За гранью Разлома
Шрифт:
— Количество печатей, которые я хочу видеть в моей книге, не меняется, меняются лишь сами печати.
— Ха! Никогда не поверю, что ТЫ не видишь разницы!
— Разница в общем объёме работы несущественна.
— И всё же не учесть её я не могу. Не забывай, что вы трое едите за нашим столом и занимаете место…
— …в неиспользуемой комнате. Между прочим, мне казалось, что закупкой продуктов занимается Миша, а Мира готовит для всех, я неправ?
Доставляющий несравненное удовольствие обоим торг прервал усталый голос Кролика:
— Да плевать мне,
Так спор завершился в пользу Макса.
Кролик предпочитал работать в тишине, в то время как в гостиной, где проводил большую часть времени Осьминог, регулярно можно было услышать радио. Занятый переводом Макс редко находил лишнюю минуту, чтобы покинуть рабочее место, он не особо интересовался, чем занимаются Миша и Мира, а потому немало удивился, когда однажды вечером услышал восторженный рассказ местного диктора, утверждающего, что лично видел Бессмертного этим утром.
— Ты выслеживаешь вампиров? — спросил Макс.
— Пытаюсь. — Миша грустно улыбнулся. — В Москве водятся очень неприятные личности, не могу же я просто сидеть без дела?
Чтец пожал плечами.
— Будь осторожен. Вскоре они просекут, что ты осел в городе, и начнут тебя искать.
— Постараюсь. Но, сам знаешь, в выслеживании я не очень.
Чем именно занимается Бессмертный, Макс догадался несколько дней спустя, когда диктор, закончив короткий рассказ о неудачной попытке Серебряных присвоить очередную фабрику на прошлой неделе, уже не в первый раз пожаловался на участившиеся случаи пропадающих без вести людей из Москвы и окрестных поселений.
— Тел нет, крови нет, всё тихо, но люди пропадают, — серьёзно проговорил Миша, встретив вопросительный взгляд друга. — И их никто не может найти. Я уже, вроде как, слышал о таком однажды. Вампиры воруют людей сотнями и свозят на, как бы мерзко это ни звучало, кровяную ферму. Несколько месяцев «работы», потом людей убивают, а пакетированная кровь расходится по магазинам под видом донорской.
Можно ли устать удивляться человеческой ли, вампирской ли жадности? Прежний мир рассыпался к чертям, а группки всяких уродов устраивают свой локальный капитализм, обрекая людей на мучительную смерть и продавая их кровь по цене добровольно отданной. Те же Серебряные в этом плане всегда были честнее, они хотя бы не скрывали источник своего товара.
— И как успехи? — поинтересовался Осьминог.
— Обнаружил подозрительный грузовик, который каждую третью ночь выезжает из Москвы на запад. Теперь пытаюсь понять, откуда именно в него загружают людей или товар.
Разговор прервала Мира, появившаяся с кастрюлей супа.
— Ужин! — обрадовался с кислой миной слушавший их диалог Кролик, первым плюхаясь на своё место за небольшим столиком в углу.
Макс сел напротив, Миша занял место во главе стола. Они ни за что не уместились бы все, но Осьминог предпочитал есть, сидя на диване и используя собственный живот в качестве подставки для тарелки,
— Хорошо иметь женщину дома, — голосом обречённого мечтателя проговорил Осьминог. — Кролик, давай заведём?
— Куда? — буркнул рыжий мастер. — Мы же это скоро… Это.
— Это? — Миша вопросительно приподнял бровь.
Кролик отвернулся, но Осьминог решил пояснить:
— Мы собираемся взять что-то вроде перерыва и закрыть Порисульки на какое-то время.
Чтец вздрогнул.
— Закрыть?
— Перерыв? — недовольно проворчал Кролик. — Такой себе перерыв…
Осьминог фыркнул отхлебнул супа.
— Нам предложили работу, — пояснил он, обращаясь к Максу. — Такую, от какой не отказываются. Скорее всего, к первому снегу Порисульки в самом деле перестанут принимать клиентов.
— И надолго?
Кролик шмыгнул носом.
— Нет, я надеюсь, — невнятно проговорил он.
— Я тоже надеюсь, — согласился Осьминог. — Очень надеюсь, но очень сомневаюсь. В любом случае, скорее всего, когда наша работа будет закончена, о ней узнают все.
Закончив на этой интригующей ноте, торговец отказался давать пояснения. Макс не настаивал — в конце концов это совершенно его не касалось — и всё же осадок остался. Ему надоело быть человеком, которому чего-то не говорят.
— Как успехи? — вечером, после отбытия мантикоры, спросил Чтец Мишу.
Если бы этим делом занимался он сам, он не потратил бы ни одного вечера впустую, он обходил бы район за районом, выискивая следы и свидетелей. Неделя тщательной кропотливой работы и — Макс не сомневался в этом — он узнал бы, куда пропадают люди и кто за этим стоит. Бессмертный потратил уже почти две, но так ничего и не достиг.
— Я уже говорил, я не особо умею выслеживать, — смущённо признался Миша. — Обычно я вижу врага и устраняю его, а вот искать — это действительно больше по твоей части.
— Но ты же нашёл грузовик. Почему бы не проследовать за ним в конечный пункт назначения?
Для обычного человека этот план был безумным, но Миша не боялся боли и смерти. Он мог позволить себе подобные выходки, однако предложение Макса не вызвало у Бессмертного энтузиазма.
— Я не хочу так подставляться.
Виной, прозвучавшей в этих словах, можно было захлебнуться, но недоумение и раздражение Макса оказалось сильнее.
— В каком смысле «подставляться»? Ты же бессмертный, в отличие от тех людей.
Вместо ответа Миша уселся на своё спальное место, повернувшись к другу спиной. Его спина осталась сгорбленной, а голос — виноватым, но всё же непоколебимо уверенным.
— Макс, я хочу остаться человеком.
— В каком смысле?
Миша вздохнул.
— Да я уже сам не уверен в том, что я такое. Я вроде как умер, но вот я здесь. Давай на меня посмотрим. Я не чувствую боли, не умираю, у меня волосы не растут длиннее, чем были в тот день. Я живой или мёртвый? Я вообще человек?
Бессмертный откинулся на спину и, избегая взгляда друга, уставился в потолок. Макс молчал. Что на такое ответишь? А Миша продолжил: