Заговоры; Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул
Шрифт:
Как образец толкований частных случаев, я приведу следующее. У Романова есть заговор, содержащий такое место: "Стоиць хатка на куриной ножцы, а у тэй хатцы старая бабка, хлеб запекала и рабу Б. Гришку кро замувляла, молодзика, всхода и потповно" *212. Мансикка сопоставляет с ним **следующий немецкий заговор: Es giengen drei Jungfrauen uber Land, sie tragen ein Stuck Brot in der Hand, die eine sprach: wir wollens zerteilen und zerschneiden; die dritte s rach: wir wollen NN. Kuh ihr Rot damit vertreiben. И говорит: "Хотя мы и не станем утверждать, что обе формулы зависят друг от друга, однако общая им черта, хлеб в некотором отношении к Марии, существует. И, чтобы понять эту мысль, мы по обыкновению, заглянем в христианскую символику. Там символически хлебом означается либо сам Христос, "хлеб жизни", либо его тело, как Св. Тайны. Эта пища, благодаря Марии, трапезе, qua nascitur ecclesia, выпала на долю всего человечества. Отсюда - ее роль при раз еле и печении хлеба" *213. Отсюда
Зачем же потребовался такой маскарад, проходящий через всю заговорную литературу? Кто его придумал? Автор, как будто, и сам не отдает себе полного отчета в этом. Раньше он утверждал, что языческий элемент поникал в заговоры благодаря невежеству народа, не умудренного символикой и принимавшего ее за чистую монету По поводу же мерзебургского заговора заявляет, что само духовенство, из рук которого он вышел, по разным основаниям перерядило Христа в Вотана *216. Какие же это основания? Ответ находим только в коротенькой заметке, в примечании. "Либо для того, чт бы введением незнакомых имен скрыть тайну и покоящуюся на ней силу молитвы, либо, чтобы избежать употребления святых имен в тайных заклинаниях" *217. Оставляя в стороне всю беспочвенность такого предположения, укажу на одно только обстоятельство. Мерзебургский заговор - врачебный. Следовательно, для духовенства здесь не было никакого запретного. Zauberspruch (заклинание) всегда лечило молитвами и заклинаниями. А имена христианских святых, напротив, вводились в заговоры, как сами по себе могучие средства ротив всякой нечисти, и не было смысла заменять их "погаными" языческими именами. Так в конце концов и не выяснилось, где символика, и где "язычество", и кто все так перепутал. В статье о русских заговорах, помещенной в "Живой Старине" за 1909 г., Мансикка высказывает точно такие же взгляды, как и в упомянутом труде (Мансикка В. Представители злого начала в русских заговорах // Живая старина, 1909,вып.4, отд.1,с.3-30).
Морфология заговоров.
Исследование заговоров я начну с их морфологии, т. е. с обзора тех форм, какие принимало слово, выступая, как таинственная магическая сила. Формы эти очень разнообразны, часто неожиданно причудливы, иногда непонятны. Разумеется, я не буду перечислять и описывать всех видов. Для этого потребовалась бы специальная и довольно обширная работа. В настоящую же работу глава о морфологии будет входить только как подготовительная часть, необходимая для ознакомления читателя с материалом, над которым производится исследование, ставящее себе главною целью раскрытие путей, какими заговор создавался и развивался. Поэтому здесь будут выбраны только виды заговоров, наиболее распространенные и притом не носящие на себе бесспорных признаков искажения и разрушения формы.
Введение в свою работу этой главы я считаю необходимым на следующем основании. Нет еще ни одной работы, специально посвященной данному вопросу. В разбиравшихся выше трудах встречаются только разбросанные тут и там отдельные замечания на этот счет. Поэтому составить себе правильное представление о форме заговоров можно только после того, как перечитаешь не один сборник их. Между тем ясное представление о формах заговоров необходимо для критического отношения к исследованиям заговоров. Многие односторонние выводы исследователей, как увидим, имеют своим источником пренебрежение морфологией.
Исследователь, предлагая свои выводы относительно истории заговора и не выясняя самой формы его, отнимает у читателя не специалиста возможность критически отнестись и к выводам. В таком положении находится, напр., утверждение Зелинского, что все формы заговора развились из первоначальной формулы сравнения, утверждение, безусловно, ошибочное.
Исходя из этих соображений, я делаю здесь сначала обзор видов заговора (заговор, как цельное произведение), а потом тех шаблонных формул и приемов, которые в них замечаются (элементы заговора). С одной стороны, потому, что при исследовании мне придется неоднократно выходить за пределы русских заговоров, с другой - для того, чтобы показать сходство с нашими в заговорах и других народов, примеры в морфологии будут приводиться не только русские. При этом отсутствие иностранного примера рядом с каким-нибудь русским отнюдь не говорит за то, что параллели к русскому виду у других народов не находится. Только после морфологического обзора можно будет приступить к решению двух вопросов, настойчиво выдвигаемых позднейшими учеными.
