Закон ученого
Шрифт:
Они и альтер-эго Захарова заметили сразу же и немедленно начали стрелять. Но пули мощного патрона класса Magnum не могли причинить существенного вреда наноколонии, успевшей набрать достаточно энергии для непрерывного роста. Академик чувствовал, что наноботы колонии постоянно размножаются делением, и вместо тех из них, что были уничтожены попаданием пуль, немедленно рождались новые, кратно превышающие число разрушенных…
Альтер-эго стремительно сокращало расстояние, приближаясь к дому и принимая в себя шквал раскаленных пуль. Правда, от выстрела
А потом борги поняли, что стрелять бесполезно, и в невиданную тварь, почти вплотную приблизившуюся к дому, полетели ручные гранаты. Одна из них, удачно попавшая, оторвала два щупальца, но для колонии наноботов это было уже неважно…
Она, с ходу поменяв конфигурацию тела, змеей просочилась в окно первого этажа – и Захаров почувствовал хруст костей первого из боргов, шею и грудь которого оплели вновь мгновенно отросшие безжалостные щупальца…
Это было омерзительно, ощущать, как твои, действительно твои парадоксальные конечности сминают живого человека, словно глиняную фигурку, – и как твое тело стремительно разбирает его на молекулы…
Будучи ученым, Захаров поневоле пытался проникнуть в суть происходящего – и не находил объяснения тому, как колония наноботов извлекает энергию из живого существа…
Но факты – вещь упрямая. Менее чем за мгновение от тела пулеметчика осталась лишь куча сухой пыли, а альтер-эго академика уже схватило следующую жертву – и расправилось с ней с той же фантастической скоростью…
В чудовище пытались стрелять – но безуспешно. Вред, нанесенный пулями, компенсировался мгновенно, и колония продолжала убивать, одновременно разрастаясь на глазах…
Увидев, что к нему приближается черная масса высотой более двух метров, один из боргов ощерился, показав остатки сгнивших зубов, и выдернул из подсумков разгрузки две гранаты, кольца которых с разогнутыми усиками были привязаны к клапанам специальными ремешками.
Кольца выскочили из гнезд, скобы со звоном отлетели в стороны. Борговец, продолжая жутко улыбаться, развел в стороны руки с зажатыми в них гранатами и шагнул навстречу своей смерти…
Однако эффектно умереть, забрав с собой на тот свет неведомого врага, у него не получилось.
Длинное щупальце со страшной силой ударило красно-черного в грудь. Тот, не ожидавший столь стремительного удара, отлетел назад, ударился спиной о стену – и в это время взорвались гранаты, которые он продолжал сжимать в ладонях…
Страшно это, когда в руках человека распускаются два огненных цветка, а во все стороны из образовавшегося кровавого облака разлетаются оторванные пальцы.
Страшно, когда осколки гранат рвут тело на части и разбивают череп, словно арбуз, по которому со всей силы ударили кувалдой…
Но когда, сидя в бункере, через бесстрастные объективы твоих кинокамер чуть ли не каждый день видишь подобное, чувства притупляются, и самые страшные картины человеческой смерти становятся обыденностью.
Впервые
А между тем его альтер-эго продолжало стремительно и методично зачищать здание от боргов… которых в нем оказалось довольно много. Наноспрут уже захватил пять этажей, уничтожив около тридцати человек, но еще оставались четыре верхних этажа, с которых через лестничные пролеты и дыры в перекрытиях вниз летели гранаты и пули…
И тут возникла небольшая проблема.
Наноботы, получившие переизбыток энергии, принялись размножаться слишком быстро. Поскольку пули и осколки выбивали из тела чудовища определенное их количество, боты спешили восполнить утраченное…
И немного перестарались.
Академик заметил, что движения альтер-эго стали менее стремительными.
«Отяжелел, обожравшись», – злорадно подумал Захаров…
И тут же пришла следующая мысль, что гораздо эффективнее было бы не пытаться прорываться сквозь плотный огонь внутри здания, а вылезти наружу, закрепиться, прилипнув к стене, и с помощью длинных щупальцев зачищать здание без особых проблем.
«Благодарю за идею», – немедленно пришел ментальный ответ.
«Главное, не подавись», – мысленно скривившись, подумал Захаров.
Хотел ли он гибели своего создания?
Сложный вопрос.
Если погибнет оно, исчезнет и сам академик. Довольно глупо желать смерти фактически самому себе.
С другой стороны, Захаров еще не успел как следует осознать себя в роли пленника. Скорее, сейчас он ощущал себя зрителем в кинотеатре, сидящим в глубине удобного кресла собственной конструкции. Но мысль о том, что он намертво пристегнут к этому креслу, все же понемногу отравляла сознание…
Между тем, ломая ржавые перила, чудовище напролом через свинцовый град прорвалось на шестой этаж – и началась бойня… Захаров смотрел, как люди умирают страшной смертью, раздавливаемые щупальцами либо размазанные их ударами о бетонные стены, и потихоньку в нем росло отвращение. Нет, не к своему созданию, превратившемуся в чудовище.
К себе.
Ибо не нужно превращаться в монстра тому, кто изначально был чудовищем, по какой-то странной ошибке природы заключенным в человеческое тело…
Сминая своей массой верхушки деревьев, «галоша» пролетела над кромкой Рыжего леса и под острым углом понеслась к земле. Двигатели, высосав из аккумуляторов последние капли топлива, заглохли, и я понимал, что спасти нас от фатального удара может только чудо…
Оно нас и спасло.
Эти «чудеса» постоянно разбрасывают по Зоне «мусорщики», гости из иной вселенной, вываливающие в Зону свои промышленные отходы.