Законы подлости
Шрифт:
Дометро, конечно, удивился, ведь раньше я не делал заказов на изготовление украшений, приобретал только готовые, разрешая делать выбор самому мастеру. Но тут мне даже захотелось изучить эскиз, прежде чем Крисфир начнет работу, убедиться, что украшения подойдут Селине, чтобы они были похожи на нее. Красивые, светящиеся на солнце, любящие тепло, изящные и хрупкие на вид, но только на вид…
Когда Тоби соизволил покинуть мой кабинет, я выглянул в приемную и отпустил Харлея домой. Секретарь подпрыгнул от моего появления и поспешно поднялся, спрашивая:
–
– Разумеется, что случилось?
– Давайте пройдем в ваш кабинет.
Мне оставалось только сохранять невозмутимый вид при том, что в голове били в маленький колокол, предупреждая о необратимо надвигающейся катастрофе. Наверное, лишь из-за легкого помутнения рассудка под воздействием возникших чувств к одной конкретной особе, моя хваленая чуйка заснула, но то, что сообщил мне Харли, стало для меня полной неожиданностью.
– Господин де Фоссе, это я во всем виноват.
– В чем?
– спросил осторожно, пытаясь найти в каменном выражение лица секретаря нужные ответы.
– В слухах, что появлялись с недавних пор в светской колонке Авьенской Хроники, - пояснил Уэйн все так же невозмутимо, и только пульсирующая на лбу вена свидетельствовала об его внутреннем состоянии.
Минуту я молчал, осознавая сказанное.
– Ты шпионил за нашим департаментом, докладывая новости в Хронику?
Это было исключено, я лично проверял Харлея несколько раз, как и стражи Тайного сыска.
– Что вы, разумеется нет!
– в голосе секретаря послышалось легкое возмущение.
– Я бы никогда не пошел на подобное.
Тогда поясни свое предыдущее признание.
– Понимаете, господи де Фоссе, с самого начала я был с вами не честен.
Его слова заставили меня нахмуриться. Если бы так все обстояло, я давно поймал бы Харлея на лжи.
– Еще в нашу первую встречу, на собеседование. Мне стоило сразу сказать всю правду.
– Уэйн, ближе к делу. Меня порядком нервируют эти риторические реплики.
– Когда вы проводили мое собеседование, я не рассказал, что узнал о поиске секретаря не через газеты. Невестка моей покойной тетки, сестры матери, до своего замужества работала в Королевском Целительском крыле. Через бывших коллег она узнала о том, что глава Тайного сыска ищет работника, именно так эта информация дошла и до меня.
Харлей говорил быстро, почти не дыша, а я силился разобраться в хитросплетениях родственных уз и расползающихся со скоростью смертоносной огненной сферы слухов во дворце.
– Как бы то ни было, ты прошел собеседование на ура, Харли. Если бы ты не подошел мне, я бы не взял тебя на испытательный срок, и после, не справляйся ты с обязанностями, не задержался бы надолго. Но, как сам понимаешь, все иначе. Так почему же сейчас ты вспомнил об этом?
– Я решил быть с вами полностью честен, господи де Фоссе, потому что это еще не все.
– Демоны, мне уже страшно, - я улыбнулся одними уголками губ, не сдержав удивленного смешка. Харлей же оставался серьезным, строго сдвинув брови, словно я посмеялся
– Я художник, - выпалил Уэйн.
В кабинете повисло молчание. Продолжения от секретаря я так и не дождался, так что пришлось поддаться вперед, качнув головой:
– И?
– Я совмещаю. Работу в Тайном сыске и в Объедение свободных художников.
– Вот как, - я кашлянул, приводя мысли в порядок, - думал, что ты просто любитель живописи. Как оказалось, ты еще и сам пишешь. Что ж, это интересно.
– Господин де Фоссе, вы знали?
– впервые за наш крайне странный разговор в голосе Харли послышались эмоции, далекие от нейтрального, холодного тона.
– Что ты частый гость в Объединении художников? Такую информацию я получал, - уклончиво ответил, не называя слежку своим именем, но Уэйн работал на меня давно и ему не требовалось других слов. Своих сотрудников я, действительно, хорошо проверял, но не лез в их частную жизнь, узнавая столько, сколько необходимо.
– То, что ты художник - для меня эта новость, не скажу, хорошая или плохая, скорее - это просто факт. Замечу, однако, что ты прекрасно справлялся с должностью секретаря. Не вижу никаких проблем в твоей художественной деятельности, пока это не мешает службе у меня в департаменте. Не пойму только, каким образом все это связано с Хроникой?
Харли некоторое время молчал, опустив взгляд, что было редкостью для него.
– В Объединение часто бывают газетчики.
– Понимаю.
– Обычно туда заглядывают редакторы колонок об искусстве и культуре. Но однажды я познакомился там с одним из репортеров Хроники. На меня своеобразно действует алкоголь, - на последних словах Уэйн весь покраснел, так что я уже заранее знал, что он хочет сказать, - и я был крайне не осмотрителен, рассказав о своей службе в королевском департаменте. Думал ли я, что он использует это против меня? Нет, господин де Фоссе, не предполагал, но именно так и случилось. Мы сблизились, и я не заметил, как стал порой делиться некоторыми деталями, связанными с моей работой. Но до недавних пор я не считал новости в Авьенской Хроники недостойными или порочащими чье-то имя. Понимаете, я считаю, что каждый может изъявлять свою волю, как ему угодно, пока это находится в рамках закона и не причиняет никому вреда.
Я слушал Харлея внимательно, не перебивая, складывая маленькие пазолки в одно полотно, вспоминая информацию, которая просачивалась на газетные листки и ситуации, когда это происходило. После я сухо спросил:
– Что же изменилось?
– Хроника затронула вас, господин де Фоссе, вашу личную жизнь. Подобного я не желал и не мог допустить. У меня есть принципы. И еще я считаю себя преданным вам, господин де Фоссе.
Уэйн выглядел покаявшемся грешником, с понурым, тусклым взглядом, в ожидании наказания. Что я мог ему сказать? Его действия были недопустимы, чем бы он их не объяснял, а признание никак не оправдывало.