Заклятые враги
Шрифт:
Садилось солнце, оставляя алые отблески на дворцовых стенах. И тучи - вот-вот грянет дождь, - уже бордовыми клубами наступали на город. Торресса затихла в ожидании молний и грома, и только дворцовый шпиль сверкал в угасающих кровавых лучах.
Постепенно утихала на улицах толчея, люди, только-только увидев первые мокрые пятна на мостовой, стремились разойтись по домам, что бы их не застала гроза. Страха, конечно, в них не было, но никому не захочется простудиться под ледяным дождём, первым для ещё не наступившей осени.
Кто-то задел плечом застывшего посреди дороги мужчину - тот
– Не стой посреди дороги!
– вполне благодушно окликнул его стражник, что стоял у врат во дворцовый сад.
– Сейчас поедут кареты, ещё собьют, потом отскребать тебя от мостовой…
– Абы не ваше дворянство, - фыркнул тот, отступая, впрочем, в сторону.
– И не драгоценного короля в тюремной повозке.
Стражник помрачнел, но больше не отвечал. Привычка народа - задирать привратников, - давно уже ему надоела, но ничего поделать с наглецами они не могли.
Когда к ним мчалась толпа, было, конечно, страшно, но ведь в столице бунта нет, да и не будет, без короля-то и армии - кому возмущаться против кого? А один путник, особенно невооружённый, ничего не мог сделать против вооружённой стражи.
Ни меча, ни арбалета он у мужчины не заметил. Под накидкой тоже вряд ли что-то пряталось, да и выглядел незнакомец довольно просто. В нём можно было заметить какие-то знакомые черты, но парень лишь покрепче сжал копьё в руках, отказываясь всматриваться в черты лица человека, посмевшего нарушить покой стражи. Может быть, если б он сбросил с головы капюшон своего тонкого плаща, было бы понятнее, но и просить человека сделать это без видимой причины вряд ли можно.
Стражник вздохнул и положил руку на эфес шпаги. Незнакомец вроде бы ушёл, и он успокоился, но отвратительное предчувствие всё равно билось в груди. Сердце тоже сжималось - а ведь сколько раз он тут дежурил, что ж может быть страшного в обыкновенном прохожем, которого и след простыл.
– Надо было проверить, - наконец-то поделился он своим мнением с напарником. Тот, постарше, опытнее, лишь покачал головой.
– Да если их всех проверять, то жизни не станет. Он тебя не трогал даже.
– Закрывать лицо… - торрессец недовольно покачал головой.
– И акцент…
Темнело стремительно, быстро. Сгущались тучи, и пора было зажигать факелы, но стражник не смел сдвинуться с места. Почему-то конвой всегда казался ему слишком большой ответственностью, чтобы отвлекаться и отступать от привычного статута. Разумеется, возможно всё, вот только парень привык честно добиваться повышения и премий от начальства примерным поведением, поэтому и пальцем не шевельнул, чтобы подойти к факелам.
Его напарник, может быть, и решился бы зажечь факелы вместо заспавших по привычке дворцовых слуг, но сегодня был слишком сердит и опасался, что на него сделают и второе донесение. Поэтому стоял, вытянувшись и незаметно опираясь спиной о стену, и внимательным, злым взглядом осматривал улицы.
Люди уже давно разошлись по домам, и первый предвестник бури - ветер, - уже собрал над столицей все тучи, что только, наверное, были в окрестности.
– А что акцент?
– пожал плечами мужчина.
– Это ж Торресса, а не какая-нибудь маленькая страна со своим говорком в глубинах континента. Тут все говорят одинаково.
– Ну не скажи! Есть ведь наречия. Торресское более грубо звучит, в Эрроке всё звучит плавно, язык совершенствовался заклинаниями, всё-таки, у них очень много магов среди интеллигенции. А в Элвьенте отвечают быстро, иногда слишком резко - военизированное общество. В деревнях и вовсе от старых языков осталось, - он мечтательно прикрыл глаза, представляя себя то ли на континенте, то ли с профессорской шляпой где-нибудь в королевских библиотеках. Лучше б он занимался наречиями, чем сейчас торчал тут, караулил бесполезную улицу.
– И что не так с языком этого мужика? Ты вообще что мог понять по паре фраз?
– Не мужика, - парень повернулся к своему собеседнику.
– Мужик на мою грубость что сказал бы?
– Послал, и правильно сделал бы. Или со страхом отскочил, если ещё не в конец обнаглел, - равнодушно отозвался тот.
– Ну а этот? Огрызнулся, вот и всё.
– Да как же!
– он всплеснул руками, будто бы пытаясь показать, что напарник не замечает очевидного.
– Любой селянин или просто рабочий в общем случае ответит если дерзко, то грубо. Это будет скорее оскорблением и открытым хамством. Если ж испугается, то помолчит, и уходить будет не так. А прятать лицо - последнее дело. И ткани дорогие, издалека видно, что далеко не рубище.
– Нечего мне делать - рассматривать наряды каких-то жалких прохожих, - скривился мужчина.
– А вдруг это какой-нибудь дворянин? Нас проверяет, скажем? И всё же, акцент был, - он вновь коснулся эфеса своей шпаги, словно проверяя, оставалась ли она на месте.
– Ни открытого оружия, ни чего-нибудь ещё, а ведь чужестранец, я уверена. И речь, речь будто… Рычащее “р”, чёткий слог, мягкие гласные… Знакомый способ выражаться, но это всё глубоко укрыто, может, за особенностями профессии и привычной культурой речи. Человек высокого сословия? Может быть, но не похоже - нет классической дворянской высокопарности. Я бы сказал, что военный, но для военного слишком много изысков - тот бы тоже был грубее. Может, дипломат - но те не дерзят на улицах страже… И всё же, страна, страна! Откуда он? Не так плавно, как в Эрроке, но мягче, чем в Элвьенте…
– Дарна.
– Дарна!
– воскликнул довольно парень.
– Точно!
И только тогда заметил то самое рычащее “р” и странное смешение акцентов, за которым пряталось солнце южного полуострова и кошачьи взгляды жителей Дарны. Вот только за всю свою жизнь стражник узнал только об одном дарнийце, к которому могли бы прицепиться свойства речи и военного, и дворянина - и как же ему сейчас хотелось ошибиться!
Бесшумно осел на землю его напарник, и серая тень теперь стояла напротив парня.