Закон Моисея
Шрифт:
Тэг рассказал своему отцу обо мне. И по какой-то причине — отчаяние, уныние или, может быть, желание успокоить своего непреклонного сына — Давид Тэггард-старший нанял человека с собакой-ищейкой, чтобы исследовать зону, которую описал Тэг. Она быстро уловила ее запах, и они нашли ее останки. Вот так просто. Была вызвана полиция, и не прошло много времени, как они заявилась в психушку, разыскивая меня. Прежде мне уже задавали вопросы по поводу Молли Тэггард, но теперь у них было тело. Тело, которое было найдено подозрительно близко к месту эффектной демонстрации моего творчества.
Шериф Доусон приехал с еще одним мужчиной. Его помощник
Шериф Доусон задал мне все те же самые вопросы и еще несколько новых. Он знал, что Давид Тэггард был пациентом учреждения, в котором меня разместили. Он также знал, что именно Тэг рассказал своему отцу, и что затем его отец передал эти слова поисковой команде. И он знал, что вся эта информация поступила от меня. Но в конечном итоге выяснилось следующее. Молли Тэггард была объявлена пропавшей в июле 2005-го года. В июле 2005-го я жил в Калифорнии со своим дядей, его несчастной женой и их избалованными детьми. В июле 2005-го я целый месяц отбывал срок в учреждении для несовершеннолетних преступников по делу, связанному с бандитской группировкой. И это было неоспоримое доказательство. Как только речь зашла об алиби, мое было неопровержимым. Шериф уже это знал из нашего предыдущего разговора в октябре, когда я нарисовал лицо Молли рядом с эстакадой и был задержан для дачи показаний. Но я предполагал, что он или кто-то еще в правоохранительных органах не перестанут верить в то, что в чем-то я все-таки был замешан. То же самое я сказал Тэгу.
— У тебя были какие-либо дальнейшие контакты с Джорджией Шепард? — спросил шериф Доусон уже после того, как закрыл свою папку с файлами и приготовился уходить. Немного странный вопрос после всех остальных, касающихся Молли Тэггард.
— Нет, — сказал я.
Шериф не смотрел мне в глаза, продолжая копаться в толстой пачке бумаг перед собой. Из-за того, что он склонил голову вниз и был без шляпы, я мог разглядеть, как сквозь тусклые волосы просвечивала розовая кожа.
— Вы были друзьями, если я правильно помню, — он продолжал держать голову опущенной, переворачивая следующую страницу.
— Не совсем.
Он вскинул глаза.
— Нет?
— Нет.
Шериф Доусон метнул взгляд в сторону низкого пухлого помощника. Тот ухмыльнулся. Жар возрос в моей груди, и я захотел заглянуть в это жирное лицо. Я не понимал, что означал этот взгляд, но явно что-то скверное скрывалось за ним.
— Хм-м. Но ты был там в ту ночь, когда на нее напали на фестивале, верно? Ты отвез ее домой, убедившись, что с ней все в порядке.
Я ждал. Жар в моей груди распространился до самых ушей. Все это он и так уже знал.
— Мы так достоверно и не выяснили, что произошло в ту ночь.
Он снова сделал паузу и неожиданно захлопнул файл.
— В связи с этим, не было ли у тебя каких-либо видений о том, что могло там случиться? Может быть, фотопортрет или отпечаток пальца на каком-нибудь ангаре? Ну ты понимаешь, что-нибудь, что мы могли бы использовать, чтобы прижать этого мерзавца? Нам не особенно нравятся люди, обижающие наших девушек. Было бы очень здорово привлечь к ответственности того, кто причинил Джорджии вред.
Я ничего не сказал. Я навредил Джорджии.
Но я ее не связывал. И у меня не было никаких «видений» о том, кто это сделал. Поэтому я сохранял молчание и продолжал сидеть на месте, в то время как он поднялся вместе со своим помощником-пончиком и направился к двери.
— Моисей? — более молодой мужчина вышел, а шериф Доусон приостановился, положив руку на дверную ручку и поместив свою ковбойскую шляпу обратно на свои редкие волосы. — Я слышал, тебя выпускают через несколько дней.
Я слабо кивнул, подтверждая его слова. Он кивнул в ответ и поджал губы, рассматривая меня.
— Что ж, хорошо. Каждый заслуживает право начать все с чистого листа. Но я не думаю, что тебе следует возвращаться в Леван, Моисей, — произнес он, делая шаг в сторону коридора. — Все мы можем получить второй шанс и начать все с чистого листа.
Он вышел, позволяя двери между нами захлопнуться.
14 глава
Моисей
Они освободили нас обоих от изоляции, и, к большому моему удивлению, между мной и Тэгом зародилось что-то похожее на дружбу. Может быть, сказалась наша молодость. Может быть, это из-за Молли. Может быть, из-за того, что мы оба находились в психиатрической больнице, и ни один из нас не особо-то хотел покидать ее. Или, как заметил Тэг, потому что мы «опустились так низко, и нет желания карабкаться вверх». Или, может быть, потому, что Тэг своим говором, юмором и образом ковбоя немного напоминал мне Джорджию. Он был моей абсолютной противоположностью. Они бы нашли общий язык, я был уверен в этом. Эта мысль странным образом вызывала во мне ревность, и я еще раз поражался тому, что Джорджия вообще когда-либо хотела меня.
Обычно Тэг мог резко развеселиться и тут же быстро впасть в ярость, он быстро прощал и отпускал обиды. Он ничего не делал наполовину, и иногда я задумывался, а не была ли психушка лучшим местом для него, просто чтобы сдерживать. Но у него также была и плаксивая сторона. Однажды ночью, когда погасили свет, как и всегда незаметно прокравшись по коридору, он пришел ко мне в поисках ответов, которые никто из персонала не смог бы дать ему, ответов, которые, как он думал, есть у меня.
Тэг сказал, что у меня подходящее имя.
— Моисей был пророком или что-то в этом роде?
Я лишь закатил глаза. По крайней мере, мы не обсуждали тот факт, что меня нашли в корзине для белья.
— Мо-и-сей! — Тэг произнес мое имя глубоким голосом, подражающим голосу Бога, напомнив мне старый фильм Чарлтона Хестона «Десять заповедей»8. Джиджи любила Чарлтона Хестона. Я провел Пасху вместе в тот год, когда мне исполнилось двенадцать, и у нас был марафон фильмов с Чарлтоном Хестоном, который вынудил меня возжелать измазать красной краской каждую дверь и сжечь каждый куст в Леване. А ведь я и так размазывал краску по всему Левану. Это все вина Чарлтона Хестона.