За гранью Разлома
Шрифт:
— Разве они уничтожают поселения? — По радио в таких зверствах обычно обвиняли Кровавых. — Я слышала, что они там власть захватывают и превращают людей в рабов.
— Ну… Для меня это просто типа одно и то же, вот.
Кот неловко заёрзал и опустил взгляд, очевидно не желая продолжать разговор. Может быть, у него была какая-то своя история, и Рада, решив сменить тему, собралась побольше узнать о жизни в лесу, но в разговор совершенно неожиданно вмешался Бессмертный.
Не отвлекаясь от дороги, громко, чтобы его было можно расслышать с их места, он сообщил:
— На самом деле Серебряный Крест и Кровавая Корона — очень разные почти во всём, это стоит знать, если вдруг придётся с кем-то из них встретиться. Серебряный Крест в чём-то похож на нашу Инквизицию. Их много, у них есть структура, внутри неё они могут узнавать
— Но зачем? — Рада с трудом могла представить, какой смысл убивать людей, рисковать своей жизнью, просто чтобы все тебя ненавидели?
Ответил ей Макс.
— В мире всегда хватало уродов. А теперь вспомни, откуда изначально взялись вампиры.
— А, ну да…
Эту часть их истории — последнее, что случилось перед Разломом — в школе повторяли так часто, что Рада как сейчас помнила слова и голос учительницы. Была группа колдунов-террористов. Они как-то вскрыли мир нечисти и зачем-то призвали оттуда какое-то существо. Наверное, хотели с его помощью просто убить кучу народа, но получилось сложнее. Вместо того, чтобы просто убивать, существо отправилось заключать сделки. Оно приходило к самым отчаявшимся, падшим людям из неотмеченных магией и предлагало отдать свою человечность взамен на небывалую силу. Потом те из вампиров, которые хоть как-то пытались сохранить связь с людьми, рассказали, что условия сделки им рассказали подробно и правдиво, и люди принимали её, зная, на что идут.
«Вспомните сказку про Золушку, — говорила учительница, и представьте, что, вместо феи-крёстной к ней явился кто-то другой и предложил ей возможность без помощи принца разобраться и с мачехой, и с сёстрами, и с любым, кто помешал бы ей получить своё "долго и счастливо"».
Рада думала о том, пошла бы она на такую сделку когда-либо, и решила, что нет. Хотя сама она никогда не была по-настоящему отчаявшейся, даже когда Дмитрич со Старым Псом грозились всяческим. А так… Не удивительно, что после этого наступил такой хаос и понадобился Разлом, чтобы хоть как-то восстановить баланс.
— То есть Кровавые — это, по сути, те же люди, которые пошли мстить и всё громить после Призыва? — Кот склонил голову на бок, с любопытством глядя в сторону Макса.
Макс, удосужившейся обернуться к ним, кивнул.
— А теперь к ним присоединяются те, кто хотел бы жить мирно, но не смог, — добавил Бессмертный. — Отец семейства, которое по ошибке убили охотники, например.
— Жуть. — Рада поёжилась. Опять захотелось сменить тему. — Слушайте, а если у Серебряных, по сути, есть поселения, почему нельзя собраться так же, например, Инквизицией, и на них не напасть в ответ?
Ответ Миши оказался не легче предыдущего:
— Дело в том, что в этих поселениях всё ещё остаются люди.
А Макс безжалостно продолжил:
— Когда Серебряные захватывают поселение, первым делом они убивают всех, кто может оказать сопротивление. Они запирают их в каком-нибудь помещении и взрывают там все баллоны с газом, которые удаётся найти. Туда же отправляются пожилые и больные. У всех остальных Серебряные забирают всё, кроме самой простой одежды, и потом долго обыскивают поселение, уничтожая всё, что связано с колдовством. Несколько домов они оставляют как жильё для тех, кто выжил. Детей вместе с несколькими женщинами отселяют отдельно. Постепенно район, где были помещены люди, огораживается, и люди получают больше свободы. Им не мешают драться друг с другом, заводить семьи, рожать детей. Если кто-то "ломается", его выбрасывают. Людей гоняют работать на том самом предприятии, вокруг которого выросло поселение, а ещё они кормят своих надсмотрщиков собой. Кстати, если предприятие как таковое вампирам не нужно — например, там производили человеческую еду — оно просто становится предприятием по производству людей. Люди служат постоянными донорами, а их кровь продаётся всем желающим.
