Загадка кабинки для голосования
Шрифт:
Эдвард Д. Хох
Загадка кабинки для голосования
— Что ж, сегодня еще один День выборов, — сказал доктор Сэм Хоторн, разливая напитки. — Выборы всегда напоминают мне об убийстве в кабинке для голосования в Нортмонте. Был ноябрь 1926 года, и шериф Ленс баллотировался на переизбрание. Я полагаю, это было самое невероятное убийство, с которым я когда-либо сталкивался. Еще ... э-э-э, по глотку, прежде чем я начну?
Я помню, в День выборов в том году шел дождь, и шериф Ленс беспокоился, что погода может удержать многих его
Как бы то ни было, Нортмонт по-прежнему пользовался бумажными бюллетенями. Ты называл свое имя, расписывался в книге голосования, и они вручили тебе бюллетень. Затем заходил в занавешенную кабинку, чтобы поставить свои отметки, опускал бюллетень в урну с прорезью рядом с кабинкой. Это была простая система, и она работала просто отлично, за исключением того, что после закрытия избирательных участков иногда требовалось полночи, чтобы точно подсчитать все бюллетени и определить победителя.
В этот день, как я уже сказал, шел дождь. Не нежный весенний дождь, а такой пронизывающий дождь из Новой Англии, который так часто идет осенью, сбивая то, что осталось от листьев, и в целом неприятный. Из-за дождя я отвез Эйприл, мою медсестру, на избирательный участок в задней части парикмахерской Уитни. По правде говоря, даже если бы не было дождя, она бы хотела, чтобы я поехал с ней.
— Представьте себе это, доктор Сэм! Они дают женщинам право голоса, а потом заставляют нас идти в парикмахерскую, чтобы отдать свой голос!
Я улыбнулся и попытался успокоить ее.
— Ну, Эйприл, все не так уж плохо. Северная часть города голосует в здании школы, и мы бы голосовали в Ратуше, если бы не ремонтные работы. Уилл Уитни - член избирательной комиссии, и с его стороны было очень мило позволить городу использовать его парикмахерскую в качестве избирательного участка.
— Так не только здесь, доктор Сэм. Я читала в газетах, что женщинам в Нью-Йорке и Чикаго часто приходится голосовать в таких местах, как парикмахерские.
— По крайней мере, им не нужно голосовать в салунах. Сухой закон позаботился об этом.
Мы остановились перед заведением Уилла Уитни, и Эйприл раскрыла свой зонтик, спасаясь от проливного дождя. Я объехал дом сзади и припарковался на стоянке, уже испещренной лужами. Затем я побежал к задней двери, надеясь, что не слишком промокну.
— Этим утром нужен зонтик, - приветствовал меня голос, когда я вошел в дверь. Это был сам шериф Ленс, выглядевший толстым и счастливым и старающийся не показывать своей нервозности.
— Что вы здесь делаете, шериф? — спросил я. — Что-то незаконное на выборах?
— Нет, этот парень из газеты хочет сфотографировать меня и Отиса, пожимающих друг другу руки возле кабинки для голосования. Глупая идея, но я должен согласиться с ней.
Парень из газеты был молодым фотографом по имени Мэнни Сирс, недавно приехавшим в город, с которым
— Тебе никогда не надоедает делать снимки, Мэнни?
Он по-мальчишески улыбнулся мне.
— Конечно, нет, доктор Сэм. Фотографии в газетах — это то, что грядет. Даже «Нью-Йорк Таймс» иногда использует их на своей первой странице вместо рисунков.
— Итак, у вас будут победитель и проигравший, пожимающие друг другу руки.
— Это верно. Дружелюбные враги, можно так сказать.
Эйприл сняла плащ и стряхнула капли с зонта. Оба партийных работника за стойкой были ее друзьями, и она устроилась поболтать. Одна из них, миссис Моргано, была моей случайной пациенткой. Я знал, что она республиканка, как и шериф Ленс. Другая женщина, Ида Фрай из магазина галантереи, должно быть, была демократкой.
Казалось, мы были единственными, кто пришел проголосовать, хотя Уилл Уитни был занят тем, что стриг волосы посетителю в передней части магазина. Это был незнакомый мне человек, и мне стало интересно, что привело незнакомца в Нортмонт в дождливый день выборов.
— Что ж, я буду голосовать, — сказала Эйприл, принимая длинный бюллетень от дам за стойкой. Помимо кандидатов в шерифы и выборщиков, необходимо было проголосовать по ряду местных постановлений. И в верхней части бюллетеня, впереди всего, были должности по штату. Это был не президентский год, но мы выбирали губернатора и сенатора, а также нашего местного конгрессмена.
Чтение и пометки бумажного бюллетеня отнимали много времени, и Эйприл провела там целых две минуты, прежде чем вышла, чтобы бросить сложенный листок в прорезь слева от нее.
— Правильно ли ты проголосовала? — спросил я с улыбкой.
— Я голосовала против всех, кто занимает должности в настоящее время — кроме шерифа Ленса, конечно.
Шериф просиял и начал благодарить ее, но был прерван появлением своего оппонента. Генри Дж. Отис ворвался в парикмахерскую, словно подгоняемый ветром дождь, топая мокрыми ботинками по полу парикмахерской. Он снял очки, чтобы протереть их, близоруко щурясь на собравшихся.
— Я здесь, чтобы сфотографировать вас, мистер Отис, — объявил молодой фотограф, высоко подняв камеру и вспышку. — Я хочу, чтобы вы двое были вместе здесь, у кабинки.
На мгновение Генри Отис проигнорировал его, вместо этого повернувшись к Уиллу Уитни, стоявшему у его парикмахерского кресла.
— Не дай этой бритве соскользнуть, Уилл. Я не могу позволить себе потерять сегодня ни одного голоса.
Но когда он надел очки и разглядел человека в кресле более отчетливо, он, казалось, был поражен. — Вы не из Нортмонта!
— Просто проходил мимо, — пробормотал мужчина с южным, как мне показалось, акцентом.
Отис быстро отвернулся, и я смутно задался вопросом, знал ли он этого человека. Уилл Уитни полоснул воздух бритвой и снова принялся за свое дело. И Ида Фрай прервала разговор о сплетнях с Эйприл, чтобы помахать бюллетенем в сторону кандидата.
— Генри, немедленно подойди сюда и проголосуй! Потом у вас будет достаточно времени, чтобы сфотографироваться.
Он слегка поклонился в ответ.
— Всегда готов подчиниться воле партии, Ида. Как поживаете, шериф? Наслаждаетесь своей последней неделей в офисе?