Законы жанра. Том 2
Шрифт:
— Боюсь, что все не так просто, — сказал синьор Луиджи. — Он должен выйти добровольно.
— А вы не можете найти какой-нибудь формальный предлог, чтобы объявить его экскоммуникадо? — спросила я.
— Только если он нарушит правила, — сказал синьор Луиджи. — Кроме того, это ведь не мой отель, и я не могу назвать его управляющего своим хорошим другом. А даже если бы был, я не посмел бы просить его о таком. Есть правила, без соблюдения которых мы превратимся просто в толпу головорезов, и я вас уверяю, ничего хорошего из этого не выйдет.
—
— Информация пришла по каналам консьержей, — сказал синьор Луиджи. — У них существует что-то вроде неофициального клуба, внутри которого действует секретный чат.
— В таком случае передайте Гарланду мою благодарность, — сказала я. — Но нам в любом случае надо в Японию. Обещаю, что мы с братом Тайлером только поговорим.
— Не поймите меня превратно, мисс Кэррингтон, — сказал синьор Луиджи. — Но ситуация действительно несколько щекотливая, и я опасаюсь, что в случае возникновения проблем, мои японские коллеги… гм… не проявят достаточного понимания. Я весьма ценю все, что вы сделали для нашей организации, и не сомневаюсь в вашем профессионализме…
— Похоже, что сомневаетесь, — сказала я.
— В этом деле слишком много личного, — сказал он. — И я очень переживаю.
— Но уже распорядились готовить самолет, — напомнила я. — Значит, все же существует какой-то способ вас успокоить?
— Я окончательно успокоюсь только после того, как ваша дочь вернется домой, — заверил он. — Но вы правы, есть способ немного снизить мой уровень тревожности. С вами должен полететь наблюдатель.
— С этим нет никаких проблем, — сказала я. — Ведь Джон…
— К сожалению, мистер Кларк для этой роли не подходит, — сказал синьор Луиджи. — Он — лицо заинтересованное.
— Приятно слышать, что вы сомневаетесь не только в ее профессионализме, — заметил Кларк.
— Со всем моим уважением, но я не хотел бы ставить вас перед таким непростым выбором, — ответил ему управляющий. — Откровенно говоря, я и сам не знаю, как бы поступил, оказавшись наедине с такой дилеммой.
— Может быть, вам самому стоит полететь с нами? — спросила я.
— Мой долг управляющего — всегда быть в отеле, — сказал он. — Кроме того, мой визит в другой филиал следует согласовывать заранее.
— Тогда кого вы предлагаете?
— О, вы его знаете, — сказал синьор Луиджи. — И я думаю, что он будет рад сменить обстановку. Настолько, насколько по отношению к нему вообще можно использовать слово «рад».
— Токио, — проворчал Дарвин. — Город отрезанных пальцев и черных дождей. Город, пронизанный артериями дорог, на которых ищут свою смерть самые отчаянные гонщики мира. Город торговых автоматов, в которых можно купить очень странные вещи, которые все равно не сделают тебя счастливым. Город широких улиц и глухих переулков, на которых ночами льется кровь. Город якудза и людей, работающих по двадцать часов в сутки. Город миллионов одиноких сердец. Ненавижу
С этими словами он откинул кожаную спинку сиденья бизнес-джета и надвинул шляпу на лицо, полностью скрыв его в тени. Когда синьор Луиджи заговорил о наблюдателе, я даже не сомневалась, что это будет именно Дарвин, потому что…
Ну, я тебе только что объясняла, так что просто отмотай назад. Дарвин идеально укладывался в эту схему.
— Вижу, ты бывал там раньше, — сказал Кларк.
— Для обитателей дна все города одинаковы, — отозвался Дарвин, и непонятно было, в каком качестве следует расценивать его реплику. То ли он подтвердил, что бывал, то ли нет, то ли он вообще думает о чем-то своем.
Самолет разогнался по взлетной полосе и оторвался от земли. Следующие четырнадцать часов нам придется провести в воздухе, и мне только оставалось надеяться, что Пирпонт за это время никуда не денется.
Кларк открыл бар, достал бутылку виски и бокал.
— Взять тебе пива, Боб?
— Нет, спасибо.
— Тогда постарайся отдохнуть, — сказал он.
— Не могу, — сказала я. — Боюсь, что мы опоздаем.
— Мы не опоздаем, — сказал он.
— Почему ты так в этом уверен?
— Потому, что это ловушка, — сказал он. — Невозможно опоздать в ловушку, поставленную специально для тебя.
Мы все чувствовали подвох. Должно быть, и синьор Луиджи его чувствовал, поэтому и навязал нам своего человека. А вовсе не для того, чтобы меня одергивать.
Он же должен понимать, что, если я войду в раж, одного Дарвина будет мало, чтобы меня остановить.
Пирпонт не мог не отдавать себе отчета, что, заселяясь в любой «Континенталь», он заденет сигнальную систему, и рано или поздно я об этом узнаю. Может быть, и не через несколько часов, как это случилось благодаря секретному чату консьержей, но через пару дней — точно.
У него не было никакой нужды так себя подставлять. Более того, ему совершенно необязательно было посылать мне видеосообщение, и тогда бы у нас ушло от нескольких дней до нескольких недель только для того, чтобы выяснить, кто стоит за похищением. Брат Тайлер совершенно явным образом подставлялся, и я не понимала, зачем.
Вряд ли только для того, чтобы выманить меня из Города. Или заманить в Японию.
— Это не игра Пирпонта, — сказал Кларк. — Возможно, ему что-то пообещали, возможно, у него есть свой интерес, но кто-то все равно стоит за его спиной и дергает за ниточки.
— Кроу? Еще несколько лет назад он сидел в тюрьме. Как он успел обрасти такими связями?
— Если у него действительно есть сила, он может навязывать свою волю другим людям.
— Но как он вообще определяет, кому ее нужно навязывать? — спросила я. — Черт с ним, с Пирпонтом, но что с итальянцами? Его связь с личным тарологом крестного отца явно же не вчера завязалась.
— Богатый жизненный опыт подсказывает мне, что сейчас нет никакого смысла пытаться искать ответ на этот вопрос, — сказал Кларк.