Зачарованный плут
Шрифт:
– Скажите мне, Рене, вы же вроде близки с хозяйкой дома? Поделитесь секретом, на что она живет? Плантаций уже давно нет, она ничего не производит и не продает, она вдова. Так, на что же она содержит все это? – в недоумении спросил он.
– Никакого секрета тут нет, мистер Периш, женщины из рода госпожи Бланшар всегда выходили замуж только за состоятельных мужчин Нового Орлеана. Эту традицию и завела ее прапрабабка, – невозмутимо ответила девушка.
– Хм… как интересно. Наверное, поэтому она и разозлилась на свою дочь, которая отказалась
– Не знаю, меня тогда здесь не было. Но все в городе очень уважают хозяйку и плохого слова о ней не скажут, – заверила девушка.
– Почему? Потому что боятся? Я слышал, она ведьма, – невзначай бросил Крис, пытаясь развязать язык служанке Матильды.
– Она не ведьма. Она – мамбо, – спокойно объяснила Рене тоном, которым обычно разговаривают с ребенком, до которого все очень медленно доходит.
– Что значит мамбо? – удивленно спросил мужчина, когда они уже остановились у двери комнаты, которую ему выделила хозяйка дома.
Но ответа Крис так и не услышал. Девушка странно улыбнулась и, пожелав хорошего отдыха, оставила его.
Глава 10
Рассматривая фото матери в альбоме, который достала Матильда из старого комода, Джейн поразилась их внешнему сходству. На нее смотрело юное улыбающееся личико креольской девушки с высокими скулами и большими яркими глазами разного цвета под длинными темными ресницами, точно такими же, как у самой Джейн. Маленький вздернутый носик намекал на веселый нрав его обладательницы, а пухлые губки придавали образу мягкую чувственность. На фото худенькая девушка с длинными волосами держала на руках черную кошку, которая Джейн показалась смутно знакомой.
«Так вот какой она была», – думала девушка. – «Мне стоило просто посмотреть в зеркало, чтобы увидеть ее».
– Это ее кошка? – спросила Джейн.
– Ох, Сильвия постоянно прикармливала каких-то бродячих животных, возможно, эта кошка одна из многих, – махнула рукой Матильда.
Пожилая леди бережно перевернула страницу альбома и указала на фото дочери, сидящей рядом с небольшой клумбой красивых цветов:
– Белые лилии. Она их любила, и сама выращивала здесь.
– Я так и знала, что они должны были нравиться ей, – улыбнулась Джейн. – Почему-то чувствовала. Я тоже люблю белые лилии.
– Подозреваю, что вас объединяет не только это, девочка моя, – загадочно произнесла Матильда.
Заметив хитрый взгляд, который бросила на внучку бабушка, Джейн заподозрила, что за ее словами скрывается нечто большее, нежели просто разговоры о цветах и ею овладело любопытство.
– О чем ты говоришь?
Матильда не стала тянуть с ответом, а попросила девушку:
– Дай-ка мне свой браслет я тебе кое-что покажу.
Хозяйка особняка снова открыла ящик старого комода и на этот раз достала оттуда деревянную доску в виде круглого подноса, которую положила на стол перед Джейн рядом с разложенными фотоальбомами.
– Что это? – удивилась она, разглядев на поверхности
– Это доска Ифы, – ответила пожилая леди, а потом, развязав ленточку браслета девушки, на которую были нанизаны маленькие раковины, высыпала их на ладонь. – Смотри, они подпилены с одной стороны не для того, чтобы держаться на ленточке. Это сделано по другой причине. Ты знаешь сколько их тут?
– Конечно, их шестнадцать. Когда мне было особенно грустно в детстве, я имела привычку пересчитывать их, поэтому я точно знаю сколько их было на мамином браслете, – задумчиво произнесла девушка, глядя на горстку маленьких ракушек.
– Правильно. Ровно шестнадцать, ни больше, ни меньше. И так должно оставаться всегда, – наставительно изрекла Матильда, чем заинтриговала свою юную слушательницу.
Затем она внезапно высыпала всю горсть раковин на этот круглый поднос с резными узорами и указала на них пальцем:
– Видишь, часть упала щелью вверх, а часть – подпиленной стороной. Ее специально спиливают для того, чтобы они не переворачивались, таким образом обе стороны получаются практически плоскими и по тем, что упали щелью вверх делают предсказания.
Пару долгих мгновений до Джейн доходил смысл сказанного ее бабушкой пока она созерцала рассыпанные раковины и пыталась осмыслить только что услышанные слова. Ее любимый браслет и наследство от мамы, оказалось вовсе не украшением, как она думала всю жизнь, а каким-то магическим инструментом, о котором она и понятия не имела.
– Так, браслет на самом деле не браслет? – для ясности решила уточнить девушка, потому что, наконец, взглянула на эту безделушку с иной точки зрения, как будто долго носила при себе ключ в виде брелка и только сейчас узнала, что он способен открыть какой-то замок.
– Все верно. Просто раковины удобней хранить вместе именно так, чтобы они не потерялись, – подтвердила Матильда.
– А это доска для гаданий? – Джейн указала на красивый поднос и с сомнением посмотрела на бабушку, не тронулась ли умом эта пожилая дама, но она в ответ лишь серьезно кивнула и девушке пришлось поверить. – Ладно, а какое отношение это всё имеет к моей маме?
Заметив недоверие со стороны внучки, Матильда попыталась подыскать правильные слова, чтобы описать всё, как есть и не отпугнуть ее, но поняла, что лучше сказать правду, какой бы странной для Джейн она не выглядела:
– Дело в том, что это ее доска. Сильвия очень хорошо умела делать предсказания с помощью раковин Каури. С самого детства к ней обращались люди за помощью, потому что она никогда не ошибалась. У нее было доброе сердце, и она никому не отказывала. Когда она сбежала, то, видимо, второпях не успела забрать свою любимую доску с собой, а вот раковины остались у нее, она их носила всегда на руке, не снимая, в виде браслета.
С минуту поразмыслив, которая понадобилась девушке, чтобы найти подходящее выражение и при этом постараться не обидеть бабушку, Джейн аккуратно спросила: