Законы подлости
Шрифт:
– Ты чего, Сели?
– Кто его просил о таких подарках?!
– воскликнула я, уже почти вырвав себе клок волос.
Мадлен пришла на помощь, и совместными усилиями мы кое-как спасли мою прическу. Диадема в руках почти не ощущалась, а ее невероятная красота стала видна отчетливее.
– Потрясающе, - протянула Моди, острожно проводя пальцами по камням, - даю руку на отсечение, что это работа Крисфира.
– Я еду домой.
– Что? Как? Зачем?
– Я устала, - ответила на все вопросы сразу.
– Что он сделал, Селина?
– нахохлилась Мадлен, уперев руки в бока.
– Ты только
– Ничего.
Видимо, мой вид был красноречивее любых слов, потому что Моди как-то быстро изменилась в лице, принимая мое желание:
– Хорошо, я сейчас попрощаюсь кое с кем, и мы пойдем, найдем экипаж. Да и надо Розмари с Кларой предупредить… Я их правда давно не видела.
– Нет, Моди, вы оставайтесь, бал в самом разгаре, я поеду одна.
– Но как же…
– Мне надо побыть одной, правда, - призналась честно, останавливая любые предложения подруги, - да и ты сама, знаю, ведь хочешь остаться.
Мадлен проводила меня до экипажа и крепко обняла, будто стараясь через эти объятия передать все невысказанные слова. Дорога до дома по ощущениям заняла меньше десяти минут, либо в поздний час улицы были настолько пусты, либо я совсем потерялась в мыслях, но в своей комнате я оказалась так стремительно, что даже не верилось.
Кладя диадему и браслет на тумбу около кровати, я села прямо на пол, так и не сняв платье. Юбка все еще сверкала, в темноте особенно напоминая звездное небо. Сапфиры в украшениях, насмехаясь, нагло подмигивали. Слезы полились сами собой. И когда я поняла, что рыдать мне очень нравится, остановиться было уже невозможно.
Глава 20
Все, что вы видите и слышите, может оказаться только качественной иллюзией. Люди так любят домысливать и додумывать, что порой забывают просто спросить, а иные - рассказать, но мы же помним, что все тайное становится явным, а скрытые мечты могут легко исполнится, если просто произнести их вслух. Правила всех времен! ??
Выдержка из Авьенской Хроники
Глаза я распахнула резко, будто бы по будильнику, но чувствовала себя так, словно проснулась после долгой комы. Ощущения были похожими. В горле пересохло, в теле странная ломота, хотя накануне я не совершала никакой пробежки с зарядкой, если за таковую не считать побег из дворца, а танец с де Фоссе - за приседания.
Со стоном я отклеила голову от подушки, садясь на кровати и осматривая развороченные покрывало и одеяло. Ложилась я в истерике и, видимо, заснула со слезами на глазах, хорошо хоть кое-как стянула платье, которое лежала сейчас в ногах скомканным облаком.
Я думала, что уже позднее утро, но в тишине часы громко отсчитывали секунды, показывая только середину ночи. Свесив ноги с кровати, пару минут я просто сидела, уставившись в стену не мигающим взглядом, вспоминая прошедший бал. Может, конечно, во дворце праздник еще не закончился, но для меня, однозначно, да. Интересно, а мама с Кларой вернулись или вошли в раж и прониклись атмосферой веселья?
Желание промочить горло и влить в себя литр жидкости подняло меня на ноги и, выйдя в коридор, я сначала прислушалась и только потом заглянула в соседнюю с моей комнату. Мамина кровать оказалась аккуратно заправленной, на розовом пледе не было видно
Не зажигая нигде ламп, спустилась по лестнице и резко остановилась, потому что из-под закрытой двери кухни лился мягкий свет. Первым порывом было сбежать назад в свою комнату, но пить хотелось неимоверно, и я остановила стратегический побег. Надо просто притвориться сонным умертвием, прошмыгнуть к графину с водой и испариться быстрее, чем мама надумает произнести хоть слово, а Клара предложит кусок пирога.
Перед самой дверью я замялась на пару секунд, решаясь, стоит ли все-таки показываться на глаза родительнице, как Клара воскликнула:
– Рози, уже давно пора все ей рассказать! Не малый ребенок ведь.
– Тише!
– зашипела мама.
– Она спит.
После слов Клары я поняла, что разговор идет обо мне. И что это мама должна была мне «давно рассказать»? Любопытство победило здравый смысл. Наверное, стоило сразу распахнуть дверь или громко покашлять, а лучше все-таки вернуться в спальню, накрыться одеялом с головой и заснуть. Вместо всего этого я приблизилась к двери, насколько это было возможно, и затихла, дыша через раз.
– Это так сложно, Клара!
– Конечно, посложнее будет, чем морочить девочке голову.
– Я вовсе не морочу… просто, понимаешь, он ведь… - мама перешла на шепот вперемешку с всхлипами.
– Что бы между вами не произошло тогда, он ее отец, - строго произнесла Клара, заставив меня вздрогнуть.
– Ха! Отец! Одно слово, - визгливо засмеялась мама, явно сквозь душащие ее слезы.
– Пусть так. Но Селине уже двадцать пять, сама может решить, хочет с ним общаться или нет. Думаешь, будет лучше, если он ей все расскажет?
– Нет, сам он такое… думаешь, не понимаю? Не хочу, чтобы ей было больно.
– Тут уж никуда не денешься, Рози, - ласково и уже тише проговорила Клара, - больно будет при любом раскладе. Особенно, учитывая, что она уже давно могла бы общаться с ним, если бы захотела.
– Ох, не надо было ей позволять… эта ботаника на мою голову…
– И как бы ты это объяснила? Извини, дорогая, но ты не можешь работать вместе со своим отцом?
– Ох, Клара, если бы я с самого начала знала, что Ольберг работает в столице… я ведь думала, что он все еще далеко от нас… а оказалось… как гром средь бела дня!
Дыхание совсем сперло, я сделала шаг назад, боясь ввалиться прямо в дверь и выдать свое присутствие. Ольберг? О ком она говорит? О профессоре Фольцимере? Или о моем отце? Внезапная догадка заставила мое сердце остановиться, а затем отправиться галопом куда подальше. Сказать, что я удивилась - это ничего не сказать. Горло и грудь сдавило тисками. Осознание ситуации накрывало поэтапно.
– Знаешь, Рози, Ольберг Фольцимер - еще не самое худшее, что могло…
Больше я ничего не слышала. Это был какой-то страшный сон. С одним большим исключением - я не спала. На ватных ногах поднялась назад в комнату, ощущая себя обессиленной и выжитой, словно цирковая лошадь, над которой измывались несколько дней без остановки.