Закон ученого

Силлов Дмитрий Олегович

– Бегом! – скомандовал Кречетов, бросаясь вперед.

Но бежать оказалось не так-то просто…

Туман, стелющийся по разбитому асфальту, внезапно уплотнился, и выдирать из него ноги стало довольно тяжело, словно бежишь по колено в снегу… Причем было очевидно, что это работа призраков: их горящие взгляды сконцентрировались на дороге, а сами они, побросав орудия труда, медленно переставляя ноги, двинулись по направлению к группе…

Кречетов понял, что это конец. Убежать не получится, отбиваться особо нечем. Вряд ли на существа, обитающие в области столь высокого радиационного фона, каким-то образом подействуют

пули. Кречетов, конечно, для успокоения совести дал пару очередей по ближайшему призраку – но пунктир, пробитый в груди фантома, затянулся за несколько секунд, словно ученый стрелял не в живой объект, а в зомби, слепленного из тумана…

Они и правда передвигались точно живые мертвецы – неторопливо перебирая ногами, повесив руки вдоль тела. Действительно, к чему напрягаться, когда жертвы завязли в радиоактивном тумане, словно мухи в паутине? Если у этих фантомов есть чувства, может, они сейчас даже удовольствие получают от столь удачных результатов их неспешной охоты.

– С приближением центров активности растет потенциальная угроза, – все таким же механическим голосом произнес Фыф. – Предполагаю, что в непосредственной близости с ними мы получим критическую норму поражения, называемую «смерть под лучом», против которой радиопротекторы бессильны.

– Бежим! Быстрее!!! – закричал Кречетов, понимая, что убежать не удастся, что фантомы каким-то образом сгустили туман, в котором ноги вязли, словно в болоте. Но погибать, делая хоть что-то, не так страшно, нежели принимать смерть, покорно стоя на одном месте…

И тут случилось удивительное.

Рут подняла руки к голове и сжала ее ладонями…

И Кречетов увидел, как глаза девушки начали стремительно разгораться тем же огнем, что и вылупленные гляделки фантомов.

Только свет, бьющий двумя вполне видимыми лучами из глаз Рут, был не в пример ярче…

Эти лучи коснулись плеча одного из призраков – и тот отпрянул в сторону, словно получив сильный ожог. В определенном смысле можно было и так сказать: «обожженная» рука фантома дернулась – и превратилась в клок тумана, который оторвался от тела и продолговатым облаком опустился на землю…

Рут же начала последовательно обводить своим лучистым взглядом одного призрака за другим – и те, теряя конечности и фрагменты тел, стали отступать назад…

Но, к сожалению, их было слишком много, а интенсивность света, истекающего из глаз девушки, стремительно падала…

И тогда ей на плечо положила руку Арина – и Кречетов увидел, как вокруг ладони дочери Захарова образовалось легкое свечение. Одна девушка делилась своей жизненной энергией с другой… но при этом сама заметно слабела. Почти сразу ее начала бить дрожь, на лице выступили капли пота – того и гляди отключится и упадет. Оно и понятно: отряд почти все свои силы оставил в Чистогаловке, и сейчас обе девушки вот-вот были готовы вновь потерять сознание от слабости…

Впрочем, к Рут и Арине уже подходили другие члены отряда, кладя свои руки им на плечи. Возможно, это было такое свойство местного тумана, но Кречетов ясно видел, как легкое свечение перетекает от его подчиненных к Рут, глаза которой разгорелись с новой силой.

И фантомы отступили.

Более того, дачные участки вместе с их обитателями внезапно стали расплывчатыми, потеряли четкость контуров – и превратились в самый

обычный туман, который в этих болотистых местах встречается довольно часто.

Кречетов почувствовал, как его ноги отпустила вязкая хватка. Казалось бы, вот оно, спасение! Самое разумное сейчас броситься вперед и спастись…

И тем не менее ученый поступил иначе.

Понятно было, что силы группы на исходе и выйти из смертельной ловушки смогут не все, а лишь самые выносливые – и то не факт. Если фантомы, скрывающиеся в тумане, поймут, что противник выдохся, они наверняка повторят атаку, которая на этот раз уже точно окажется успешной.

И тогда Кречетов подошел к Рут и положил ей свою руку на плечо, поверх руки Юки. И увидел, как его ладонь тоже озарилась тем самым свечением, что и у других, только более интенсивным. Ведь во время битвы в Чистогаловке он лишь командовал, не принимая участия в изматывающем бою, – соответственно, и сил сохранил больше, чем другие…

И эти силы начали его стремительно покидать. Через несколько секунд ученый почувствовал себя так, словно перенес тяжелейшую болезнь, когда единственное, чего хочется, – это лечь на землю и тихо умереть он нереальной слабости. Но он продолжал усилием воли стоять на внезапно задрожавших ногах, потому что плох тот командир, что выжил сам, но не смог спасти свой отряд…

Рут сама решительно сбросила со своих плеч чужие руки и сказала:

– Все, уходим. Теперь у нас точно хватит сил добраться до границы тумана.

И первая пошла вперед.

– Но как она смогла… ослушаться моего приказа? – через силу произнес Кречетов.

– Туман постепенно снимает блокировку воспоминаний о прошлом, – произнес Фыф, стоящий рядом. – А значит, позволяет принимать правильные решения вместо того, чтобы выполнять неразумные приказы. Но за самопожертвование спасибо. Без твоей подпитки мы бы точно все остались в этом тумане. А сейчас пойдем, там осталось метров триста прошагать до границы Припяти.

* * *

– Наиболее короткий и безопасный путь в Припять лежит через Рыжий лес, – произнесла Грета, ловко разминувшись со стаей ворон, едва не врезавшихся в нашу «галошу», летящую над Зоной.

– Что короткий – поверю. А вот насчет безопасности – сомневаюсь, – заметил я.

– Вывод сделан на основе анализа последних данных «Энциклопедии Зоны», сообщений сталкерской радиостанции, а также видеоматериалов с камер Захарова, – бесстрастным голосом доложила Грета. Он у нее всегда был таким, но сейчас мне показалось, что в нем проскользнули нотки обиды за недоверие.

– Рыжий лес понизу реально опасен, – проговорил Бесконечный. – Заповедник ктулху, по-другому и не назовешь. А поверху – не знаю, не летал, но, может, Грета и права. Зато аномалий в Рыжем лесу всяко меньше, чем в той чаще, над которой мы пролетали.

– Пилоту виднее, – пожал я плечами.

Спорить было лень, да и незачем. Зона в целом гиблая территория, к тому же постоянно меняющаяся после каждого Выброса. Сегодня в одном месте более опасно, завтра – в другом. В конце концов, Грета – это личный домашний решатель проблем, созданный Захаровым, и спорить с машиной, изначально предназначенной для анализа данных, я счел неразумным, хотя чуйка мне подсказывала, что в Рыжий лес ни соваться не стоит, ни летать над ним.