Закон ученого
Шрифт:
Я снял с пояса фляжку, открутил крышку, сделал пару глотков, протянул ее Бесконечному.
– Попей, титан Атлант, – сказал я. – Восстанови баланс вытекающей жидкости с втекающей. Пальцы помочь перевязать?
– Сами сейчас затянутся, – прохрипел бармен. – У меня регенерация как у ктулху. А воду лучше «отмычке» отнеси, а то он все еще никак в себя не пришел.
– А где Грета, кстати? – поинтересовался я.
– Не знаю, – покачал головой Бесконечный. – Видел, что ее при ударе о землю из «галоши» выбросило. Точнее, то,
И тут я ее увидел.
Она шла, прихрамывая, прямо в гравиконцентрат, который увлеченно мял нашу «галошу». Крупный бы одним ударом ее в стальную пленку раскатал, а этот раза четыре уже долбанул, явно слегка подустал, судя по силе ударов, но останавливаться, похоже, не собирался…
Его остановила Грета.
– Стой! – заорал я. – Это же не «электрод», он тебя…
И осекся. Потому что Грета уже пересекла опасную линию, и теперь вряд ли что-то могло ее спасти…
Аномалия же немедленно бросила возиться с недосплющенной «галошей» и переключилась на новую добычу, которая выглядела немного жутковато.
Грету, во время аварии лишившуюся значительной массы тела, мощно пригнуло к земле, но расплющить ее гравиконцентрату не удалось. Она лишь упала на одно колено, уперлась рукой в землю и так стояла…
А аномалия – давила! Да так, что Грета начала медленно уходить в землю, словно черная статуя, тонущая в болоте.
– Накрылась наша спасительница, – сказал бармен. – Сейчас ее или расплющит, или в землю вдавит. Я видел, как концентрат танк мял. Сплющить не сплющил, но в землю вдавил по самые верхние люки.
Однако Грета оказалась покрепче танка…
Подуставшая аномалия вогнала ее в почву примерно на треть, когда черная статуя неожиданно легко разогнулась…
И тут до меня дошло!
Ну конечно!
Гравиконцентрат – это аномалия с бешеным количеством концентрированной энергии! И для того, чтобы ускорить регенерацию наноботов, Грете нужна была именно она! Так сказать, экспресс-подзарядка!
Аномалия тоже сообразила, что с новой жертвой у нее получается как-то не очень, и попыталась свинтить. Это я понял по тому, что изуродованные останки «галоши» немного проползли по земле, словно пытаясь отодвинуться от Греты, после чего остановили движение и больше не шевелились.
Впрочем, Грете обессилевший гравиконцентрат был больше не нужен. Ее тело налилось совершенной, космической тьмой, и казалось, что сама ночь в образе женщины идет к нам.
Когда же она приблизилась, я слегка поклонился и сказал:
– Благодарю. Ты нас всех спасла.
– Прежде всего я спасала себя, – произнесла нанодевушка. – Но о вас тоже подумала.
– Спасибо, я заметил, – хмыкнул бармен. – Не подумала бы, шарахнула б картечью во все стороны. А так она мимо нас пролетела.
– Присоединяюсь к благодарности. Причем всем, – раздался голос справа.
Я повернул голову и увидел, что с земли тяжело поднимается Циркач. Ага, оклемался, значит. Стало
Внезапно Грета замерла, словно гончая, почуявшая добычу.
– Что случилось? – насторожился я.
– Я чувствую его, – сказала нанодевушка, причем в ее механическом голосе ощущалось напряжение.
– Кого? – спросил Циркач, подходя к нам. Судя по его походке и блуждающему взгляду, в себя он еще не до конца пришел. Но главное, что руки-ноги целы, а остальное утрясется в процессе.
– Хозяина, – отозвалась Грета. – Он уже недалеко.
И показала рукой на возвышающиеся над корявыми деревьями унылые коробки девятиэтажек Припяти.
– Это хорошо, – кивнул я. – Идти все могут?
– Да куда ж мы денемся, – прокряхтел Бесконечный, поднимаясь с земли. – Ввязались – так надо идти до конца.
Я взглянул на Циркача.
– Дойду, – махнул он рукой. – Обузой не буду, не переживайте. Башка вот только на части разламывается. Если сдохну на ходу, уж не обессудьте.
– Если по «галоше» головой стучать, она еще не так разболится, – глубокомысленно заметил бармен. Клапан его комбинезона затрещал, раскрываясь, и в воздухе повисли две таблетки.
– На, лечись, – сказал Бесконечный. – Правая от правого мозгового полушария, левая – от левого. Смотри не перепутай.
– У меня слева голова больше болит, – не поняв шутки, проговорил Циркач.
– Значит, левую сначала глотай, а правую – ровно через две секунды, – на полном серьезе произнес бармен. – Раньше никак нельзя, позже не имеет смысла.
– Пошли уже, – усмехнулся я. – А то сейчас обиженный гравиконцентрат вернется, и тогда нам всем точно головная боль обеспечена.
…Мы направились в сторону Припяти, отправив безоружного Циркача в центр нашего маленького отряда, – и почти сразу наткнулись на блокпост «Борга».
Стрелять не пришлось – все бойцы, охранявшие укрепление, были мертвы, причем их тела оказались изуродованными до неузнаваемости. Что ж, в Зоне бывает всякое. Циркач поднял уцелевший автомат одного из красно-черных, и мы уже хотели пройти мимо… как вдруг я почувствовал, что меня с непреодолимой силой тянет в дальний угол блокпоста, стены которого были испещрены черными узорами, словно внутри него взорвалась шаровая молния…
Я сперва замер – странные ощущения в Зоне чаще всего не к добру. Или псионик чудит, или бюргер решил перекусить, или еще какая-нибудь пакость пытается запудрить тебе мозги, чтобы полакомиться жилистым сталкерским мясом…
Но это ощущение не было похоже на пси-атаку. Вообще что-то ранее не испытанное, словно старый друг меня позвал откуда-то из-под земли. Беззвучно, но настолько явственно, что мне аж не по себе стало…
– Что там? – обернулся Бесконечный, заметив, что со мной творится нечто неладное.