Заколдованный участок
Шрифт:
– Так я и думал, меня снял! И как это теперь убрать?
Утром Нестеров увидел Ваучера, прокапывающего в тропинке, ведущей с крутого берега к реке, ступеньки для удобства.
– Трудишься?
– С петухами встал. Ты это отметь себе.
– Я бы отметил, только зря стараешься, – огорчил его Нестеров. – То есть не зря, но... Нет никакого конкурса, вы это сами придумали. Ответственно тебе заявляю. Нет никакой комиссии. А раз ее нет, то я ее членом не являюсь. Понял?
–
– Да не шучу я! Спроси хоть Шаровых: никто не собирался никому платить!
– Иди, иди уже. Как-нибудь сам разберусь!
И опять настал вечер.
Куропатов жаловался Сурикову на Мурзина:
– Был без жены человек, а приехала его Верка – всё, кончился. Надо же, как друга подставил!
– Черт те что с людьми творится, – соглашался Суриков. – Между прочим, я его жену видел только что, она на остановке стояла. Значит, в город поехала. Давай подпоим его. Тогда его тоже с соревнования снимут.
– Не получится. Он теперь беречься будет.
– Так сегодня же футбол, четверть финала, наши играют, забыл? Не только он, никакой человек не убережется! Представь, что наши будут выигрывать – как не выпить?
– А если проиграют?
– Тем более!
И они отправились к Мурзину, который в отсутствие жены позволил себе расслабиться: выволок телевизор в сад (обычно она не позволяла так обращаться с ценным предметом), лег перед ним на раскладушке и приготовился смотреть футбол.
– Привет, Александр Семенович! Не началось еще? – весело подошел Суриков, делая знак Куропатову, чтобы тот не очень угрюмился.
– Жду. Привет, Миша.
– Здравствуй...
– Ты не сердись, если что... Я ни при чем, жена... Но ты тоже хорош, по рылу сразу...
– Ладно, – сказал Куропатов и отвернулся.
Посидели, посмотрели в телевизор, в котором пока ничего не было, не считая рекламы.
– Нет, – сказал Суриков. – Этим самым последним героям, которые на острове, им там легче было.
– Чего же хорошего? – возразил Мурзин. – Даже телевизора не давали!
– Так это и хорошо! Зато соблазна нет. Телевизора нет, магазинов нет, ничего нет. Легко бросить курить, если табаку достать негде. Насчет выпивки то же самое. И даже насчет женщин. А тут идешь мимо магазина, знаешь, что три шага сделать – и... Тяжело.
– Зато сколько времени для общения!
– Общаться без этого дела, – щелкнул себя по горлу Куропатов, – тоже непросто.
– Легко! – воскликнул Мурзин.
Суриков осмотрел его, такого с недавних пор правильного, и начал понемногу заводиться.
– Легко, говоришь? Ну, давай попробуем. Общайся. Только выключи телевизор,
– Да пожалуйста! – Мурзин выключил телевизор. – Полно ведь интересных тем! Недавно, я слышал, опять тарелка летающая над Москвой висела.
– Может быть, – сказал Суриков.
И на этом тема летающих тарелок оказалась исчерпанной.
– Земля опять потеплела в этом году на градус, – предложил Мурзин новую интересную тему. – Скоро Южный полюс таять начнет.
– Возможно, – сказал Куропатов.
И с этой темой не заладилось.
Мурзин попробовал затронуть что-то более близкое, чем летающие тарелки и потепление Земли.
– Шура рассказывала: новый напиток в магазин завезли. Крепость, как у водки, а дешевый, как портвейн, и даже меньше. Жидкость для ванн называется, но это для отвода глаз, на чистом спирту сделано.
– Иди ты?! – воскликнул Куропатов, невольно заинтересовавшись. – Ты сам пробовал?
Но тут он осекся, увидев окаменевшее лицо Сурикова, и добавил:
– Хотя лично мне всё равно!
– Мне тоже, – жестко сказал Суриков. – Пошли отсюда!
И они ушли от обескураженного Мурзина.
Они ушли от Мурзина.
Куропатов сказал:
– Мы же подпоить его хотели.
– Не получится. Он, я вижу, уперся теперь, хочет выигрыш получить. Лежит, как хан Батый. Я лучше дело придумал. Сейчас футбол начнется, так? Представь: в середине первого тайма гаснет свет. Кто виноват? Мурзин, само собой! Его после этого все мужики возненавидят, в том числе и Шаровы. И не получит он премии ни в каком случае!
– А почему свет-то погаснет?
– Догадайся! Причем обрубим сразу в нескольких местах, чтобы он не сразу починил. Понял?
– Понял, – вздохнул Куропатов. – Нехорошо, конечно, но он сам виноват. Постой, а мы?
– Чего?
– Но мы-то, получится, тоже футбол не посмотрим?
Суриков только язвительно усмехнулся. Куропатов кивнул: да уж, не до жиру...
И опустился вечер.
Беззвездный и безлунный, да еще небо затянуло тучами, то есть именно такое состояние темноты, о котором говорят: хоть глаз коли; без фонаря или другого источника света и шагу сделать нельзя.
А Нестеров у себя дома продолжал работу над собой. С момента странного обморока во время сеанса он боялся, что его сила навсегда ушла. Он не считал себя непревзойденным гением, но всё-таки был уверен в некоторых своих необычных способностях. И вот они куда-то исчезли. Поэтому он и занимался целыми днями не только приведением себя в хорошую физическую форму, но и психологическими упражнениями, в том числе вполне традиционными, но от этого не ставшими бесполезными – напротив, Нестеров верил в действенность старых проверенных методик.