Загадка охотничьего домика

Хох Эдвард Д.

— Что случилось, Сэм? — спросила она меня.

— Я пытаюсь выяснить, — ответил я. — Скажи мне, кто-нибудь из женщин выходил из дома, пока нас не было? Миссис Секстон или Дженнифер?

— Нет, — ответила она, но тут же исправилась. — По крайней мере, я так не думаю. Розмари пекла пирог на вечер и часть времени проводила на кухне. Дженнифер была наверху около десяти минут. Я полагаю, что любой из них мог отсутствовать, и я бы этого не заметила.

Я сжал ее руку и пошел наверх. Дженнифер и Фримен все еще были с Розмари. Я нашел еще одну спальню в задней части

дома, которая выходила окнами в сторону охотничьего домика, но между ними стоял большой красный сарай, который закрывал мне обзор.

— Пытаешься выяснить, как это было сделано? — спросил голос позади меня. Это был Джим Фримен.

— Я знаю, это кажется невозможным, но он мертв. У меня была хорошая теория, что дубина, возможно, была брошена отсюда, как какой-нибудь метательный снаряд.

Фримен подошел к окну.

— Это комната Дженнифер. Ты думаешь, это сделала она?

— Я понятия не имею. Я просто проверял, возможно ли это.

Фримен кивнул.

— Во время войны я служил в Воздушном корпусе во Франции. В то время мы бросали дротики, называемые flechettes, с самолетов на вражеских солдат.

— Вот что я имею в виду. Дротики можно сбрасывать с самолетов, людей можно пронзать стрелами. Возможно, дубинку можно выпустить из пращи.

— Хотя это маловероятно, — сказал Фримен.

— Нет, — признался я, — тем более, что в хижине нет каких-то настолько больших отверстий.

Я тут подумал о другом.

— Миссис Секстон или ее сестра когда-нибудь бывали у вас?

— Почему ты спрашиваешь?

— Это было бы естественно, поскольку вы соседи. Билл Трейси сказал мне, что ему показалось, что он видел одну из них на прошлой неделе.

Фримен фыркнул.

— Билл Трейси — старая сплетница. Конечно, однажды Дженнифер прокатилась туда верхом. Почему нет? Как ты и сказал, мы соседи.

— Но Розмари Секстон никогда не была у вас дома?

— Не могу сказать «никогда». Возможно, однажды вечером она пришла с Райдером. Но она никогда не приходила одна, если ты к этому клонишь. Ты думаешь, я убил его, чтобы добраться до его жены?

— Я сейчас ни о чем не думаю, Джим. Я просто задаю вопросы.

— Ну, тогда спроси кого-нибудь другого.

Он повернулся и вышел из комнаты.

Я спустился вниз и обнаружил, что шериф Ленс совещается с двумя только что приехавшими помощниками.

— Они собираются сделать несколько снимков домика со вспышкой, а затем убрать тело. Это нормально, док?

— Конечно. Ты здесь главный.

Мы шли обратно через лес к охотничьему домику вместе с помощниками шерифа. Снег местами начал таять, но одинокие следы Райдера Секстона все еще были отчетливо видны.

— Знаешь, док, — медленно начал шериф Ленс, — я полагаю, что это можно было сделать только тремя способами.

Я уже привык к этому. Но шериф Ленс, как правило, торжествовал, когда предлагал мне возможное решение, но сегодня в его голосе не было торжества.

— Что это, шериф? — спросил я.

— Дубинка была каким-то образом брошена или катапультирована.

— Он был внутри

хижины, когда его убили, - напомнил я. — Даже если мы примем теорию о том, что он высунул голову в тот момент, когда была брошена дубинка, а затем упал обратно внутрь, дубинка все равно упала бы снаружи в снег. Кроме того, именно этими акульими зубами была нанесена рана. Дубинка, брошенная в воздух, не попала бы в него под таким углом с достаточной силой, чтобы убить его.

— Ты уже думал об этом.

— Да, — признал я.

— Хорошо, возможность номер два. Убийца прошел по снегу по следам Секстона, а затем вернулся тем же путем.

Я неохотно покачал головой.

— У его новых ботинок были очень характерные подошвы. Я исследовал эти отпечатки, и они вообще не были повреждены или стерты. Только Секстон ходил по этому снегу, шериф, и он сделал это только один раз.

Шериф Ленс глубоко вздохнул. — Что ж, док, тогда остается только моя третья возможность. Секстон был убит первым человеком, вошедшим в сторожку, прежде чем остальные из нас вошли в нее.

— Первым человеком, вошедшим, был мой отец.

— Я знаю, - сказал шериф Ленс.

Мы больше не говорили об этом, а пошли по медленно тающему снегу к домику, где помощники шерифа заканчивали свою работу. Тело вынесли на носилках, и один из них достал свою камеру, чтобы сфотографировать следы на снегу, прежде чем они исчезнут.

— Я нашел это на полу, — сказал другой помощник, протягивая находку шерифу.

— Что это? Перышко?

— Да.

Шериф Ленс хмыкнул.

— Выглядит старым. Вероятно, это осталось с прошлого сезона охоты на уток.

— По-моему, это больше похоже на куриное перо, — заметил помощник шерифа. — Может быть, кто-то использовал его в оперении стрелы.

— За исключением того, что он не был убит стрелой, — проворчал шериф. Он сунул перо в карман.

Когда второй помощник шерифа ушел и мы остались одни, я сказал:

— Мой отец не убивал Секстона.

— Я знаю, что ты чувствуешь, док, и я был бы в такой ситуации чувствовал тоже самое. И я признаю, что у него, похоже, нет мотива ...

— Он не мог убить его. Подумай об этом, шериф. Как эта дубинка, орудие убийства, попала сюда? Она была в доме, в стеклянной витрине Секстона, и он не брал ее с собой. Мы видели, как он вошел в сторожку, неся винтовку и бутерброд, и больше ничего. Я уже показал, что он не мог уйти снова, даже идя по своим собственным следам, не уничтожив их.

— Черт возьми, док, убийца принес дубинку с собой. Это нетрудно понять.

— Конечно, убийца принес оружие. А это значит, что мой отец невиновен. Он, конечно, не шел со мной по лесу и не входил в этот домик перед всеми нами с этой длинной дубинкой с акульими зубами, спрятанной под его пальто. Не может быть, чтобы мы этого не заметили.

Шериф Ленс заметно расслабился.

— Конечно, док, ты прав. Он не мог этого сделать.

— Кроме того, если бы Секстон был еще жив, когда мы подошли к хижине, он бы не отказался от того выстрела в оленя. Он не стрелял в него, потому что был уже мертв.