Заклятые враги
Шрифт:
– Ты пробовал колдовать?
– поинтересовалась наконец-то сестра.
– Использовать те чары, о которых вещал Дарнаэл? Ведь он раз за разом повторяет - поймать нить ненависти, попытаться вывернуть её, сделать петлю…
– Ага, будто бы я должен не колдовать, а вязать шаль, - раздражённо ответил Рэй.
– Ничего у меня не получится.
– Тебе нужно на ком-то потренироваться.
Парень насмешливо фыркнул - будто бы здесь, среди тех, кому он пытался доверять, можно было отыскать человека, который бы его ненавидел. Дарнаэл говорил, что всё это поразительно
Он повернулся к тем, кто следовал за ним. Улыбнулся ободряюще Монике - словно её взгляд был единственной целью этого жеста.
– Ты думаешь, из них кто-то тебя ненавидит?
– фыркнула Эрла.
– Ведь Дарнаэл говорил, что на этом основывается твоя сила?
– Он сказал - можно выковать боль из чего угодно, если кузнец довольно мудр. Но у меня ни опыта, ни умений, - покачал головой Шэйран.
– Но, впрочем, может, он ошибается - во мне, наверное, и вовсе ни капли силы нет.
– А кто кричал “научите меня” несколько дней назад?
Дождь усиливался. Шэйран запрокинул голову вновь, пытаясь впитать себя целебные капли, но нет - легче не становилось, только всё холоднее и холоднее.
Он с лёгкостью вызывал пламя на пальцах, но не мог заставить ни воздух, ни воду повиноваться себе. Растения, руководимые его силой, вились вокруг пальцев, но ни зверя, ни человека он не мог направить в нужное ему русло. Зачем такая сила? Разве армии можно остановить потоком зелёных листьев? Или, может быть, он устроит им представление с использованием пламени - так его надолго не хватит!
– Знаешь, - протянул парень, - пророчества часто ошибаются. Может быть, у меня и потенциал этот магический только для того, чтобы передать его дальше. Чрезмерная сила - это очень плохо. Тебе повезло, что на тебя не смотрят с желанием увидеть могучего мага. А в тебе этого нет - только обыкновенный человек, нормальный, который хочет того же счастья и спокойствия, что и все остальные.
Эрла вздохнула.
– Я была в таком положении до того, как всё это началось. Может быть, ты и не поверишь, но мне тоже совершенно не нравилось то, как смотрела на меня мама и как шептали это гадское “избранная” в спину.
– Верю.
Шэйран умолк. Казалось, короткая пауза его была совершенно непроизвольной, словно он наконец-то решился ответить, а слов было слишком мало для того, чтобы окончательно сформировать мысль. Может быть, следовало изменить что-то, может, он перепутал этот короткий ответ, может быть - но нет, менять что-либо было поздно.
За шелестом дождя прятался мрак. Рэю казалось, он уже слишком близко, может быть, наступает на пяты. Холодные, тёплые сгустки боли и зла.
Он так долго пытался уловить их. Так долго искал тех, в ком могла бы вспыхнуть его сила. Но кто он? Для врага, к которому они идут - мертвец, мальчишка, которого обмануть оказалось так легко.
– Ты, Эрла, когда собираешься замуж?
– пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, спросил Шэйран.
– А что, есть за кого?
– неестественно рассмеялась она.
Он сжал губы. Боль совсем рядом,
– Ну как же? А твой ламадец? Ты ради него от матушки сбежала.
– Он меня украл.
– Это не имеет значения. Всё равно сбежала - и, к тому же, вы составили бы прекрасную партию. Если мать вернёт ему титул, то станешь герцогиней Ламады. Знаешь, почти королева - но так, как ты всегда хотела. Без этой надоедливой короны.
– А ты?
Он усмехнулся. Хотелось сказать, что мечтой его была корона, что он каждый раз, когда говорил о нежелании подчиняться матери, мечтал о том, что взойдёт на трон. А может, воспользоваться пафосным “корона мне не нужна”, что обычно так яростно ценится в дурацких книгах, разбросанных по отцовскому дворцу, тех самых, что предпочитают служанки, влюблённые тайно в незнакомого красавца-принца, что явится к ним на белом коне и заберёт из рабов очередного каменного зверя.
– А я думаю о том, что всё-таки сбегать от обязанностей не так уж и хорошо, правда, сестричка? Корона оставляет кровавые шрамы.
– Не больше, чем любовь на сердце.
– Не могу сказать, что согласен.
Они обернулись одновременно - на молчаливого, бледного Эльма, на цветущую на родной земле Монику. Шэйран вздохнул - он вновь не мог ни слова промолвить, не мог сказать ничего, что описало бы его чувства - ведь те были, но какие?
– У нас с ним ничего не выйдет, - наконец-то вздохнула Эрла, чуть пришпоривая лошадь, чтобы быть дальше.
– Он слишком сильно ненавидит мою мать, чтобы видеть во мне большее, чем просто дочь Лиары Первой.
– Не будь глупой. Ты ведь знаешь человека, который больше всего на свете ненавидит Лиару Первую, правда?
Эрла усмехнулась.
– И кто ж это?
– Угадай с одного раза. У нас на континенте не так уж и много самоуверенных королей, способных сражаться с этой редкостно преданной поклонницей матриархата.
– Ты и вправду думаешь - ненавидит?
– как-то неуверенно переспросила Эрла.
– Папа? Маму? Но ведь они столько лет уже…
– Воюют, как короли, вместе, как мужчина и женщина? Сомневаюсь, что это в корне способно измениться. Ну, а с тёщей воевать - и вовсе классика, правда? Так почему это должно тебе мешать?
Разговор казался таким простым, таким быстрым и ничего не значащим, что Шэйрану от себя самого становилось тошно. Он позволил своей лошади ускорить темп, чтобы оставить Эрлу наедине - на мгновение, прежде чем её наконец-то догонят, - и тяжело вздохнул. Может быть, всё это было глупостью, может быть, и предрассудки - ерунда.
Он слышал, как обратился к Эрле Эльм - сейчас, на привале, всё пойдёт по накатанной. Он попытается её обнять, вспыхнув надеждой от чуть более тёплого тона, чем это обычно бывает, а она отпрянет, не в силах сдержать свой страх перед матерью. Может быть, даже ударит его и попытается оттолкнуть - потому что Лиара Первая больше, чем мать. Потому что у Лиары Первой слишком много власти над душой её дочери.