Залечь на дно на Солстхейме
Шрифт:
— Рион, — позвала Фрея, — сними свою робу, я хочу твою рану осмотреть.
Эльф принялся раздеваться по пояс. Архимаг, которую дочь шамана попросила последить за мясом, бросила на альтмера мимолётный взгляд. Его тело оказалось не таким идеальным, каким должно быть — на коже красовались грубые шрамы, ребра торчали из-за частого недоедания, позвоночник немного искривился от частой сидячей работы. Жизнь всё же не щадила этого талморца.
— Блёнвенн, вы, случайно, в Коллегии Винтерхолда не состоите? — ненароком поинтересовался Анкарион.
— Состою, — нейтрально ответила бретонка.
Скрывать
— Скажите, Анкано всё ещё служит у вас?
— Уже нет.
О причинах, которые заставили бывшего советника покинуть Винтерхолд, Блёнвенн так же решила не рассказывать. Можно просто сказать, что она не знает — и это, в общем-то, будет отчасти правдой.
— Осмелюсь предположить, что у архимага лопнуло терпение. Я бы тоже, если честно, долго его терпеть не смог — вообще удивляюсь, зачем Эленвен его к вам послала. Впрочем, её решения меня тоже часто удивляют.
Драконорождённая, опустив взгляд на огонь, позволила себе мимолётную ухмылку. Почти все талморцы, которых она встречала, оказывались хуже старух — так и норовят косточки перемывать, не остановить их — так часами сплетничать могут! И они ещё себя высшей расой именуют — хотя низменные порывы им абсолютно не чужды. Мало того, что они лицемерны и нахальны, так ещё и по головам собственных сослуживцев пойти могут, чтобы выгоду для себя получить!
Мясо, наконец-то, прожарилось, Фрея сама сняла его с огня и разложила на серебряном подносе, найденном в подвале заброшенного дома. За ужином Анкарион решил продолжить попытки втереться в доверие — иначе его расспросы Блёнвенн назвать не могла.
— А расскажите, что ещё в Скайриме творится? В Вороньей Скале одно время ходил слух, что в Солитьюде кузина самого императора замуж за сына какого-то тамошнего богача вышла. Говорят, это была самая пышная свадьба за последние годы, даже самого покойного короля Торуга перещеголяли.
— Не присутствовала, извините. Сказать ничего не могу.
— А что там с восстанием Буревестника?
Бретонка с удивлением покосилась на высокого эльфа.
— Ульфрик Буревестник казнён несколько месяцев назад.
— Прошу прощения, я не знал.
Анкарион отставил пустую тарелку от себя и потянулся за элем.
— Фрея, это был замечательный ужин, — похвалил эльф. — Вымочить солонину в вине — превосходная мысль.
— Нас этому научил кто-то из давних гостей, — скромно ответила дочь шамана. — Кажется, он был из того же народа, что и Блёнвенн.
Талморец уж слишком добро улыбнулся: настолько, что Драконорождённая чувствовала всю неестественность его улыбки, казалось, маска, которую он нацепил, вот-вот лопнет, обнажив истинное, ужасное лицо.
— Бретоны всегда знали толк в высокой кухне, — отшутился эльф. — Готов об заклад биться, что знаменитый Гурман тоже бретон.
— Будет забавно, если вы ошибаетесь, — ехидно предположила бретонка.
Альтмер принялся разливать по кружкам эль, бросил нехороший взгляд на обеих девушек, архимаг ненавязчиво принялась поглаживать столовый нож, Фрея недовольно нахмурилась.
—
— Хорошо сидим с вами, — почти промурлыкал талморец.
— Вот сиди, а я спать пойду. И вам двоим советую. Завтра нам по пепельным пустошам идти. Дорога неблизкая и опасная, и ваша магия нам пригодится.
Дочь шамана распласталась на широкой кровати и, казалось, почти сразу же провалилась в сон.
— Замечательный народ эти скаалы, — похвалил высокий эльф. — На первый взгляд — обычные дикари, но у них есть чему поучиться. Я думаю, они — идеальная модель общества будущего.
Блёнвенн одарила альтмера ехидным взглядом. Конечно, для его расы будет идеальным, если немногие оставшиеся свободными от их гнёта люди скатятся до первобытного состояния.
— Не сомневалась в вашем мнении.
— Я действительно уважаю этот народ. Понимаю, после Анкано у вас сложилось предвзятое отношение ко всем моим коллегам, но поверьте — мы все разные. И под действием обстоятельств мы способны меняться. Знаете, по каким местам меня по долгу службы носило? Я сражался в пустынях Хаммерфелла во время Великой Войны. Выживал в болотах Аргонии и джунглях Валенвуда — без права показаться даже в самой захудалой тамошней деревне. Гонялся за пиратами в Абессинском море. Знаете, почему я возвращался живым? Я учился у тех, для кого эти опасные места были родным домом. Совершал то, о чём другой чистокровный альтмер даже подумать не посмеет. Я не умею многого, на что способны мои коллеги — и, возможно, именно поэтому я скоро забуду, как выглядит Алинор. Но ни один из них и дня не протянет там, где я смогу прожить годами.
Впервые за весь день Драконорождённая увидела Анкариона хоть сколько-то настоящим. Да, для неё он по-прежнему был лживым и высокомерным — но более гибким, чем большинство его соратников. Уставшим от чувства постоянной опасности, борьбы за выживание и отсутствия благодарности. Ненавидящим собственную лживость и лицемерие — да как им процветать в таких условиях?
— Думаю, стоит послушать совета Фреи, — голос архимага стал мрачным, язвить эльфу и даже подшучивать над ним ей не хотелось.
— Кровать всего одна осталась, — несколько язвительно напомнил альтмер.
— В подвале есть замечательная кушетка и пара замечательных оленьих шкур.
Талморец скорчил ухмылку — но какую-то смиренную, равнодушную.
— Что же. Тогда спокойной ночи.
Из какого-то своего принципа — по крайней мере, так показалось бретонке — Анкарион предпочёл спуститься в подвал, прихватив с собой расстеленную на полу медвежью шкуру.
========== Путь волшебства ==========
Заснеженный лес слишком резко перешёл в пепельные пустоши. Умирающие, сохнущие сосны удручали, пепел скрипел на зубах, застилал глаза и неприятно щекотал ноздри, а ходившей с непокрытой головой Фрее ещё и в волосы забивался, скаалка с руганью вытряхивала его — но без толку. В конце концов, Анкарион приказал девушкам подождать его, сам скрылся между засыхающих сосен и вернулся уже с неизвестно откуда взявшимся капюшоном от одеяния, какое носят данмеры Вороньей Скалы. Воительница сначала засияла от радости, а затем притворно нахмурилась.