Заговоры; Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул
Шрифт:
Во всех таких случаях, где чарованию подвергается какая-нибудь вещь, имеющая отношение к человеку, которого желают зачаровать, обряд до некоторой степени перестает быть просто изобразительной чарой: колдун в таких случаях как бы прямо действует физически на другого человека. Если при кровотечении из носа собранную в яичную скорлупку кровь бросить на горячие у ли, то кровь остановится. Засыхание крови в скорлупке изображает засыхание крови в носу 81. Но в то же самое время кровь в носу как бы на самом деле подвергается действия горячих углей: они сушат кровь, вытекшую из носа, следовательно, сушат и ту, чт осталась еще в носу.
Ограничусь этими примерами; их вполне достаточно, чтобы показать, как широко в народе практикуется симпатическая магия, выражающаяся в действии изображающем. Не менее распространен и другой вид - передача свойства одного предмета другому. Посмотрим. С одной стороны, вера в то, что часть обладает свойством целого 82, а с другой - вера в возможность передачи этих свойств простым прикосновением 83 были причи ою возникновения амулетов. Не буду распространяться об этом общеизвестном явлении. Возьму лучше случаи, где играют роль не постоянные амулеты, а предметы, к которым прибегают только в определенные моменты. Особенною популярностью в этом отношении пользуются останки умершего. Дикие поедают умерших родственников с целью приобретения их добрых свойств 84. Сообщаемые Фрэзером в упоминавшейся выше работе случаи поедания "человеко-богов" покоятся на той же психологической
Симпатическое родство между двумя существами может установиться даже благодаря одной лишь общности имен. Младенец, носящий имя преподобного, будет счастлив, мученика - несчастлив 92. Выше мы видели, что в заговорах отмечается то свойство покойника, что он онемел, оцепенел и боли не чувствует. Поэтому-то при разных болях и стараются как-нибудь прийти в сопр косновение с покойником, чтобы получить его завидные качества. Останки покойника считаются талисманами 93. Желая получить исцеление, кусают палец трупа, прикасаются к трупу 94. Трут пальцем покойника больной зуб 95. Мертвая рука целебна 96. Лечат мог льными косточками 97. Так как гвоздь в гробу имеет некоторое отношение к покойнику, то он обладает теми же свойствами 98. Зуб покойника помогает от головной боли 99. Зуб умершего насильственной смертью целебен. Им древние римляне советовали накалывать десны 100. Они же лечили эпилептиков кровью и телом гладиаторов 101. Если ту палку, которой меряли гроб покойника, просунуть под крышу чужого дома, то там будет покойник 102. Когда едут пахать, нельзя садиться на дальней лавке, потому что на эту ска ью ставят покойника 103. По-видимому "мертвенность" через скамью и пахаря может передаться земле. Зубную боль можно вылечить тем или иным способом придя в соприкосновение с животным, обладающим хорошими зубами. Древние лечили зубы, накалывая десны зуб ми собаки, ящерицы или ужа 104. Жевание волчьего зуба помогает легкому прорезыванию зубов у ребенка 105. В России волчий зуб вешают детям на шею для зуборощения 106. Иногда в мышиных гнездах находятся камушки, изгрызенные мышатами; камушки эти у малороссов служат средством от зубной боли 107. Древние советовали от зубной боли есть крысу дважды в месяц 108. Немцы тоже верят, что мыши и крысы - верное средство против зубной боли 109. Чтобы вылечить зубы, надо откусить от того хлеба, какой ела мышь, или откусить голову мыши 110. Вутке замечает по поводу целебных свойств мыши, что она была у язычников-германцев священным животным, так как ее серая шкурка изображала тучу, а белые зубы - молнию в тучах 111. Так же думал и Афанасьев. Это - крайность мифологов. Дело просто в том, что у мыши очень хорошие зубы, в чем земледельцам и хозяевам приходится очень часто убеждаться на горьком опыте. Отсюда и желание воспользоваться их завидным качеством.
– У румын муж от бесплодия ест заячьи яички, а жена заячью матку 112. Понятно, почему новобрачных, перед тем как вводят их в спальню, кормят петухом 113. Смысл этого обряда становиться еще яснее, когда молодых кормят петухом в постели 114.
– В Колумбии неродихам дают пить отвар гнезда ос и мух, потому что все эти насекомые размножаются в большом количестве 115. Свойства поедаемого животного передаются и ребенку. Беременная женщина не должна есть свинины, чтобы у ребенка не выросла щетина вместо волос. Родителям даже смотреть нельзя на гориллу, иначе родится горилла вместо ребенка 116.
