За Кубанью(Роман)
Шрифт:
Все обсуждают детали схватки с бандитами. Понимают: если бы не трусость Абубачира, да если бы не заранее отрытые окопы, да если бы не люди, которые пришли на помощь отряду, да если бы не отчаянная стойкость и бесстрашие отряда Пшимафа и первой заставы… И еще много других «если» насчитывают бойцы, обсуждая все этапы боя. С заставы тем временем приводят жителя соседнего аула. Пришел за помощью: десяток головорезов захватили сельский Совет — председатель убит, до города далеко.
Не провокация ли? Нет, Мурат знает этого человека. Ну что
Каково в других аулах? Ходят слухи, будто никаких изменений не произошло.
А на фронте? Точные сведения: врангелевцев отжимают к морю. Залитый кровью и слезами аул ликует: победа!
Похороны аульчан, павших в бою с бандитами, проходят необычно. Сперва — митинг у сельсовета. Вместо муллы слово берет Умар. Он говорит и в азарте стучит костылем.
— Мы знаем, — кричит Умар, — в этой толпе еще есть сторонники Улагая и Алхаса! — Умар косится в сторону муллы. — Пусть они передадут своим начальникам: народ не сломить! Если они не разойдутся по домам — сожжем лес до последнего дерева, подожжем его со всех сторон, но ни одного бандита живым не выпустим.
В воздух летят папахи.
— Аульчане! Товарищи! Завтра все на пахоту. Засеем полностью нашу землю, поможем семьям павших товарищей.
После похорон заседает комбед: перераспределяются силы. Утром кое-кто выезжает на пахоту. Патрули выброшены на дорогу.
На следующий день в поле появляется и Дарихан. Она не спеша впрягает лошадей в плуг, ей помогает Мариет. Обеих не узнать: видно, что-то утешительное дошло до их ушей. Так и есть: один из раненых бандитов сказал, что Ильяса уже нет в банде, будто бы отправили его к Улагаю.
«Хорошо, если это правда, — думает Дарихан. — Было бы куда хуже, если бы он на свой аул напал». Никогда не сомневалась в своем муже и теперь твердо уверена: не зря он это затеял, скоро все прояснится. Только бы жив был…
Бандиты притихли, совсем не высовывают носа из лесу. И аульчане смелеют: теперь уже почти на каждом поле видны люди. Сев идет медленно — слишком уж много времени отнимают ежедневные поездки в поле и назад. Но вот один остается на ночевку, другой, а за ними многие. Патрули всю ночь охраняют дорогу…
Умар повеселел, прошелся по двору без костыля, и не больно. Все ж таки Меджид-костоправ свое дело знает. Он уже поставил на ноги многих легкораненых, они отъедаются по домам. Раненых бандитов тоже давно нет в караулке — за ними явилась их родня из аулов и станиц: был приказ не задерживать их. Умар нажимает на щеколду калитки и оказывается на улице. Ранние лучи солнца бьют прямо в лицо. Стоит зажмурившись, почти не опираясь на палку. Однако надо в Совет.
Умару кажется, будто все плохое уже позади. Идет Умар, постукивает по земле палкой и чуть заметно улыбается. Навстречу на взмыленном коне Мурат.
— Лю убит!
— Где?
— В поле.
Умар Возвращается, седлает коня
Умар приподнимает голову Лю — на затылке рана. Ударили сзади чем-то тяжелым.
— Двое или трое… Один бы с Лю не управился.
— Двое, — поясняет Мурат. Он уже осмотрел следы.
Просто не верилось: Лю, который никого не хотел трогать и в самом деле никого не трогал, неподвижно лежал на земле. Рядом стояли с окаменевшими лицами его жена и дочь. На глазах Бибы — слезы, а жена и плакать не могла. Время от времени она оглядывала всех каким-то бессмысленным взглядом, словно собиралась что-то спросить. И вдруг закричала. И столько боли, столько отчаяния было в этом крике, столько негодования и протеста, возмущения этой неслыханной жестокостью, что и у мужчин волосы зашевелились.
— Мам, пойдем… — У Бибы хватило сил оттащить мать в сторону. Женщины взяли ее под руки и повели в аул.
— Опять бандиты! — вздохнул Умар. — Когда мы их раздавим!
— Бандиты, причем особенные, — возразил Мурат. — Следы ведут на дорогу, а оттуда к нашим огородам.
— Лю досталась земля Измаила, его и работа, — говорит Гучипс. — Давайте к нему…
Толпа валит к дому кулака.
— Его уже трое суток как нет, уехал в город, — сообщает жена.
Обыск не дает результата. Толпа разъярена. Умар отправляет Мурата с бойцами к Джанхоту, а сам идет к Халиду. Нигде никаких следов Измаила. Вдруг кто-то сообщает: люди слышали шум в пустующем доме Салеха. На дом наваливаются с четырех сторон. Чердак заперт.
— Измаил! — гремит голос Умара. — Сейчас брошу гранату.
Маленькая дверца со скрипом открывается. На лестнице Измаил.
— Второй где?
Измаил что-то кричит в проем двери, рядом с ним появляется Джанхот. Их выводят во двор, обыскивают. Никакого оружия.
— Протяните руки вперед!
Под ногтями — земля!
Их удается довести только до дороги. Здесь убийц окружает толпа. Раздаются крики:
— Куда ведете? Опять бандитам сплавите? Как Абубачира!
— Сами судить будем!
— Люди, остановитесь! — тщетно взывает Умар. — Надо по закону, адыги! Аллах вас оставит!.. Опомнитесь, люди, что вы делаете?!
— Уйди, Умар! — грозно гудит толпа. — Лучше уйди!
Люди ничего не желают знать. Перед ними убийцы безвинного человека, такого же, как они, хлебороба, который никогда никому не причинил никакого зла. Умара и бойцов оттесняют, начинается свалка. Раздаются глухие удары. Измаил закрыл лицо руками, Джанхот отчаянно завывает. Словно волк. Постепенно образуются два круга — в одном бьют Измаила, в другом — его подручного. Джанхот валится на землю, но и это уже не может остановить толпу — его продолжают бить ногами.