Первый касается определения понятия заговора, а второй классификации заговоров. Неудовлетворительность дававшихся до сих пор решений объясняется, мне кажется, главным образом тем, что исследователи пренебрегли морфологией, суживая тем самым свой кругозор.
Начнем с вида заговоров, который
"Как земляника эта засыхает и завядает, так чтобы у раба божьего N зубы замирали и занемели, чтобы черви и путы занемели, по сей день, по сей час" (от зубной боли) *3. Немецкий заговор от крови:
Blut stehe stille in deinen Adern und in deinen Wunden, Wie unser lieber Herr Jesus Christus in seinen Marterstunden *4.
Французский заговор от катарра: Tufondras aussi vite que la rosee est fondue par le soleil leve au mois de mai *5.
Латинский заговор - Limus ut hic... был приведен выше *6.
Польский заговор на извод скота: Jak sie to wrzeciono kreci, nechaj sie bydlo i owse wykreca z domu (N), aby byl pusty *7.
В заговоре трансильванских цыган от глаза: que celui qui a regarde faussement l'enfant desseche comme ces feuilles, dans le vase, dans le vase que nous donnons au Nivaschi *8.
По поводу этого заговора я замечу, что нигде не буду делать переводов с того языка, на каком заговор встретился, хотя бы даже на иностранном языке оказался написанным русский заговор. Подобные переводы я считаю опасными в смысле искажения текста, так как часто в заговорах употребляются обороты и слова, трудно передаваемые на чужом языке. Особенно же опасно делать переводы с переводов, как в настоящем случае. Древне-ассирийский заговор: "Как этот финик, разрезанный на кусочки и брошенный в огонь, пожирается всесокрушающим пламенем, и тот, кто его сорвал, не приставит уже к стеблю на прежнее место, и он не послужит пищей царю: так пусть Меродах, вождь богов, отгонит далеко колдовство от Иддины и порвет путы снедающего его недуга, греха, вины, испорченности, преступления" *9. В приведенных примерах формулы содержат только по два члена: один - то, что сравнивается; другой - с чем сравнивается. Собственно говоря, древне-ассирийское заклинание как-будто стоит на переходной ступени от сравнения положительного одночленного к сравнению отрицательному многочленному. Но есть заговоры, в которых вполне определенно сравнение делается зараз с целым рядом явлений. Таков заговор на "подход ко всякому человеку": "Во имя Отца и Сына и Св. Духа. Аминь. Как возрадуется вечерняя заря темной ночи, так же бы возрадовался раб божий имя рек рабу божию имя реку. Как возрадуется и возвеселится темная ночь частым звездам... И как возрадуются и возвеселятся частые звезды светлому месяцу... Как возрадуется светлый месяц утренней заре"... и т. д. *10.
Все эти заговоры представляют вид положительного сравнения (quomodo). Но Мансикка склонен отдавать первенство отрицательному сравнению, формуле quomodonon. "Не от угля, не от камня не отрастает отростель и не расцветает цвет; так же бы и у меня р. б. им. не отрастали бы на сем теле ни чирьи, ни вереды, ни лишаи и никакие пупыши" *11. Старо-латинский заговор: domina Luna, Jovis filia, quomodo lupus non tangit te, sic etc. *12. Положительное же сравнение, говорит Мансикка, часто является просто формальным видоизменением отрицательного *13. Он основывает свое мнение на примерах вроде следующего: Wenn (Wie nicht) diese gluhenden Kohlen sich verjungen, dann kehrt das Fieber zuguck, где условие заключает в себе невозможность.
При исследовании развития заговорных формул, мы увидим, что все эти три вида (quomodo, quomodonon и невыполнимое условие) едва ли не вполне самостоятельны. В непосредственной связи с заговорами-параллелизмами стоят другие. Заговоры с эпическим элементом часто сродны заговорам первого вида не только по форме, но и по происхождению. Близость так велика, что дала повод немецкому ученому Шенбаху считать формулы quomodo и quomodonon сокращением эпических заговоров *14, а Зелинскому утверждать как раз обратное *15. На чьей бы стороне ни была истина, в данном случае для нас важно то, что оба мнение одинаково подчеркивают тесное родство этих двух видов. Следующий английский заговор, основанный на параллелизме, представляет уже некоторый элемент, позволяющий поставить его в качестве переходной ступени к виду эпического заговора, основанного также на параллелизме, но значительно отличающегося от выше приведенных тем, что в нем, в качестве первого члена сравнения, является рассказ о каком-нибудь событии или описание какого-нибудь явления: Jesus that was in Bethleem born, and baptyzed was in the flumen Jordane, as stente the water at hys comyng, so stente the blood of thys Man etc. *16. Строго говоря, здесь эпическая часть еще отсутствует, но уже зачатки ее есть.