– Не дают детям рыбы, чтобы не были немыми 117. Силу одного живого существа можно передать другому. У побеждающего петуха отрезают перья с кончика хвоста, закатывают их в хлеб и кормят этим хлебом побежденного петуха. Побеждавший прежде будет поддаваться побежденному 118. В сказке герой при помощи соколиного перышка сам обращается в сокола, при помощи львиного когтя - в льва, при помощи рыбьей чешуйки в рыбу 119. По арабскому поверию, намазывание тела са ом льва делает человека мужественным и гонит перед ним диких животных 120. В данном случае наблюдение едва ли ошибочно. Вера в возможность заимствовать ото льва его силу, конечно, придает человеку мужество, но запах львиного сала отгоняет животных. Н это совпадение чисто случайное. Приведу другие примеры. Нельзя бить ребенка сухой веткой - иссохнет 121. Пуповину новорожденного мальчика перерезывают на книге, чтобы был грамотный, а девочки - на прядильном гребне, чтобы была искусная пряха 122.
– В новой Зеландии, с целью придать мальчику твердость, дают ему глотать камушки 123.
– Армяне кладут камень между ветвями дерева, чтобы плоды его окрепли 124.
– У нас камни кладут на капустные грядки, чтобы капуста была тверже 125.
– Чтобы поссорить парня с девушкой, надо бросить между ними песку, взятого с места, где подрались два петуха 126. Носить при себе голубиное сердце - верная дорога к любви. Это знали и древние римляне: Si tecum habueris cor columnis, omnes testament 127. В большинстве приведенных примеров желанное свойство воспринималось человеком от другого предмета.
Но гораздо распространеннее, кажется, обратное явление - передача нежелательного свойства (болезни) от человека чему-нибудь другому. Как помимо воли че овека на него могут переходить различные свойства других живых существ и предметов, так и обратно: свойства человека сами собой передаются окружающим его предметам. По представлению дикарей племени Баганда, неродиха мешает плодородию сада ее мужа, а енщина, часто рожающая, наоборот, увеличивает плодородие сада 128. Естественно, что примитивный человек старается использовать такое взаимодействие вещей в свою пользу. Почему, напр., не попробовать передать таким образом кому-нибудь свою болезнь? Пе едавать можно другому человеку, животному, неодушевленным предметам. Кажется - всему, чему угодно. Особенно часто болезнь передается животным. В Германии больной лихорадкой идет в лес, отыскивает гнездо куличка с маленькими птенцами, берет одного и н сит при себе некоторое время. Потом опять относит птичку в гнездо, думая, что с ней относит и лихорадку 129. Или же носит на шее живых пауков, жабу и потом бросает их в воду 130. Сука должна перескочить через ребенка больного сухоткой, и он выздорове т 131. Поросенок должен пройти через больного 132. Вертят больного ребенка вокруг туши осла 133. Негры переводят болезнь на курицу 134. Евреи вертят вокруг головы черную курицу, разрывают ее над больным и зарывают. Когда курица сгниет, и боль пройдет 135. От "собачьей старости" в бане парят веником ребенка и щенка. Если щенок после этого сдохнет, ребенок поправится 136. От сухот - больного купают вместе с
Все вышеприведенные примеры показывают, что чарование действием, как изобразительным, так и передающим свойства и качества предметов, вполне самостоятельно и независимо от слова. Когда мы эти виды чар встречаем в соединении со словом, то они также иг ают роль вполне самостоятельную, вовсе не ограничивающуюся простой иллюстрацией пожелания, выраженного в словесной формуле. Значит, в параллелистических заговорах с действием мы имеем два элемента, одинаково обладающих магической силой. Какой же из н х должен считаться более сильным, основным?
Существует еще один вид заговоров с обрядом; он даст ответ на наш вопрос. Это коротенькие формулки-заговоры, поясняющие действие. Они нам покажут, как слились слово и действие, и какую роль при этом играло лово. Покажут, что роль его при действии первоначально была чисто служебная. Слово первоначально только поясняло действие. При засекании "утина", больной ложится ниц через порог, и, когда он так лежит, лекарка-старуха кладет на спину ему веник и ударяет по нем острием топора. Больной спрашивает: "Что сечешь?" Лекарка отвечает: "Утину секу". "Секи крепче!" говорит больной 154. Что это такое? Очевидно, драматическое изображение засекания топором болезни. Лекарка засекает болезнь, а диалог только поясняет смысл совершающегося действия. Болезни можно выгонять и без слов. Больного можно просто напросто выпороть осиновыми рутьями 155. Кликуш порют кнутом, чтобы бес из них вышел 156. Стегают больного прутьями вереска 157. Эпилептиков стегают веником 158. При падучей немочи бьют травой чертополохом 159. Нахлестывают по стенам вицами, выгоняя из дома горячку 160. Соверше но аналогичен с обрядом засекания "утина" другой обряд ношение больного ребенка в кузницу. Кузнец кладет его на наковальню и делает вид, что выколачивает молотом болезнь, подымая и опуская молот над ребенком 161.
