь вернулся к этому разговору.
— Так почему ты не хочешь проверять? Ну, с головой? Боишься, что всё-таки умрёшь?
— Не думаю. — Бессмертный стелил постель и спокойным голосом
— Ага-а… — Слава явно считал это глупостью, а вот Рада, напротив, преисполнилась ещё большим восхищением к своему герою.
Герою. Да, сегодня Миша окончательно утвердил свою героическую сущность в глазах старшей дочери Беляевых, и теперь, с удивлением вслушиваясь в свои чувства, она поняла, что эта сущность скрывает от неё человека.
Утро следующего дня повторило предыдущие. Разбуженная голосом Макса, Рада села в постели, в самый последний момент вспомнив, что она спит на нижнем этаже тесного двухъярусного места. Столкновение с потолком было неизбежным, но менее сильным, чем в прошлый раз. Оно напомнило Раде о том, что случилось вечером. А ещё о том, что внизу спит Слава, на которого нужно не наступить.
Когда Рада высунулась из-за занавески, Кот уже сидел, опасливо поглядывая в её сторону. Их взгляды встретились, но лишь на миг, и Слава смущённо потупился.
Как и вчера, стол уже был накрыт на четверых. Мира приготовила омлет и спряталась в своём закутке. Возможно, наверху у неё было больше места, и всё равно Рада плохо представляла себе, как можно сидеть там всё время, неподвижно и беззвучно.
Зато понятно было другое: несмотря на потрясения минувшего вечера, она чувствовала себя прекрасно. Руки подрагивали от желания немедленной деятельности, и Раде казалось, будто сейчас она может активировать любую печать, оббежать всю Землю по экватору, проплыть всю Каму против течения. За окном пересвистывались птицы и шумела листва деревьев, и всё вокруг было каким-то особенно правильным. Гораздо правильнее, чем в родном поселении, да и вообще любом поселении, которое Рада только могла представить.
В конце концов кто сказал, что поселение — единственное место, где можно жить? Конечно, отчаянной, желающей вступить в ряды Охотников, старшая дочь Беляевых отродясь не была, но ведь существовали другие пути. Вот, например, Мира. Не охотница, не колдунья, в поселении не живёт, и, вроде бы, всё хорошо, не считая того, что спутница Бессмертного в самом деле была несколько… ненормальной.
Впрочем, в отличие от старшей дочери Беляевых, Мира прекрасно готовила. Умяв омлет, Рада почувствовала острое желание хоть как-нибудь доказать свою полезность и вызвалась помыть посуду.
— Разобьёт, — пригрозил Мише Макс.
Со вчерашнего вечера он был мрачным и отстранённым, и нет бы дуться на Бессмертного, но доставалось и Раде с Котом. Обиженно насупившись, Рада пронаблюдала, как её названый брат быстро съел свою порцию и занял кресло рядом с водительским.
На освободившееся место за столом вдруг забралась Ночка. Она сидела на задних лапках, держа в передних выделенную ей мисочку, и смотрела прямо на Раду. Её вымытая и вычесанная шерсть стала мягкой и шелковистой, теперь в глаза особенно бросалось, что на голове она значительно длиннее, чем на остальном теле. Длинные оленьи ресницы окружали глаза кикиморы, и Раде вдруг показалось, что за ночь они стали больше и светлее, в то время как выступающие из нижней челюсти клыки исчезли. Это было странно, но Рада не успела ничего спросить.