Заклятые враги

Владислава

Воды океана подались вперёд - и впервые волна схлынула бесконечным потоком на берег, поглощая всё, что только попадалось под её жалкие капельки воды.

Дарнаэл видел, как смыкалась гладь над его головой. Слышал страшный, жуткий крик - и почти не жалел, когда Тэллавар провалился в бесконечные глубины тьмы.

Их ждала разная дорога.

За ним тянулась бесконечная магия. Дарнаэл же видел только сияющие страхом глаза Эрри, потерявшейся во мраке чар.

***

Этот мир состоял из пересечения синих пятен. Отблески вод и тонкие осколки холодных, равнодушно-мёртвых

душ погибших смешивались в сплошную пелену перед глазами, поражая разнообразием собственных форм и представлений. От светлого, почти белого, до сине-чёрного: контрасты сливались между собой, нагромождались огромными стенами и тянулись к невидимым небесам высокими скалами, пронизывали шпилями пустоту.

После смерти, говорили, самоубийцы не увидят ничего. После казни каждый эльф будет лишён вечности. Упавшие в океан растворяются в нём навсегда.

Но они были тут. Каждая частичка - холодные и жаркие мысли, добро и зло, смешавшиеся воедино в скалах чужих грехов и благодеяний.

Тут всё дышало магией.

И Дарнаэл не знал, осталась ли у него оболочка - или это тоже выдумка больного ума, пытающаяся вытеснить страшные картины смерти. Но он не боялся умирать; он лишь искал свою Эрри, а всё остальное - и все остальные, - не имели значения.

В скалах были заточены призраки. Он видел невидимые руки, пальцы, волосы и глаза, вспыхивающие то тут, то там, видел, как чужие силы смешивались в одну сплошную пучину.

Эльфам говорили, что их мир ещё молод. Что надо верить в чистоту душ, и этот мир станет самым прекрасным изо всех, что когда-либо были созданы природой магии. Здесь нет ничего статичного. Океан поглощает и сотворяет, раз за разом, когда существа доходят до предела своей греховности, и дело бессмертных эльфов блюсти законы и не отклоняться от тонкой линии собственной вечности.

Но их мир был безумно стар. Безумно переполнен переменами. Сколько существ успело погибнуть, чтобы сформировать бесконечные скальные стены?

Дарнаэлу казалось, что он не сможет сдвинуться с места. Разум сковала неведомая сила; магия тут была всюду, наводняла каждую клеточку тела, но оставалась всё такой же чужой и далёкой, как и прежде. Ни один эльф никогда не ощущал единения со своим даром. Это только благословление свыше, попытка дать им шанс исправиться. И - то, чему завидуют, то, чего страстно желают, то, ради чего создавали законы и ради чего их разрушали.

Ему было всё равно. Дикое равнодушие схлынуло вместе с осознанием того, что старый мир остался там, далеко, за спиной или над головой - это не имело значения. Он был один среди этих скал - и не знал, сколько вечностей прошло и сколько судеб разрушилось, пока он не очнулся.

Эльфы - древний народ. Но нет ничего старее океана.

И нет ничего более непостоянного, чем их вечность.

Он закрыл глаза. Эрри не было. Всё оказалось напрасным - и Тэллавар, и его жуткие притворства и грехи; всё это смылось, смешалось, стёрлось. Дарнаэл мог прятаться от себя самого сколько угодно, но в лабиринте кристаллов далеко не уйдёшь.

Он вслепую протянул руку. Идти. Это было

не его потребностью - океана вокруг тоже не оказалось, их божество растворилось, оставив на пороге нового мира лишь высохшую соль.

Идти.

Ему шептали заключённые в камнях души, тянули к нему свои тонкие пальцы, пытались коснуться волос, плеч, спины.

Он всё ещё живой. В этом жутком лабиринте, среди скал, что тянутся к небесам, среди монолитов смерти, он ещё мог дышать.

Ран больше не было. Тоски по острым ушам - тоже.

Ему не хотелось ничего возвращать. Ему нужна была только Эрри; если он сумел выжить в бесконечном лабиринте душ, то где-то там, за очередной тонкой заслонкой из пустоты и равнодушия, стоит та, из-за кого всё это началось.

Пальцы натолкнулись на стену. Души протянули свои руки, и Дарнаэл вдохнул воздух, будто бы в последний раз. Они должны были забрать его с собой или отпустить. Оставить или швырнуть в глубокую чёрную воронку.

И варианты не имели совершенно никакого значения.

Открыть глаза.

Он знал, что увидит мёртвых. Призраков эльфов, которых больше нет. Там, наверху, или, может быть, просто далеко-далеко от него, прячется ключ от всей вселенной; маленький островок среди тысяч и тысяч других, окружённых водой.

Открыть глаза.

…Он смотрел на водную гладь тонкой, странной карты - будто бы живой. Точка с подписью - их родной остров, - и ничего более на тысячи тысяч лет.

На карте вспыхивали призраки. Старые миры, которым суждено было родиться и умереть, и десятки разрушенных судеб. Опустевшие песочные часы…

И несколько крупинок там, где находился его мир.

Им остались считанные минуты. Океан вот-вот поднимется гигантской волной, и где-то взрастёт новый остров с новыми жителями. И так будет длиться столько, сколько угодно волшебству.

Волшебству, потерявшему руководителя.

Главной мощью всего этого был хаос. Хаос, который однажды породили - и так и не успели угасить. Хаос, что поглотит каждое существо, которое и породит, пока его силы не будут направлены в нужное русло.

И ему больше не надо было отрывать взгляд от синих вод, чтобы знать, кто стоял напротив.

Их больше не разделяли стены. Тут не было толпы равнодушных, спокойно смотревших на казнь эльфов. Не было никаких мечей над ушами - всё такие же острые, всё такие же не имеющие значения. А ещё тут не было волшебства - оно раскололось на сотни маленьких осколков и разлетелось по всему этому миру. Тут всё было из магии. Скалы, океан, остров. Только эльфы казались лишними.

Потому что они пришли не отсюда. Им тут не место; они излишни.

И они растают сегодня, завтра, через много веков - но растают, если волшебство всего этого мира будет продолжать бушевать в бездне кошмаров.

Эрри не поменялась. Она была всё такой же, как он помнил её до казни - с мягкой улыбкой и нежным взглядом.

Она не сделала шаг вперёд, но Дарнаэл тоже не сдвинулся с места. Тэллавар напротив - как обычно, всегда третий, - стоял, будто бы его превратили в одну стойкую, нерушимую статую.