Слово во всех подобных случаях не при чем. Но естественно, что, если смысл действий почему-либо окажется не совсем ясен, то его придется пояснить. это важно не только для пациента, но и для самого чарующего. Сознание его начало различать, что предмет, на который направлена чара, не тождествен с предметом, на который он хочет воздействовать. Раньше в его сознании было совпадение этих двух предметов; теперь оно нарушено. Восковая фигура, например, уже не тождественна человеку. Отсюда стремление определить точнее смысл действия, начинающего возбуждать сомнение в своей целесообразности. Пояснение возникает потому что оно психологически необходимо. Оно сначала создается в уме чарующего в форме суждения, отвечающего на возникшее сомнение. Затем суждение это выражается словом. Отчасти этому спо обствует напряженность душевного состояния чарующего. Она заставляет человека высказать владеющую им мысль.
Отголосок подобных явлений встречается и у нас когда мы, под влиянием напряженного душевного состояния, невольно вслух высказываем свои желани или наблюдения. Отчасти же заставляет человека высказаться вслух уверенность, что слова его могут быть услышаны существом, против которого направлены чары. И вот он подтверждает, что он делает именно то-то, а не что-либо другое. Вот, например, перепекание немощи. У изобретателя данного способа, очевидно, была какая-то руководящая идея, заставившая его лечить именно этим путем. Но для его преемников с течением времени идея эта стала неясна. Потребовалось пояснение к действию. И вот при перепекании происходит диалог между знахаркой и матерью ребенка: "Бабка, бабка, что делаешь?" Перепекаю младенца Алексея.
– "На что?" - Выгоняю из него собачью старость.
– "Перепекай же и выгоняй собачью старость, чтобы не было отрыжки" 162.
Мы видели, что сечение больного производится без заговора. Оно действительно и так, потому что все дело сводится к простому физическому воздействию на злое существо-болезнь. Но для большей определенности смысла к нему могут присоединяться и слова. Се ут и приговаривают, напр.: "отсекаю криксы-плаксы"... 163. От грыжи грызут пуп больного со словами: "Не тело и не пуп кусаю, а кусаю злую и лихую грыжу, выживаю, выгоняю из тела и укрепляю раба божьего на веки" 164. Слова опять только поясняют действие. Они здесь настолько неважны, что лечение вполне может обходиться и без них, даже и без грызения пупа человеком. Просто припускают к пупу мышь, и она загрызает грыжу 165.
– На иве сплетают в один узел три ветки и поясняют: "Weide, ich winde, Fie er, ich binde meine 77 Feber ein" 166. При водянке срезают ногти с рук и ног, привязывают к живому раку и бросают через голову в воду, приговаривая: "alle Krankheit, Leid u. Pein, werf ich den Fluss hinein" 167. Мать лижет ребенка в лоб, приговарив я: "Je suis une j'ai vele, j'ai allaite mon veau et l'ai leche; que le mauvais oeil ne lui fasse point de mal" 168! Больного кладут в могилу и, изображая похороны, засыпают его землей и оставляют там, пока не заснет 169. Что это значит? Слова, произносящиеся при бросании земли, дают разгадку. Говорят: Tu est venu de terre, tu retourneras a la terre au jour du juge ent tu ressusciteras! Теперь действие все понятно. Понятно, почему больной должен и заснуть. Пробуждение его будет изображать воскресение. Изображается обновление человека воскресением. Симпатическое значение такого обряда понятно само собой.
С этим надо сопоставить очищение человека изображением его второго рождения - обычай, широко распространенный у различных народов 170.
– Обряд лечения от лигатуры, сопровождающийся кроплением больного мочой, связан с заговором: Im Harm und Bluot bin ich ge oren. All Zauberei und Hexerei sind an mir verloren 171. Опять одно действие без слов было бы непонятно. Слово поясняет обряд, символизирующий возрождение.
– От глаза бросают соль, приговаривая: Le gros sel dans l'oeil de l'envieux 172! Опять фраза с ужит пояснением. Соль у всех почти народов рассматривается, как предохранительное средство от дурного глаза 173. У нас новобрачных обсыпают солью, чтобы предохранить от порчи.
– Средство против глаза: проколоть иглой кусок бумаги, говоря: Voici i'oei d'um tel, l'envieux! и сжечь бумагу 174. В чем тут дело, мы поймем, если сравним этот способ чар с упомянутым выше ослеплением жабы. Там ослепление жабы изображало ослепление ненавистного человека, а здесь - более отдаленный способ изображения того же результата. Словесная формула опять только привесок.
– Чтобы возвратить украденную вещь, добывают Св. Дары, кладут их на что нибудь, имеющее отношение к украденному, и прокалывают иглой. При первом уколе говорят: Dieb, ich steche dein Gehirn; du s llst deinen Verstand verlier'n 175! От "ляку" жгут кужаль и приговаривают: "Куды дым, туды и ляк" 176. Ребенка (от "сцени") обсыпают ячменем и сзывают кур, прося из, чтобы они склевали "сцен" 177.