Закон ученого
Шрифт:
Тот самый мусор, который сталкеры называют аномалиями, и захватил нашу «галошу», когда до стремительно приближающейся земли оставалось не более полутора метров.
Это был гравиконцентрат.
К счастью, недостаточно большой – эти аномалии могут достигать значительных размеров, и известны случаи, когда они даже захватывали и превращали в стальные блины низколетящие вертолеты.
Гравитационная аномалия схватила «галошу» за днище, дернула вниз… но удержать не смогла. Сила инерции протащила наше транспортное средство вперед еще на несколько
Удар был силен. Нас всех буквально выбросило из «галоши». Я ждал этого, и, не сопротивляясь инерции, сам прыгнул вперед, кувыркнувшись через приборную панель и сгруппировавшись в воздухе. Естественно, перед этим просто крикнул:
– Прыгаем вперед! – ибо не было времени объяснять, что да как нужно правильно делать. Кто услышал – надеюсь, поймет. А кто не понял – тот сам себе злое говорящее полено…
Прыгнул я удачно: удар подошв о землю, кувырок вперед, гасящий инерцию, выход на обе ноги, разворот в сторону «галоши», дабы посмотреть, что там и как.
И то, что я увидел, было эпично…
Рядом со мной тяжело вставал с земли Бесконечный. С его массой, конечно, так скакать, как я, было тяжеловато, но по виду тех фрагментов его тела, что были доступны для обозрения, вроде цел…
А вот Циркача и Греты видно не было. И я, сразу поняв почему, заорал:
– Быстрее! Они в галоше!!!
И почему «быстрее» – тоже было понятно.
Гравиконцентрат, зацепив своим краем нашу «галошу», тащил ее к себе. Медленно, ибо она довольно глубоко вошла в почву и сейчас пахала ее изуродованной кормой, – но неотвратимо. А на приборной панели, расколотой ударом надвое, лежал Циркач. То ли мертвый, то ли без сознания…
Я ринулся к «галоше», сознавая, что до фатального контакта с гравитационной аномалией нашему транспортному средству осталось метров пять, не больше. И знал я, что у гравиконцентратов есть невидимые ложноножки, типа коротких щупальцев. Подойдет живое существо к границе аномалии, выпростает та короткий грави-отросток – и как корова языком слизала бестолковое теплокровное, от которого останется лишь черно-багровое пятно на земле, да и то ненадолго, до первого слабокислотного дождя.
Так что рисковал я нехило, но в то же время оставить возможный труп в «галоше» мне совесть не позволяла. А вдруг жив и просто без сознания?
Понимаю, что вряд ли кто-то, знающий об опасных свойствах гравиконцентратов и будучи в своем уме, станет подобным образом строить из себя героя.
Но я просто не мог иначе.
Есть у меня очень свой и очень специфический моральный кодекс, с которым ну никак не бьется перспектива не попытаться помочь члену нашего маленького отряда, попавшему в беду.
Когда я подбежал к «галоше», до края аномалии оставалось метра три – у гравиконцентратов, вышедших из режима маскировки, та граница видна очень хорошо. Словно кто-то на земле натянул тонкий полиэтилен, который от ветра пошел мелкой рябью…
Риск быть затянутым в аномалию был очень высок.
Я перегнулся через борт – и увидел, что парень поясным ремнем зацепился за обломок поручня, торчащий из внутренней обшивки борта.
А до границы аномалии оставалось метра полтора, не более…
«Пофиг! – мелькнула мысль. – Если что, мега-гравитация – это быстро и безболезненно. А пацан вроде живой. Ну и пусть дальше живет. А я – как получится».
Через борт я, мощно оттолкнувшись правой ногой, перепрыгнул довольно тяжело – сказывалось действие аномалии, в непосредственной близости от которой тело становится словно налитым свинцом. Выхватив «Бритву», я рассек клинком пояс Циркача, схватил сталкера поперек туловища, выкинул его за борт, ощущая, что движение «галоши» ускорилось и что мое тело уже не свинцом налито, а вот-вот сползет с костей вниз, словно перчатка…
– Быстрее!!! – вдруг услышал я рев Бесконечного. – Быстрее, мать твою! Я ж ее не удержу!!!
С трудом подняв голову, я посмотрел в его сторону – и увидел воистину фантастическую картину!
Бармен, похоже, держал «галошу», схватившись за край носовой части, изуродованной падением.
И сила у Бесконечного была, видимо, близка к бесконечной!
Я отчетливо увидел десять вмятин в металле, словно чьи-то невидимые пальцы вонзились в него, а также торс бармена с головой, рот которой был искажен жуткой гримасой напряжения. Сейчас Бесконечный боролся с мощью аномалии, затормозив движение «галоши» в нее и тем самым пытаясь меня спасти!
Пренебречь таким самопожертвованием было как-то некрасиво. Потому я собрался с силами и сделал первый шаг вперед. Потом второй, ценой невероятного напряжения переставляя ногу, ставшую весом килограмм под сто… Схватился за борт, перевалился через него…
И тут мне стало немного легче. Краем глаза я увидел, как никем более не удерживаемая «галоша» нырнула в гравиконцентрат. Послышался страшный скрежет, но я не стал ждать, пока аномалия, отвлекшаяся на наше изуродованное транспортное средство, обратит внимание на меня. Вскочил на ноги, схватил за эвакуационную петлю Циркача, валяющегося в двух шагах впереди, и потащил его подальше от гравиконцентрата, увлеченно превращающего нашу «галошу» в тонкую металлическую пленку…
Бармен лежал на земле и тяжело дышал, а из его невидимых пальцев на серую траву Зоны сочилась вполне себе видимая кровь.
Я подтащил Циркача поближе и, рухнув рядом с Бесконечным, проговорил:
– Благодарю.
– Без проблем, обращайся, – хрипло проговорил бармен. И добавил: – Псих ненормальный. Жить надоело?
– Если честно, то есть немного, – отозвался я. – Но, получается, еще подергаюсь.
– А тот, ради которого ты чуть в мясной блин не превратился, подергается? Или все, отдергался уже?