Заклятые враги

Владислава

Они не могли сдвинуться с места.

Тонкое стекло превратилось в воды. Они тянулись к маленькому островку посреди всего этого ада и пытались коснуться его своими страшными волнами земли. Ещё несколько минут… Ещё несколько мгновений, и их мира не будет.

Останутся только трое.

Обречённых. Проклятых. Одарённых.

Дарнаэл знал - он не услышит, что они ответят. Ни Эрри, ни Тэллавар. Это были их вопросы. Это были их миры. Это был их хаос.

Но он знал, чего хочет сам.

Ему не нужна была власть.

Он

хотел остаться с нею.

***

Хаос никогда не был справедливым. Разумным, честным, способным даровать счастье, в конце концов. Этот мир питался чужим горем, болью, грехами - и Дарнаэл понял, насколько большую глупость допустил, уже в то мгновение, когда менять решение оказалось слишком поздно. Мир не рушился, конечно же. Песочные часы никто не перевернёт - но они не имели к нему самому совершенно никакого отношения. Он потерял куда больше, чем просто прошлое.

Океан бился о невидимые стены. Это был вечный плен; вечная камера на троих.

Они могли слышать голос хаоса. Слышать, что он предлагал. Видеть, как сквозь пальцы, будто бы песок, утекает всё, что каждый любил или ненавидел. Все мысли, все чувства, всё, что связано с любовью. Магия вытягивала ненависть. Магия вытягивала жизнь. В напоминание всему этому осталась только глубокая, бессмертная пустота, растянувшаяся на весь мир.

Это было слишком жестоко.

Шанс вернуться. Вырастить своих детей. Прожить свою персональную вечность плечом к плечу с любимым человеком.

И власть. Бесконечная, безмерная сила чужой боли. Пока существует ненависть и боль, пока существует соперничество - а оно будет вечно, пока мир не развалится на мелкие кусочки, - сила не угаснет. Сила, способная тянуться из глубины мира.

Сила, которую ни он, ни Эрри никогда не смогут передать.

Дарнаэлу не надо было спрашивать, что она выбрала. Уже её взгляд, её холодные, будто бы кусочки льда, пальцы, её дрожащие губы - всё указывало на то, что она проронила только одно слово.

Она не выбирала эту силу.

Сила сама выбрала их.

Рано или поздно они разорвутся на мелкие кусочки в этом жутком одиночестве. Тэллавар возродится в новом мирке и просуществует в нём столько, сколько ему отведёт океан. Его ограниченная вечность будет наводнена детским смехом и мягкими касаниями возлюбленной.

Если он сумеет её найти.

Но обречь на вечность в одиночестве, на вечность среди океана, когда магия бушует в крови…

Они не могут вернуться. Они - часть этого. Они и так дома. Навеки вместе, навеки одни, навеки.

Тэллавар получил силу. Его сила - это бессмертие. Бессмертие его будущей долгой, счастливой жизни, его детей и внуков, тех, кого он породит на этот свет.

Дарнаэл хотел только быть рядом с нею.

Вместе. Вечно.

Здесь.

Среди бескрайнего океана, где любить - преступление, где ненависть - суть волшебства. Среди безмерной

пустоты, когда шаг вправо, шаг влево - чужие грехи и души, души, души. В мире, где нет постоянства, где будут только они, в вечном плену.

Магический источник сделал свой выбор. Ему надо было вылить свою боль. Отдать ненависть. Просыпать ненавистное, кошмарное волшебство. Волшебство без границ. И Дарнаэл знал, что никто этого не заслуживает. Даже Тэллавар, что так мечтает оказаться на их месте. Даже самое отвратительное существо на свете.

Они могут быть здесь. Вдвоём. Но это миф, а не реальность. Это мир осколков, мир, в котором никогда нельзя быть счастливым.

Мир боли.

Мир, в котором нет места для любви.

Самое страшное, что могла придумать для них реальность, вылилось здесь, в пустоте иллюзий и чужих грехов.

Старая реальность рассыпалась по кусочкам. Ей остался день, два, вечность. Последняя песчинка находилась на полпути.

– Ну же, - Дарнаэл поднял взгляд на Тэллавара. Он должен быть счастлив. Должен радоваться. Должен понимать, что хаос миновал его. Пощадил за неизвестные заслуги.

Но в его глазах было только одно.

***

Догорала вечность. Ещё одна минута, ещё одна секунда, и им будет некуда возвращаться. Не останется острова эльфов посреди океана, не останется старых убеждений и глупых, странных законов. Только бесконечные души. Хаос слепит новые тела, впихнёт в них старую ненависть и вытолкнет на клочок земли. Неважно, зачем. Неважно, что в том нет смысла.

Тэллавар может жить всюду. Они не могут остаться нигде.

Падала последняя песчинка.

– Иди, - равнодушно, холодно, будто бы изо льда, прошептала Эрри. Эрри, которая мечтала стать матерью. Бабушкой. Прожить долгую счастливую жизнь в кругу семьи.

Ненависть плескалась на кончиках пальцев. Магия. Война. Боль. Им прожить миллионы и миллионы лет, сойти с ума в этой клетке с безмерными просторами, возле ненавистной карты, что сребристыми водами касается пальцев.

Никогда не выпить воды. Не улыбнуться солнцу. Не коснуться друг друга.

Это фантомы. Они держались за руки, потому что привыкли к этому, потому что Эрри знала, как её ладонь ложилась в его. Но они всё равно не были живыми. Два давно уже погибших человека, две жертвы бесконечности.

Два сосуда с магией, призванных быть тут до тех пор, пока по дикому стечению обстоятельств в этом мире не появится новая подходящая кандидатура.

День. Год. Тысячелетие. Вечность.

Даты не имели для них особого значения. Тут не было времени. Они могли вечность наблюдать за тем, как падала одна маленькая, хрупкая песчинка. Последние секунды жизни, в которой они могли ещё что-то менять. Последние минуты, пока существовала их любовь.

Они все - без исключения, - знали, что будет, когда она упадёт.