Залетела от Братвы
Шрифт:
Я шагаю вперед, мои глаза сканируют сломанную фигуру Виктора. Этот человек жалок, слаб, все, что я презираю. Нет никаких угрызений совести, никаких колебаний, когда я вытаскиваю свой пистолет и прижимаю ствол к его голове.
— Последний шанс, — говорю я, голос низкий, но резкий. — На кого ты работаешь?
Виктор дрожит, его губы дрожат, но он не отвечает. Его глаза, затуманенные страхом и болью, говорят мне все, что мне нужно знать.
Он слишком напуган, чтобы говорить. Или слишком предан кому-то другому. Теперь это не имеет значения.
Не
Олег отступает назад, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. — Полагаю, он все-таки не сломался.
Я убираю пистолет в кобуру, отворачиваясь от сцены, как будто это не более чем незначительное неудобство. Вот что я делаю. Это моя жизнь. Смерть, кровь и верность Братве. Это все, что я когда-либо знал, и это все, что меня когда-либо будет волновать.
По крайней мере, раньше я так думал.
В последнее время мне становится все труднее сосредоточиться. Воспоминания о той ночи с Дженнифер все еще сидят в глубине моего сознания, терзая меня, как сильный зуд, от которого я не могу избавиться. Я не понимаю, почему я продолжаю думать о ней. Это была всего лишь одна ночь. Это не должно было что-то значить. Она ушла, и я должен был забыть о ней к этому времени.
Я не могу.
Я сжимаю кулаки, пытаясь отогнать мысли, сосредоточившись вместо этого на холодной, жесткой реальности бизнеса передо мной. Вот что важно. Вот что всегда имело значение.
— Я вызову бригаду по зачистке, — говорит Олег, вырывая меня из раздумий. Он уже достает телефон, вызывая нашу бригаду, чтобы избавиться от тела Виктора.
Я киваю, выражение моего лица нечитаемо, когда я иду к двери. Мои шаги эхом отдаются от бетонного пола, единственный звук в тихой комнате. Когда я ухожу, я все еще слышу слабый звон выстрела в ушах. Это больше меня не беспокоит. Смерть — это просто еще одна часть работы.
Когда я выхожу в ночь, вдыхая прохладный воздух, я не могу избавиться от ощущения, что что-то изменилось. Может, это я. Может, это тот факт, что я не могу перестать думать о Дженнифер. В любом случае, мне нужно выкинуть ее из головы, или это будет отвлечение, которое я не могу себе позволить.
Я смотрю на свой телефон, вытаскивая ее имя из своих контактов. Часть меня хочет позвонить ей, потребовать ответов почему она ушла, почему она думала, что сможет так легко уйти от меня.
Вместо этого я засовываю телефон обратно в карман, заставляя себя сосредоточиться на том, что действительно важно.
Братва. Месть. Власть.
***
На следующее утро я просыпаюсь рано, задолго до того, как остальной город пробуждается к жизни. В пентхаусе тишина, тихий гул отопительной системы — единственный звук, нарушающий тишину. Я сижу за кухонным островом, держа в руке дымящуюся чашку черного кофе, и просматриваю глазами сегодняшнюю повестку дня. Братва не спит, и я тоже.
Олег пишет мне: В
Я отбрасываю телефон в сторону, допивая последний глоток кофе, прежде чем спуститься в подземный гараж здания. Утро холодное, воздух кусает кожу, когда я сажусь в черный внедорожник, где Олег ждет на водительском сиденье.
— Доброе утро, — хрипло говорит он, кивая, когда я забираюсь внутрь.
Я киваю в ответ. Олег — один из немногих, кому я доверяю безоговорочно. Он никогда не колебался, никогда не подвергал меня сомнению. Его преданность Братве так же непоколебима, как и моя.
— Все готово? — спрашиваю я, откидываясь на спинку сиденья, когда мы выезжаем из гаража.
— Да. Подготовил людей к сегодняшней операции. — Олег бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида. — Мы разберемся с этим чисто. Никаких недоделок.
— Хорошо, Серж? — спрашиваю я.
Челюсть Олега напрягается на секунду, прежде чем он отвечает. — Он… все еще проблема.
Я стиснул зубы. Серж всегда был непредсказуемым и безрассудным. После провала в клубе я пытался вернуть его на путь истинный, но его разум все еще заперт в прошлом — скорбь по Энтони, преследующий призраков, которых не существует.
— Где он сейчас? — спрашиваю я, и мой тон оказывается жестче, чем я предполагал.
— Последний раз, когда я проверял, он отсиживался в каком-то баре. Пьяный.
Я вздыхаю, груз ответственности сегодня тяжелее. Я не могу позволить себе безрассудство Сержа, не когда итальянцы шныряют вокруг, выискивая любую слабость, чтобы воспользоваться ею.
— Когда мы закончим встречу, найди его. Приведи его ко мне.
Олег кивает, понимая всю серьезность ситуации. Серж, может, и мой брат, но я не колеблясь разберусь с ним, если он продолжит идти по пути саморазрушения. Моя работа — поддерживать порядок в семье, несмотря ни на что.
Мы прибываем на один из складских участков, через который мы привозим товары. Я выхожу из машины, прохожу через вход, Олег идет следом. Внутри мужчины уже работают, разгружая ящики. В воздухе густо витает запах пота и металла.
Я прохожу мимо группы мужчин, которые таскают один из контейнеров. Один из них неловко тянет, чуть не роняя ящик. Мои глаза сужаются.
— Смотри, что ты делаешь, — резко говорю я.
Мужчина, Павел, смотрит вверх, явно пораженный. Он новичок, и это видно по его неряшливым движениям. Он тут же выпрямляется, бросаясь исправлять свою ошибку, но ущерб уже нанесен.
— Иди сюда, — приказываю я, мой голос тихий, но смертоносный.
Павел колеблется, затем делает шаг вперед, его лицо бледное. Он стоит передо мной, слегка дрожа, глаза нервно бегают по складу.
— Ты уронил этот ящик, и это может обойтись нам в миллионы. Ты знаешь, что это значит? — спрашиваю я холодным голосом.
Павел качает головой, тяжело сглатывая.
— Это значит, что ты бесполезен для меня, если не можешь справиться с элементарными задачами, — продолжаю я. — Бесполезные люди долго не живут в этом мире.