Зачем смерть давала шанс

Садовский Николай

– Так вот почему у тебя такой измученный вид. Я ведь тебя с трудом узнал. Ну, раз такое дело, то планы наши кардинально меняются.

Сокол снял телефонную трубку, телефонной связью были оснащены все служебные автомобили, и набрал нужный номер.

– Девушка, пригласите к телефону доктора Сомова, скажите генерал Соколов беспокоит, – через минуту продолжил. – Док привет, Сокол беспокоит. Хорошо, что ты на работе. Я сейчас к тебе Тарзана привезу. Нет, не ранен, просто небольшое истощение. Все, привезу, узнаешь.

Ехали молча. Сокол, расстроенный, смотрел на дорогу. Антон положил сумку под голову и задремал.

На него сильно стала действовать усталость. Особенно она проявилась от напряжения за последние два часа. Сокол, повернувшись к водителю, тихо сказал.

– Миша, едем в госпиталь к Сомову.

– Я понял. Мы уже едем туда.

Вскоре подъехали к госпиталю. В фойе их уже с нетерпением ждал Сомов. Он внимательно взглянул на Антона.

– Ну, живой и то ладно. Срочно ко мне в кабинет для осмотра. Все разговоры оставляем на потом.

Поднявшись на второй этаж, они зашли в кабинет. Бросив сумку Антона в угол, вызвал старшую медсестру.

– Машенька, тебя надеюсь не надо знакомить с Тарзаном?

– Ну, что вы, Григорий Андреевич, Я своих постоянных клиентов всегда помню. Мне и раньше приходилось видеть его, то легко раненым, то в тяжелом состоянии, но в таком, похожем на высушенную мумию, видеть еще не доводилось. Что случилось, Антоша?

– Машенька, расспросы потом. Ты же видишь, он еле на ногах стоит. Теперь слушай меня. Сейчас берешь его и передашь ребятам из санитарного отдела, пусть они хорошенько его помоют, и вообще приведут в божеский вид. Сама пойдешь на кухню, попросишь у девчат хорошего куриного бульона. Скажешь, что я приказал. Запомни, только бульон, можно еще небольшой кусочек хлеба, но это все, что ему можно. Потом зайдешь ко мне, подумаем, что ему назначить из медикаментов.

– Хорошо, Григорий Андреевич, – и повернулась к Антону. – Ну что, воин мой горемычный, пойдем со мной, будем из тебя человека делать.

– Тогда неси меня моя ласточка, – обняв ее за талию, они вышли из кабинета.

– Из какой преисподни ты его вытащил на этот раз? – спросил Док Сокола.

– Мы его посылали на месяц в Эфиопию, советником на время. Знаю только, что он сопровождал груз на наш корабль. По пути их вертушку подбили. Все мы считали, что он и экипаж погибли. И представь себе, что спустя две недели, а именно сегодня ночью, я получаю радиограмму прямо с борта грузового самолета прямым текстом. В ней Тарзан сообщил, что арестован конторщиками и просит помощи. Я тут же попытался связаться с руководством, но ничего не получилось. Пришлось отложить до утра. Утром я поставил кое-кого на ноги и вытащил его оттуда. Поверь, Док, я ведь не сразу узнал его. Хорошо еще, что голос у него не изменился. Когда сели в машину, он попросил у Мишки воды. Я сначала не придал этому значения, но, когда увидел, как он ее пьет, у меня появились кое-какие сомнения. В двух словах я узнал у него, что он две недели голодал, тогда я сразу связался с тобой, и вот мы здесь.

– Ну, ничего, не таких ставили на ноги, поставим и его. Главное для него сейчас, чтобы в организме не произошло никаких кардинальных изменений. Он сильно в весе потерял, и это очень подозрительно. Тут Машка права, сказав, что он на мумию похож. Меня это тоже настораживает.

– Он мне сказал, что все время хочет пить.

– Это и не мудрено. То, что он голодал, это не так страшно.

Я о другом думаю, у него высушенная кожа не только на лице, но и как я заметил на руках тоже. Думаю, что остальная часть тела такая же. Я не могу представить, что послужило этому, но то, что организм его сильно обезвожен, это факт. Вот это меня больше всего настораживает.

– Он мне говорил, что последние трое суток, он много пьет, но жажда не проходит.

– Ладно, не будем сейчас гадать, что да как. Сейчас приведут его в порядок. Он расскажет все, что с ним случилось. Потом сделаем кое-какие анализы, вот тогда и будем делать выводы.

Прошел час, а Мария так и не пришла в кабинет. Доктор и Сокол отправились на поиски Тарзана. Заглянув в палату, увидели, что Антон в пижаме, чисто выбритый, лежит на кровати и с отвращением смотрит на ароматно пахнущий бульон, а Маша уговаривает его выпить хотя бы парочку глотков.

– Это, что за уговоры? – возмутился Док – Ты, Машенька, иди, пожалуй, приготовь состав при обезвоживании и поставь ему капельницу. А бульон он сейчас у меня быстро выпьет, аж захлебываться будет, – и легонько вытолкал ее за дверь. – А ты, мумия засохшая, прекрати над девушкой издеваться. Не надо на жалость давить. Бедная девчонка и так готова за него под пули пойти, а он здесь лежит и выпендривается. Смотрите, барин какой нашелся. Не станешь сам пить, прикажу, ребята привяжут к кровати и через воронку зальют в тебя.

– Ладно. Разошелся, вояка, – ворчал Антон – как будто его кто-то здесь испугался.

Но, тем не менее, взял хлеб и, отламывая маленькие кусочки, стал тщательно их разжевывать, запивая бульоном. Не заметно для себя, он съел весь хлеб и под конец с большим удовольствием допил остатки бульона, смакуя каждый глоток.

– Ну что, понравилось? А ты не хотел пить. Оказывается, что вкусовые рецепторы у тебя в норме. Это уже хорошо.

В палату вошла Маша. Поколдовав над его рукой, установила капельницу.

– Григорий Андреевич, я вам еще нужна?

– Нет, Машенька, если нужно будет, я позову тебя.

– Хорошо, я буду в процедурной.

– Ну, поел? Теперь рассказывай, что там с тобой произошло, – но, взглянув на Антона, замолчал, и повернулся к Соколу.

– Рассказ отменяется. Пошли, Сокол, пусть спит, – и уже выйдя из палаты, добавил, – ты сейчас езжай по своим делам, а часикам к шести можешь приехать. К этому времени он уже проснется.

– А позже нельзя?

– Можно, конечно, и позже, но дело в том, что если он поужинает, то результат будет таким же. Для него сейчас пища и сон – это главное лекарство. Ты же видишь, он физически очень слаб. Я никак не могу понять, что в нем изменилось, но это как мне кажется, не связано с его истощением.

– Почему ты так думаешь?

– Понимаешь, он ведь еще довольно молодой, и очень развит физически. В его теле не было и грамма жировых отложений. И даже в такой форме, при двух недельном голодании, он не мог потерять столько в весе. А при такой потере как сейчас, он просто должен пластом лежать не в силах пошевелится, а он, по твоим словам, смог вырвать стул из бетона, да еще разбить металлический стол. Здесь что-то не так, и это меня сильно беспокоит. И второе. Ты заметил, что его кожа сильно шелушится. Складывается ощущение, что она сходит, как после солнечного ожога.