Закат Солнца
Шрифт:
– Насколько мне известно, дож Венеции Лоренцо Гримани намерен заключить с Генуей выгодный для него мир, – продолжал говорить Коркут-паша, желая объяснить всем свои намерения касаемо очередной войны. – Королева Генуи во время последней битвы у берегов Виареджо пропала без вести и ныне считается погибшей. Представьте себе, она осмелилась сражаться наравне с мужчинами, за что и поплатилась своей жизнью. В разрушенной и побежденной Генуе из королевской семьи остались лишь дети прежней королевы Долорес. Старшую ее дочь, принцессу Луиджину, прочат в королевы. Гримани хотят выдать ее замуж за своего представителя,
– Паша, раз опасность отныне исходит от Венеции, зачем же нам выступать против Англии? – осмелился спросить Аламуддин-паша.
– Хороший вопрос, – хмыкнул тот. – Англия понесла немалые потери в этой войне. И теперь ей нужны союзники, чтобы, пока она набирается сил, ее не победил более сильный соперник. Карл ожидаемо выбрал Венецию и заключил с ней союз уже против нас – как они говорят, варваров. Западному миру не нравится, что мы устремили свой взор в их сторону. Разумеется, они боятся, что мы можем продвинуться вглубь Европы и посягнуть на их святой город и центр христианской веры – Рим. И боятся они не зря. Великие завоевания османов еще не окончены. Мы распространим нашу священную веру на все земли, куда падает солнечный свет. А ничтожные предатели должны расплатиться за свою ошибку. Они хотят, объединившись, напасть на нас и заставить сидеть на месте, но победа… она снова будет за нами.
Никто больше не задавал вопросов, и великий визирь удовлетворенно ухмыльнулся. Когда же после обсуждения других государственных дел заседание совета было окончено, все паши побрели к выходу и оказались в просторном коридоре. Все расступились перед уходящим Коркутом-пашой, а он подошел к зятю, который намеревался отправиться в свой кабинет.
– Мехмет, этим вечером с Мерган и сыном приезжайте к нам. Есть, что обсудить. К тому же, мы давно не собирались все вместе, а ведь мы семья, не так ли?
– Разумеется, паша, – ровным голосом отвечал тот, привычно подавляя в себе презрение. – Мы будем.
Великий визирь двинулся дальше, а Саид-паша задержался и с нескрываемой злобой проговорил:
– Велика честь – ужинать с таким отродьем, как ты. Отец к тебе снисходителен только потому, что моя сестра решила подобрать тебя и приласкать, как брошенного щенка. Но ты же не думаешь, что благодаря этому стал равен нам? Твое место там же, где сейчас находится твоя настоящая семья – на задворках империи, в нищете и забвении. И однажды ты воссоединишься с ними. Но не забывай: одна ошибка, и ты встретишь их лишь на том свете.
Тугой узел ненависти взвился и зарокотал в груди Мехмета-паши, но он железной волей отстранился от своих пылающих чувств и сдержанно произнес:
– Вы необычайно любезны, паша. Теперь, если позволите, я отправлюсь работать.
– Позволяю, – бросил Саид-паша с издевкой и ушел.
Наблюдавший за ними Аламуддин-паша отвел глаза в сторону с неприятным чувством в душе, как будто стал свидетелем того, как жестокий охотник издевался над беспомощным, связанным по рукам и ногам зверем, которого поймал в свои сети.
– Паша.
Он обернулся и увидел перед собой гаремного
– Я скоро буду, – зная, зачем он пришел, тихо сказал ему Аламуддин-паша. – Ступай.
Топкапы. Дворцовый сад.
Несмотря на ненастную погоду, сад не пустовал. В деревянной беседке наслаждались свежим воздухом и приятной компанией три юноши, которые мало, чем были схожи. Шехзаде Касим был бледным сухощавым парнем, но держался он спокойно и уверенно, как и полагается главному наследнику трона. Он был самым умным и начитанным среди друзей, отличался трезвыми суждениями и высокими моральными принципами, которые в нем воспитала бдительная мать. И еще он любил тонкий юмор, который не все могли оценить.
Султанзаде Баязид, напротив, был светловолосым, с карими глазами и широкой улыбкой. Простой, веселый и общительный. И хотя он тоже обладал познаниями в науках и искусстве, больше был увлечен мирской жизнью, сыпал невзыскательными шутками и обожал верховую езду. Баязид был заядлым охотником, и вместе с родителями он часто отправлялся на охоту глубоко в леса.
А третьим был султанзаде Исмаил, который совсем недавно влился в их компанию. Он был замкнутым, нервным юношей, но незлобным и постепенно раскрывался, включаясь в обсуждение книг, изречений философов и тонкостей охоты. Исмаил постоянно оглядывался на Баязида, который стал для него тем самым другом, на которого невольно равняешься и кому подражаешь, желая хоть немного стать таким же открытым, свободным и смелым.
– Ты уже закончил читать «Государя»? – поинтересовался Баязид, который одолжил эту книгу другу.
– Почти, – отвечал Касим. – Завтра утром я отправлю ее к тебе во дворец.
– Лучше после полудня. Утром я хотел прокатиться верхом.
– Верхом? – боязливо уточнил Исмаил. – Но ты ведь недавно упал с лошади.
– И что, мне теперь никогда больше не садиться в седло? – усмехнулся в недоумении Баязид. – Всякое случается. Ты ведь и сам наверняка не раз падал с лошади, пока учился верховой езде.
– Ну… – замялся Исмаил и смущенно покосился на наблюдающего за ними Касима. – Я редко езжу верхом.
– Почему? – искренне удивился Баязид. – Или лошадей боишься?
– Быть может, он не такой заядлый охотник, как ты, – деликатно заметил Касим. – Не все ведь садятся на лошадь в младенчестве.
– Да уж, у меня не было выбора. Матушка очень уж хотела, чтобы я пошел по ее стопам. Она лучший охотник в империи, я полагаю. Даже мой дед уступает ей в этом, а это о чем-то говорит, – посмеялся Баязид, который восхищался матерью.
Он с энтузиазмом обратился к Исмаилу:
– Приезжай ко мне завтра. Покатаемся вместе. Я раскрою тебе пару секретов, и уже через месяц-другой ты будешь ездить верхом, как будто делал это всю жизнь.
– Правда? – недоверчиво отозвался Исмаил и расцвел. – Д-да, я, пожалуй, приеду.
Они продолжали разговаривать обо всяких мелочах, когда из-за цветущих розовых кустов появилась Айнишах Султан. Девушка была во всеоружии и довольно улыбнулась, заметив объект своих мечтаний. Султанша была очень красива в ярком красном платье, туго обтягивающем ее тонкую талию. Поверх платья она надела черный бархатный плащ, а по плечам у нее струились густые и гладкие черные волосы с синеватым переливом, как у вороного крыла.