Заколдованный участок
Шрифт:
Он стоял перед зеркалом, смотрел на себя и твердил:
– Теплые тяжелые руки. Правая поднимается. Очень теплая, очень тяжелая. Очень теплая. Горячая! Огненно-горячая рука! – приложил руку ко лбу и улыбнулся: получилось. Получилось чуть ли не впервые со времени неудачного сеанса.
И он быстро вышел из дома, словно торопясь на ком-нибудь проверить свою силу.
И мы даже знаем на ком.
Но та, кого мы имеем в виду, была не одна: у нее сидела Наташа и учила английский язык,
– Я поняла, чтобы было отличное английское произношение, надо чего-нибудь в рот напихать.
И тут же воспользовалась собственным советом: откусила большой кусок яблока. Произношение действительно стало больше походить если не на именно английское, то на иностранное. Вдруг она сказала по-русски:
– Опа! Твой идет.
– Никакой он не мой.
– А откуда ты знаешь, про кого я?
– Отойди от окна, пожалуйста! – Нина отогнала Наташу от окна, Наташа со смехом упала на кровать в угол комнаты, а Нина хотела закрыть окно.
Но Нестеров уже был рядом.
– Добрый вечер! – бодро воскликнул он. – Пойдем погуляем?
– Нет, извините.
– Мы на ты, – напомнил Нестеров.
– Ну и что?
– Да ничего, – Нестеров удивлялся вызову в ее голосе. – Странная ты. Я тебя не в ресторан или... я не знаю... не куда-то там еще зову.
– А мог бы! – очень тихо сказала Наташа и прижала подушку к лицу.
– Просто – погулять, – продолжил Нестеров. – Почему нет? Какие-то особенные деревенские принципы? Соседи, да? Могут что-нибудь подумать?
– Мне всё равно, что они подумают.
– Тогда почему не прогуляться? Покажешь мне окрестности.
Нина, видя боковым зрением умирающую от смеха Наташу, сказала:
– Прогуляемся, если хотите. Не сейчас. Завтра.
– Очень занята?
– Ну, просто... Я не одна.
– А... Ну, извини.
И Нестеров, не получив подтверждения силы, пошел прочь.
Нестеров пошел прочь. Наташа сползла с дивана на пол. Нина тоже готова была рассмеяться. Тут появился грустный Вадик.
– А у меня фотоаппарат сперли, – пожаловал– ся он. – Черт, обидно! И снято уже много было...
– Ты же криминалист, должен найти.
– Неудобно как-то. Ну, то есть когда чужую вещь ищешь, тогда понятно. А тут своя. Напишу объявление и повешу на администрации – вроде того потерял, верните за вознаграждение. Тут же всё равно никому продать нельзя. Вернут, как ты думаешь?
– Хороший ты человек, Вадик, – оценила Нина мысли Вадика.
Вадик усмехнулся, не считая это достоинством.
– Это я знаю. Я зайду?
– Через окно?
– А какая разница?
Вадик полез, но тут погас свет. От неожиданности Вадик
– Ты чего? Я же просто так...
Нина была ни при чем: свет погас везде.
Хлопали двери, перекликались раздраженные голоса. Залаяли собаки. Выделился голос Льва Ильича Шарова:
– Мурзин! Мурзин, быстро принимай меры!
Но света не было еще долго.
А когда он появился естественным путем, то есть с помощью восхода солнца, к Нестерову пришел донельзя раздраженный Лев Ильич.
– Всё, извините! Надо выполнять обещание! В форме вы или нет, а придется! Уже до чего дошло: футбол вчера отрезали! Вредить друг другу начинают, чтобы соревнование выиграть! Которого нет! Даже счет никто не знает...
– Два – один.
– Проиграли?
– Выиграли.
– Тьфу ты, паразитство! – еще больше расстроился Лев Ильич. – В кои-то веки выиграли, и то не посмотрел! Короче, собираю людей – и действуйте!
– А почему бы вам просто не объяснить: так и так, вас ввели в заблуждение?
– Не верят! Хоть им кол на голове теши – не верят! Менталитет у нас тут такой, понимаешь! Если что начальство говорит – понимай наоборот!
– Занятно. И кто виноват? Начальство или люди?
– И те и другие. А начальство тоже люди, между прочим!
– Ладно. Только учтите, это будет не сеанс, я просто попробую разъяснить.
– Пробуйте. А мы подключимся. Сейчас объявление повешу.
Лев Ильич повесил объявление о собрании, не обозначив темы, поэтому сошлись все, думая, что будут подводить итоги «гонки на выживаемость» и раздавать призы.
Но братья Шаровы, сидевшие в президиуме, даже не сказали вступительного слова, сразу выпустили Нестерова.
Нестерову было странно и немного смешно. Но зато он не боялся, потому что на этот раз не предстояло выполнять лечебно-оздоровительных функций.
Однако, как только он вышел на сцену, Синицына тут же начала крутить головой. Да и некоторых других стало слегка покачивать.
– Зоя Павловна! – укоризненно сказал Нестеров. – Вы что это?
– Уже действует, – призналась Синицына.
– Что на вас действует, если я ничего не делаю?
Синицына растерялась:
– Не знаю...
– Никакого сеанса не будет! Меня просто попросили сказать, что вышла ошибка. Считают, что объявлен какой-то конкурс. И будто бы в жюри даже я. Даю вам честное слово: я про это даже не слышал! И Вадика туда записали, а он тоже ни сном ни духом, как говорится!
– Фотоаппарат у меня взяли! – крикнул Вадик. – Я не обвиняю никого, но у меня это профессиональная вещь, имейте совесть!