— Во, я своего Серебряного именно так и убил! — обрадовался Кот. — День был, короче, жаркий очень, я топал куда-то через брошенную деревню, тут смотрю — машина стоит типа чья-то явно. Ещё такая в тенёчке и все окна изнутри закрыты такими штуками, которые свет отражают. Ну, я думаю, кто бы это мог быть? А я в поисковые печати не умею, пришлось так ползти. Очень интересно было, никогда вампиров днём не видел. Короче, я им кузов вскрыл и залез, а там, блин, холодильник! И ящики всюду. Ну, я проверил на всякий, но там, конечно, кровь была. Тут я уже особо не думал. Вылез, подзаварил там все двери, а на последней, короче, открыл резко, зашвырнул туда аж две этих, которые как гранаты, чтобы наверняка, закрыл обратно и всё это уронил в яму. Ну там, конечно, крики, вопли, полетели стёкла, но я ещё одну кинул и ветерком, значит, чтобы газ из ямы не улетал особо. Потом тихо стало, и я ушёл, уже аж голова болеть начинала. Заныкался в доме каком-то на чердаке, а часа через, ну, два, наверное, пошёл проверить, чего я там потравил. И вот был там один труп, и у трупа хорошая обувь, между прочим! И почти моего размера! Блин, вы бы знали, в чём я тогда ходил… Я ж на людях почти не появлялся, с одеждой вообще беда была. Короче, решил помародёрить чутка. И вот пока я там в вещах копался, я нашёл что-то типа книжки, куда они пишут, чего, куда, сколько и за что продали, и там как раз было написано, что это Серебряные. А потом я понял, что вещей там вообще-то на двоих, а трупешник — один. Я, короче, напрягся и решил линять. И слинял, так и не знаю, что со вторым было. А книжку ту я, кстати, с собой прихватил и в Инквизицию отнёс, они мне за неё хорошо отсыпали. У меня как раз газ заканчивался. Ну, как-то вот!
— Хорошо сработано. — Бессмертный одобрял эту историю. Одобрял, когда кто-то смертный совершал такие отважные поступки, как он, пусть и более тихо и менее красиво. И не удивительно, ведь где он, а где остальные…
Рада вновь посмотрела на Кота. За последние минуты он совершенно не изменился внешне, но всё же теперь казался каким-то другим. Не просто человеком, который не боится, не просто рассказчиком невозможный историй, а тем, кто что-то умеет и в чём-то преуспел. Сперва казавшийся Раде похожим на неё, он вдруг оказался на три головы выше.
Это было нужно исправить. Нужно было срочно стать кем-нибудь, кроме как старшей дочерью Беляевых, непутёвой девчонкой, якшающейся с нечистью. Нужно было что-то сделать, чего-то добиться, но можно ли сделать это в поселении, пусть даже там нет стен и есть коровы?
Чем ближе они подъезжали к Екатеринбургу, тем больше тревожился Макс, однако через руины города они проехали совершенно спокойно. Вскоре лесные пейзажи за окнами сменились полями: должно быть, в прошлом все они использовались в сельском хозяйстве. Сейчас, через семнадцать лет после Разлома, ближайшие к городу поля заросли, и молоденькие деревца уже вовсю тянули юные ветви к небу. Лес брал своё, но там, куда везли Раду, леса не было.
Она поняла это с неожиданным ужасом, когда они подъехали к охранному посту. За огороженной колючей проволокой территорией разворачивались открытые просторы, где свободно гулял лёгкий летний ветерок и, казалось, не было вообще ни одного дерева. Не особенно понимая, что и для чего она делает, следом за названным братом Рада вышла из автодома и остановилась перед тремя мужчинами в военной форме, должно быть, здешним аналогом привычных ей СОБов.
Они вышли все, даже Мира беспрекословно выбралась наружу и остановилась за плечом Бессмертного. Перед выходом Чтец закутался в свой обгорелый плащ, упорно не желая являть посторонним своё лицо.